В шесть часов вечера я дозвонился до Эфраима. От напряжения у меня уже не было сил.

– Что случилось? По голосу чувствовалось, что он в хорошем настроении, наверняка у него что-то хорошо получилось.

– Завтра я уезжаю.

Пару секунд он ничего не говорил, а затем сказал тихо и медленно: – Ты имеешь в виду то же, что и я?

– Ну конечно. Мне позвонили сегодня утром. Завтра во второй половине дня я улетаю.

– Будь я проклят. Здесь никто ничего не знает, не имеет малейшего понятия. Даже если ты не поедешь, это самый великий фарс в истории организации.

Я точно знал, что он имеет в виду: миф о том, что Моссад всегда точно и вовремя узнает обо всем, что происходит в арабских странах, не был ничем более чем мифом. В моем случае, в проклятом Моссад уже должны были бы выть все сирены тревоги, но никто ничего не слышал. Я глубоко вздохнул, я даже не мог показать, насколько легче мне стало. – Но ты хочешь, чтобы я полетел?

– Да, в том случае, если ты чувствуешь, что можешь.

– И ты хочешь, чтобы я действовал по плану?

– Да, так, как мы планировали. Если они тебя оставят...

– Итак, я позвоню тебе, когда я выберусь оттуда.

– Я буду ждать тебя. Как долго это продлится?

– Этот человек сказал, что неделю.

– Подумай о том, что там есть и другие люди. И если они посадят тебя в отеле, никуда не высовывайся. У нас, уверен, никого нет в их службе, но у нас точно есть осведомители в палестинских кругах, а эти есть везде. Я все еще не верю, что мы об этом ничего не услышали. Он рассмеялся. – Что за куча засранцев. Я сейчас спрашиваю себя, сколько среди наших так называемых агентов ненастоящих.

Я повесил трубку и вернулся в отель.

На часах было 11.45. Я ждал в холле гостиницы. Я позаботился о том, чтобы мой номер оставался за мной, и чтобы мне приготовили счет. Ровно в полдень подъехал лимузин и ассистент Зухира, высокий худой мужчина, зашел в холл и поздоровался со мной.

– Вы готовы?

– Да, но нужно еще урегулировать дела с гостиницей.

– А в чем проблема?

– У меня нет денег и мне нужно сохранить номер за собой до моего возвращения. Я говорил об этом с генералом.

Он вернулся к машине и принес кредитную карточку генерала. – Генерал сказал, что я могу за все заплатить по этой карточке.

– Им нужна будет подпись.

– Я распишусь за него. Выходите к машине.

Я вышел. Зухир сидел на заднем сидении. Его почти нельзя было узнать, только его улыбка была видна отчетливо. – Ахалан в'сахалан, мой друг, – поприветствовал он меня и протянул мне руку. – Как Ваши дела? – улыбнулся я ему в ответ. Этот человек просто не мог не нравиться.

– Сначала мы летим в Нью-Йорк, а оттуда в Амман. Я провел все подготовительные мероприятия. В аэропорту нас встретят. Все будет хорошо.

– Знаете ли Вы людей, которые встретят нас в аэропорту?

– Это все мои друзья, люди, которым можно доверять. И вот. Он дал мне мои авиабилеты. Они лежали в конверте, украшенном иорданской короной и надписью «Алия» на английском и арабском языках. Это вряд ли было то, что я должен был показывать всем в аэропорту, по крайней мере, не в нью-йоркском «Кеннеди-Эйрпорт».

–Не могли бы Вы хранить это у себя? Я вернул ему конверт, а билеты положил в свой карман. Он улыбнулся: – Вы, шпионы, должны учитывать все.

– Конечно, если мы не хотим болтаться на виселице.

– Не волнуйтесь, друг мой. Я с Вами. Никто Вас не тронет.

Я улыбнулся в ответ. – Вас не затруднит высадить меня у входа отеля «Шератон»? Того, что в аэропорту?

– Конечно, нет. На его круглом лице появилась тень осторожности. Он немного растерялся и пытался узнать, для чего мне это нужно.

– Я хочу оттуда взять такси до аэропорта. Мы не знаем, в конце концов, кого мы там встретим, и я не хочу, чтобы кто-то увидел, как я сажусь в самолет вместе с самым старшим по званию иорданским офицером в США. Вы согласитесь со мной, что это не самая лучшая идея.

– Об этом мне самому стоило бы подумать. Вы абсолютно правы. А как в нью-йоркском аэропорту? Как мы поступим там?

– Мы ведь летим первым классом? Я взял билет и посмотрел на него.

– Да, конечно, – сказал Зухир.

– Тогда мы встретимся в зале для отъезжающих авиакомпании «Алия». Где он?

– У «Алии» нет своего зала, но мы воспользуемся залом «Эйр Франс». Там в этот момент не будет полета, так что мы будем там одни. Я имею в виду, конечно, исключая людей, вылетающих в Амман.

– Тогда мы увидимся там. Я посмотрел в окно.

Цухир приказал водителю остановиться у отеля «Шератон». Потом его помощник что-то сказал по-арабски, и Зухир повернулся ко мне.

– Вы знаете, где находится зал «Эйр Франс»?

– Кажется, нет.

– Вы знаете, где касса «Эль-Аль»?

– Да, – сказал я, немного подумав.

– Ну вот, а касса «Эйр Франс» находится в том же ряду, а ее зал напротив. Значит, когда мы направимся в наш зал перед вылетом, нам надо будет пройти мимо окошка «Эль-Аль». Он озабоченно посмотрел на своего ассистента, а потом спросил меня: – Что Вы предлагаете?

– Ничего. Мы встретимся в зале, а потом пойдем к самолету, когда придет время. Что мы еще можем сделать?

Машина остановилась под большим козырьком перед входом в «Шератон», и я вышел. Водитель вытащил из багажника мой чемодан. Не оборачиваясь, я вошел в гостиницу. Там я подождал несколько минут, затем снова вышел и подозвал первое такси из ряда в конце рампы. Мои друзья из Моссад никогда не смогли бы так подстроить, чтобы такси ждало меня там. Для этого им просто не хватило бы времени. Если бы кто-то следил за нами, в чем я сильно сомневался, то эта остановка в гостинице их совсем бы запутала. Иногда это кажется ребячеством, эта игра в «кошки-мышки», но когда речь идет о твоей жизни, ты уже не находишь это смешным. Каждый ход, который ты делаешь, чтобы сбить со следа преследователя, может стать божьим знаком и подарить тебе достаточно времени, чтобы спасти свою жизнь. В моей работе были моменты, когда я был уверен, что «чист» и спокойно принимался за дело. Однако я держал глаза открытыми и, в конце концов, устанавливал, что за мной все-таки был «хвост», которого я не вычислил.

Поездка на такси продлилась только 15 минут, но выяснилось, что маневр стоил того. Когда я подал билет и паспорт сотруднику службы безопасности аэропорта, я почувствовал, как кто-то взял меня за плечо. Я был уверен, что это Зухир или его помощник, которые хотят мне что-то сказать. Я не хотел оборачиваться и говорить с ними, потому что это разрушило бы все отвлекающие маневры, предпринятые нами.

– Вик! Теперь я услышал голос. Я узнал его, это был голос из другого мира, из другой жизни. Я обернулся и увидел широкую улыбку. Вот так случай!

– Ролли! Как поживаешь?

Я поставил чемодан и протянул ему руку, которую он крепко пожал. Он был моим хорошим другом, мы проводили много времени вместе и много беседовали о Боге и о мире. Я никогда не работал вместе с Ролли, он был офицером связи по линии «Liaison», а я оперативным офицером-разведчиком. Но мы встречались часто, когда были в штабе. Он поддерживал связь со спецслужбами скандинавских стран, когда я работал в датском отделе.

– Я слышал о твоей неудаче. Мне очень жаль. Его голос звучал искренне.

– Такова жизнь. А как твои дела? Он был сейчас офицером связи Моссад в ЦРУ, и я знал, что он не раскроет мне всю свою душу, но все же спросил. О чем я еще мог с ним сейчас говорить? Я стою здесь, по пути в Иорданию и с билетом Королевской Иорданской авиакомпании в кармане, и кого я встречаю?

– Ничего нового, все как обычно.

Я подумал о бригадном генерале, который продавал оружие иранцам. Я почувствовал себя в какой-то мере виноватым, ведь это я по поручению Эфраима позвонил в ФБР. – Как поживает Бар-Ам?

– Кто? Ролли, дылда высотой в 1.90 м, нагнулся ко мне, чтобы лучше расслышать.

– Аврахам Бар-Ам, генерал, которого они арестовали из-за сделки по оружию для Ирана или что-то вроде этого.