— Мне жаль, Розель, правда. Но я ничем не могу тебе помочь. Я не могу вкладывать деньги в обещания, зная заранее, что они пусты и невыполнимы. Иначе я потеряю лицо, а этого допустит никак нельзя.

— Я поняла, мистер Стерлинг. — Голос гонщицы стал совсем тихим и хриплым. Она повернула кресло к выходу. — Всего хорошего.

— Деньги сегодня же поступят на твой счет. — Сказал бизнесмен ей вслед.

Зима подходила к концу. Снег растаял, хотя холодный ветер еще проносился по каньону, где располагался Радиатор Спрингс. Небо было серое, люди ходили квелые, даже Матти не тянуло проказничать. Фло вышла ровно в полдень с корзиной для пикника и двинулась в гараж Дока Хадсона. Там, уже несколько сотен раз подряд Роззи крутила старые пленки с записями гонок своего учителя. Старый магнитофон играл старые песни, а гонщица была… не просто потерянный, а мертвой. Под глазами у нее появились круги, волосы спутались. В гараже было достаточно холодно, поэтому она куталась в несколько одеял, а на ничего не чувствующие ноги дышал маленький обогреватель.

— Роззи? Роззи, — хозяйка кафе осторожно коснулась плеча девушки, но Маккуин даже не пошевелилась, — я принесла тебе обед. Послушай, — она выключила тоскливую музыку и раздвинула пыльные шторы, запуская свет, — давай-ка пойдем на воздух. Сколько можно тут сидеть? Поешь на улице.

Роззи вновь не отозвалась. Ей было все равно.

«Делайте, что хотите…»

Фло развернула кресло Роззи на улицу, и холодный ветер набросился на обессилившую девушку, как голодный зверь на раненную добычу. Гонщице хотелось спрятаться от глаз людей, мимо которых ее везли. Она не могла смотреть даже на Сэма, потому что не видела ничего, кроме скорби и жалости. Последнее ее просто бесило!

— Давай, ешь. — Фло поставила Роззи на колени тарелку с горячими пирожками и налила чаю. — Горячая еда тебя взбодрит немного.

И действительно, откусив первый кусок горячего теста с мягкой ягодной начинкой, внутри Маккуин что-то щелкнуло. Она почувствовала вкус пищи, а не жевала по инерции. Горячий травяной чай вернул здоровый румянец молодому лицу, на котором уже не осталось и следов от ссадин и синяков.

— Спасибо, Фло. Я… пожалуй немного прокачусь, проветрю голову.

Фло долго смотрела Роззи вслед. Тут к ней подошел Сэм и спросил радостно, взглянув на пустую тарелку и кружку:

— Она поела? Наконец-то…

— Да, кажется ее немного отпускает. Но Сэм, я бы на твоем месте не отпускала ее одну надолго. Депрессия — дело такое… Мало что ей в голову взбредет.

Молодой человек нашел любимую на кладбище. Ее коляска остановилась у могилы Дока. Роззи была неподвижна. Сэм хотел было подойти к любимой, но тут услышал ее тихий голос:

— Док, вот и я оказалась на вашем месте… За бортом… что мне делать? Я сломана, моя подруга тоже… В нас больше никто не верит, нас записали в историю…

— Роззи, — Сэм решил таки выдать свое присутствие. — Привет… Как ты, любимая? — он сел перед девушкой на колени, чтобы ей было удобнее смотреть. Девушка не плакала, просто смотрела грустными глазами.

— Мне холодно. Пойдем домой.

Этой ночью Маккуин спала неспокойно. Ей снилась та самая злополучная гонка. Она видела болельщиков на трибунах, слышала звук мотора машины Шторма. И вот они идут вровень. Юнец смотрит на нее и ухмыляется, совсем как Чико. А потом говорит:

— Удачи, старушка. Она тебе понадобится…

Джексон Шторм с легкостью обгоняет Роззи и уносится далеко вперед, а сама гонщица давит на газ изо всех сил, но скорость только убавляется. Наконец, машина резко встречаться с ограждением, летит, бороздит боком асфальт, а потом Роззи мотает и кружит, как в карусели. Боль, страх и ужас смешались с адреналином. Боль прострелила позвоночник от самой шеи до кончиков пальцев, и… гонщица вмиг перестала их чувствовать…

— Розель? Розель! Просыпайся!

Девушка распахнула глаза и машинально ответила:

— Сейчас, учитель! Уже встаю!

А Док Хадсон тихо и хрипло рассмеялся, как умел только он и сел рядом с ученицей.

— Сидишь?

— Сижу.

— Ну сиди-сиди. — Проворчал судья. — Много высидишь.

— А что делать-то? — не понимала гонщица. — Это всего лишь сон, а когда я проснусь, мои ноги снова станут бесполезны. Так что зачем напрасно мучиться?

Легенда гонок посмотрел на свою ученицу так, словно видел впервые.

— Не верится… И это говоришь ты, Молния? Забыла, что ты сама для себя решила еще в больнице? Во что бы то ни стало встать на ноги вернуться в спорт!

— Я надеялась на помощь Стерлинга… Ха, когда же мне наконец станет ясно, что бизнесмены и карьеристы всегда на стороне победителя… Чтобы вернуться в строй, мне нужны деньги… и помощь…

— Да, — протянул Док, — сложно все… А собственно, ты в чем-то и права. Зачем напрягаться? Давай, сиди дальше в темноте и пыли или разговаривай со своей машиной, вспоминая годы прошлого. А время побежит… Не поверишь, оно побежит так быстро, что ты и опомниться не успеешь. Кажется, я все-таки в тебе ошибся. Потому что та Молния, которую я обучил, никогда бы не сдалась.

Роззи посмотрела на своего наставника, потом на свои ноги, и ей стало так стыдно, что она рассердилась. На себя. Она стукнула кулаком рядом с собой с такой яростью, что кажется рука ее заискрилась, как неисправная розетка.

— Нет! Нет! Я не такая, как вы! Я сама решу, когда уйти! Так, — девушка встала на ноги и гордо посмотрела вперед, чувствуя, как адреналин завел ее сердце с новой силой. Как вера, вспыхнула в ее голубых глазах, словно молния, — пора просыпаться и приниматься за дело! Я достаточно просидела на полке истории. Я еще им покажу! Гонка продолжается, пока сверкает Молния!

Хадсон Хоренет тоже встал, скрестил руки на груди и произнес:

— Вот это моя девочка! Дерзай, Розель! Ты все сможешь! А я буду наблюдать за тобой.

На этот раз гонщица не удержалась и обняла своего наставника. Обняла, как отца.

— Спасибо, Док…

Следующим утром Роззи въехала в кафе Фло словно заново родившейся. И пусть ее с утра мучила головная боль и ныла спина, девушка была в приподнятом настроении. Она хотела было заявить о своем решении прямо с порога, но слова застряли в глотке, когда увидела репортаж с гонки Dinaco 400. И в числе победителей оказался… Джексон Шторм.

«Джексон Шторм установил сегодня новый рекорд, показав невероятную среднюю скорость на круге…»

Это заставило Маккуин разозлиться и встрепенуться еще больше.

— Я так легко не сдаюсь, Шторм…

— Роззи! Подруга, доброе утро! — Матти, увидев, что подруга улыбается, тоже вся расцвела.

— Привет-привет, Матти! Всем доброго утра! Команда, давайте сядем. У меня для вас есть новости. Я слишком долго сидела без дела. Хватит! Травма — не повод опускать руки! Я возвращаюсь в спорт!

Матти завизжала от радости и бросилась обнимать подругу, позабыв, что с ней нужно быть поосторожнее. Но Роззи и слова ей не сказала, лишь обняла в ответ.

— Отлично, Роззи! — обрадовалась Фло.

— Вот это боевой настрой! — одобрил Сержант.

— У тебя есть план, детка? — поинтересовался Рамон. — Я все, что смог, сделал. Но твоей машине все равно нужно идти в ногу со временем, чтобы вернуться на трек. А для этого нужны деньги.

— Знаю, Рамон. Я попробую связаться со своими друзьями и знакомыми. Они помогут. Еще надо позвонить в банк и снять все деньги, что есть на моем счету. Даст Бог их хватит, чтобы починить мою красавицу. И это кресло продадим, купим поскромнее. Ничего, не обеднею.

— А как же это? — Матти покосилась на ноги Роззи. — Как ты планируешь встать на них и снова ходить? Самостоятельно это не сделаешь. Нужен врач, тренер, всякие там программы…

— Я свяжусь с дядей Тополино в Италии. У него много друзей, в том числе и хорошие врачи. Он поможет. — Заявил Луиджи и сразу достал телефон.

— Подожди, Луиджи! — остановила его гонщица. — Не спеши… То есть, я хотела сказать… Вы и правда мне поможете? И не станете отговаривать?