— Спасибо тебе, — сказала гонщица, когда они остановились у мотеля, — и за сегодняшний вечер и вообще за все… Так не хочется расставаться…

— Ты просто читаешь мои мысли… — Сэм обошел мотоцикл и хотел снова поцеловать девушку, как вдруг…

— Это что еще такое?! Совсем стыд потеряли?

— Док! — влюбленные отскочили друг от друга и покраснели, как школьники, которых застукали взрослые.

— Гуляем допоздна, значит? — Док, с присущим ему строгим видом, подошел к ним и смерил Роззи оценивающим взглядом, от которого девушке стало холодно. — Тебе завтра на тренировку вставать рано, а ты тут прохлаждаешься. Марш спать! И завтра жду в пять утра на круге у большого бугра.

— Как “в пять”? Мы же договорились в восемь.

— А это в качестве наказания! Живо спать! — рявкнул Хадсон Хорнет.

И молодежь как ветром сдуло.

— Устроили тут… поцелуйчики на улице. Что за молодежь пошла? Никакой дисциплины…

— Док… Док… — смеялась Фло, закрывая свое кафе на ключ. Сегодня у нее посетителей было очень много. — Зачем же ты с ними так строго? Они же молодые, к тому же влюбленные… Пусть гуляют, целуются. Нет ничего прекраснее, чем любовь.

Док немного смягчился.

— Может ты и права, Фло. Но Розель нужно много работать, чтобы стать настоящей чемпионкой.

— Не жалеешь, что снова втянулся в мир гонок?

— Как ни странно, но нисколько не жалею. Когда Розель попросила стать ее учителем, я… Во мне словно второе дыхание открылось. Я нашел то, чего мне так не хватало. Все таки она была права — скорость разлюбить невозможно.

====== Из дневника Роззи “Молнии” Маккуин. ======

Комментарий к Из дневника Роззи “Молнии” Маккуин. Дневниковые записи гонщицы. Ее видение мирового Гран-При, ссора с Матти и кое-что еще до всего этого

Часть 1. После кубка…

Кто бы что не говорил, но побеждать всегда головокружительно приятно! По крайней мере меня заносило от счастья. Да, это я, Розель Маккуин, для друзей и Сэма просто Роззи. В мире гонок меня знают как Молнию, а еще самую быструю и талантливую гонщицу современности. Моя верная подруга и напарница Mazda MX-5 буквально летела по трассе. Но на этот раз я была ни одна, как раньше. Теперь у меня появилась настоящая дружная команда: Филлмор и Сержант, что отвечали за топливо, Луиджи и его итальянский виртуоз и мастер пит-стопа Гвидо (на гонке в Калифорнии он установил рекорд по скорости смены покрышек), моя лучшая подруга Матти (сердце и душа городка Радиатор Спрингс) и за главного был величайший чемпион в истории автоспорта Хадсон Хорнет. Для меня было невероятной радостью и честью, что он согласился стать моим учителем. Честно, я никогда не думала, что в гонках может быть столько тонкостей и нюансов… Но благодаря терпению Дока и моей жажде учиться у легенды, все получилось. Моя мечта осуществилась. Эту победу я посвятила моим маме с папой. В конце концов, им приходилось мириться с моей гиперактивностью с самого моего появления… Хотя, мама рассказывала, что даже еще когда была беременна, чувствовала мой будущий характер — я очень сильно и часто толкалась у нее в животе. Первую мою победу в кубке мы отмечали долго и шумно. Правда без прессы и лишних людей. Гуляли почти неделю, пока Док буквально силком не притащил меня на трек, который мы все вместе построили, и не заставил тренироваться. Что с него возьмешь? Человек старой закалки. Я все равно его обожала, почти боготворила. Правда никогда не высказывала своего восхищения при нем. По крайней мере во всех красках. А меня буквально распирало, хотелось визжать от восторга, когда Док показывал очередной трюк. Это было просто невообразимо круто!!! Извините, я опять отошла от темы… Короче, с того дня, как я застряла на машине в грязи в Радиатор Спрингс, моя жизнь круто изменилась. К лучшему, конечно! У меня появились любимый человек, друзья, семья… Я любила и была любима.

Но… Как это обычно бывает, за великим и огромным счастьем приходит не меньшее горе… Случилось это на церемонии награждения. Тогда я выиграла уже второй кубок Большого Поршня. Дока не было в боксе. На эти соревнования он отпустил меня со словами:

«Я научил тебя всему, что знал сам. Больше тебе не нужно мое присутствие. Я знаю, ты победишь. Ты сильная, куда сильнее меня. Морально и физически. — И на ухо добавил: — Я горжусь тобой, Розель».

Эх, если бы я только тогда могла распознать неладное… Но я была слишком взволнована и польщена такими словами, чтобы почувствовать беду. А она пришла в самый разгар триумфа. Буквально перед самой церемонией вручения кубка ко мне подлетел Мак и дрожащей рукой передал телефон. Звонил Шериф.

— Док в больнице. Что-то с сердцем.

Клянусь, в тот миг у меня тоже что-то случилось с сердцем. Оно остановилось и упало в самые глубины нутра, где разбилось, как хрустальный шар, вдребезги.

— Мак, готовь машину. Быстро!

— Стой! Куда ты?

— Действительно! — я тогда была переполнена страхом и злостью, поэтому буквально вцепилась в шофера и посмотрела на него, уже блестящими от слез глазами и прошептала: — Мой учитель сейчас в больнице при смерти, а ты еще спрашиваешь куда это я!

— Но как же кубок?

«Какой к черту кубок?! Если с Доком…» — я старалась об этом не думать, когда выехала на машине со стадиона и понеслась по дороге домой.

Дальнейшее я бы предпочла забыть и никогда не вспоминать, но слова просятся на бумагу. И пусть сейчас весь лист будет в каплях от слез, но мне нужно было терзать бумагу…

Я не помню, как добралась до дома. Не помню, как неслась по коридорам больницы (ее сделали больше), хватая каждую медсестру за рукавами спрашивая, где палата Дока Хадсона. Больше всего на свете я боялась опоздать. Наконец я нашла нужную палату. В коридоре сидели Сэм, Шериф, Лиззи и Ред.

— Роззи? — Сэм встал и подошел ко мне. — Как ты тут…? А как же кубок?

Мне уже хотелось кричать, но я не могла. Тем более сейчас. Док бы такого шума не одобрил (сколько я про себя нервно смеялась над этим…). Поэтому я молча покачала головой и уткнулась лбом парню в грудь.

— Как долго он… там?

— Несколько часов. Врачи откачивали, но… — Сэм сглотнул, — он не хочет…

У меня в голове не укладывалось.

«Как? Как это можно? А он о нас подумал? Что будет, если он.? Что будет со мной?»

Наконец медсестра разрешила зайти в палату. Правда всего одному. Все посмотрели на меня. А я в тот момент была готова провалиться под землю и лететь, лететь… Может на большой скорости сгореть, как звезда. Все лучше, чем чувствовать всепоглощающую боль и страх внутри. Я же знала, что как только увижу учителя на больничной койке, не сдержусь и начну рыдать. А он проворчит что-то вроде: «Я сюда приехал не для того, чтобы рыдания слушать!» или «Ты же уже не ребенок, чтобы слезы лить!» Но выбора нет, и я медленно, как в замедленной съемке, подошла к двери и толкнула ее.

Я помню лишь обрывки фраз. Помню, как Док вздрогнул, когда я вошла.

— Розель?

— Да… это я. — У меня тогда на языке вертелось одно слово… Тогда? Нет, уже давно. Давно я хотела его так назвать, но не решалась. Боялась, что наши отношения тренера и гонщицы испортятся. А этого я боялась больше всего. — Я приехала как только узнала.

— Сядь, не стой на пороге. — Последовал приказ.

Это был хороший знак. Значит еще не все потеряно, и мой наставник встанет на ноги.

— Ну что? Ты победила?

Я лишь скромно кивнула.

— Давай, рассказывай, что и как было. — Док немного привстал в кровати и устроился поудобнее. Глаза его были немного прикрыты, кожа бледная как у мертвеца. Приборы противно пищали.

— Да! — отмахнулась я, делая голос как можно более будничным. — Ничего особенного. Чико как всегда бесился, а на последнем круге вообще как с цепи сорвался. Едва в аварию не попал. В результате оказался в самом хвосте. А я выиграла… Док, спасибо. Ваши советы на последней тренировке мне очень пригодились. Док? Вы меня слышите?

— Да, слышу, девочка. Только я кубка не вижу…

Я фыркнула.