— Мы ждали удара у Хабаровска и Владивостока, — сказал он. — А здесь, на границе с Монголией, могут действовать только немногочисленные и легкие части. Японское командование было в этом уверено. При отсутствии развитой сети дорог немыслимо сосредоточить на границе между Монголией и Маньчжоу-Го крупные силы и начать наступление. Подобный вариант мы совершенно исключали.

Так жизнь подтвердила еще раз, как важно осуществить то, что враг считает невозможным.

Мы перевалили через Большой Хинган, и на нас обрушились муссонные дожди. Таких ливней мне не доводилось видеть ни раньше, ни лотом. Они размыли и без того плохие дороги, связь между частями и соединениями резко усложнилась. Чтобы находиться ближе к войскам и мобильно управлять ими, оперативная группа штаба армии широко использовала самолеты По-2. В Маньчжурии, как и на Западе, «небесные тихоходы» служили войскам безотказно. Благодаря самолетам мы ежесуточно меняли пункт управления и постепенно так удалились от штаба армии, что это стало вызывать тревогу.

На одном из пунктов мне доставили записку генерал-майора М. И. Симиновского: «Дождь льет беспрестанно, — писал начальник штаба армии. — Двигаться по дорогам невозможно. Вязнут машины, гужевой транспорт стоит. Несмотря на все старания начальника тыла генерала М. К. Пашковского, горючего нам не дают. Весь запас — танковой армии. Мне здесь сидеть еще двое-трое суток. А вам желаю успеха».

Да, дождь льет как из ведра, а пехота наступает.

Мы с группой офицеров осматривали инженерные сооружения у станции Дебосы, когда заметили на дороге двух бодро маршировавших солдат. Шли они босиком. Ботинки, связанные шнурками, болтались на автоматах. Подозвал я молодцов, поинтересовался, куда держат путь.

— А в Порт-Артур, товарищ генерал!

— Почему, — спрашиваю, — в Порт-Артур? Кто указал такой маршрут?

— Все так говорят, товарищ генерал. Как дойдем до Порт-Артура, так и войне конец.

— До Порт-Артурa-то тысяча километров!

— Дойдем, товарищ генерал!

Остановил я проезжавший грузовик и сказал шоферу-сержанту:

— Вот два солдата в Порт-Артур собрались… Не подвезете?

Сержант понял шутку:

— Это мы можем! Только бы дорога позволила. Садись, пехота, доставлю в полной сохранности…

А дожди хлещут и хлещут. Раньше, в предгорьях Большого Хингана, саперам приходилось в поте лица добывать воду. Теперь с не меньшим усердием они сражались против воды — ремонтировали дороги и мосты, осушали топи.

Наступление продолжалось.

5-й гвардейский стрелковый корпус генерала Безуглого своими главными силами обошел Кайтун, а передовые отряды корпуса уже проскочили через город Сыпингай. Оттуда мы получили такое донесение: «В городе Сыпингай японская пехотная дивизия ждет, чтобы ее кто-либо взял в плен. Нам некогда ею заниматься. Мы пошли вперед. Полковник Коваленко».

— Вот ведь до чего дошло! — не то радовался, не то сокрушался генерал Безуглый. — Упрекнуть полковника Коваленко мне не в чем — он решает свою задачу. А как быть?

В оперативной группе кроме меня был еще генерал — командующий артиллерией армии Ю. П. Бажанов. Я вопросительно посмотрел на Юрия Павловича, а он перевел взгляд на окно и сказал:

— Пока дождя нет и солнце еще не зашло, надо лететь. Летчик и мы с адъютантом как-нибудь уместимся на По-2. Разрешите?

Мне нелегко дать согласие, но нельзя и медлить.

Сборы были недолгими, аэродром рядом. Пожелали мы Юрию Павловичу доброго пути, и самолет взмыл в небо.

Улетел Бажанов — и как в воду канул. Средства связи на его самолете отсутствовали. Приземлился ли он в Сыпингае? Как развернулись там события?

Длинной показалась мне та бессонная ночь…

Самолет, на котором улетел Юрий Павлович, возвратился только утром. Летчик передал мне донесение Бажанова:

«Командующему 39-й армией генерал-полковнику Людникову.

Прибыл в Сыпингай в девятнадцать часов сорок минут.

В городе дислоцируются части пехотной дивизии и танковой бригады японцев. Личного состава около десяти тысяч при полном вооружении. Командир японской пехотной дивизии — генерал-лейтенант Саса.

Мною приказано японцам завтра к двадцати ноль-ноль все вооружение и технику сосредоточить на аэродроме. Никаких железнодорожных составов, автомашин и повозок из города не выпускать. Заявил японцам, что на дорогах поставлены заставы (надеюсь на подходящие к Сыпингаю наши части).

Ровно через час собираю командование японских соединений и частей гарнизона города Сыпингай, чтобы дать указание по разоружению и точному учету военнопленных и оружия.

Ставлю своей задачей выявить наличие подвижного состава на железной дороге и возможность его использования для наших войск.

По докладу японского генерал-лейтенанта Саса, здесь есть пять тысяч триста банок автобензина по восемнадцать килограммов каждая.

Генерал-лейтенант артиллерии Ю. Бажанов».

Почему многотысячный, хорошо вооруженный гарнизон японцев в Сыпингае сдался в плен?

Дело обстояло так. Японский генерал Саса хорошо разобрался в реальной обстановке. Советские войска отрезали ему все пути для отхода, а связь с другими частями он потерял. Это одна из причин. Есть и другая. За годы японской оккупации Маньчжурии китайцы натерпелись такого горя и таких обид, что оккупанты всерьез боялись гнева местных жителей. Генерал Саса видел, с какой радостью встречало китайское население своих освободителей, и был готов на все, чтобы мы только взяли на себя охрану его дивизии.

Японцы взорвали мост на реке Ляохэ, юго-западнее Ляоюань. Это явилось очень серьезным препятствием для дальнейшего продвижения нашей армии. Ширина Ляохэ достигала четырехсот метров, глубина — пяти. Это бы еще полбеды, но после проливных дождей река не на шутку разыгралась. Наши понтоны из-за плохих дорог и отсутствия горючего отстали. А задерживаться нельзя.

Пришлось восстанавливать мост. К этому делу мы привлекли все части, подошедшие к Ляохэ. И наши солдаты потрудились на славу. Армия смогла переправить через реку танки, артиллерию, смогла продолжать наступление.

К слову сказать, по мосту через Ляохэ проходил один из участков Южно-Маньчжурской железной дороги. Нигде в других местах противник не успел разрушить железнодорожную колею. С помощью местных жителей, а кое-где обязывая работать и бывшую японскую администрацию, мы постепенно налаживали нормальную работу транспорта. Советские офицеры, назначенные комендантами железнодорожных станций, блестяще справились с необычным и сложным делом.

Генерал Бажанов прислал в распоряжение оперативной группы штаба армии железнодорожный состав. Поблагодарив летчиков, мы расстались с ними и прочно перебазировались на основную железнодорожную магистраль — наш состав дошел от Сыпингая до побережья Желтого моря.

В Сыпингае произошла встреча с комендантом города генералом Бажановым. Нам, естественно, очень хотелось услышать, как он брал в плен местный гарнизон. Но Юрий Павлович, отличавшийся исключительной скромностью, не удовлетворил нашего любопытства.

— Все прошло гладко. Мне нечего добавить к тому, что было в донесении, — смущенно сказал он, а затем, видимо желая переключить наше внимание, предложил отведать блюда национальной кухни.

Мне лично они пришлись не по вкусу. У товарищей, кажется, сложилось, такое же мнение. Все мы, вернувшись в свой эшелон, накинулись на круто заправленный солдатский борщ.

Война на Дальнем Востоке продолжалась недолго и завершилась полным разгромом Квантунской армии и ее капитуляцией. Теперь народы разных стран и континентов могли поздравить друг друга с окончанием войны: пока хоть где-нибудь стреляли пушки и взрывались бомбы, в мире было неспокойно. Победив вооруженные силы империалистической Японии, наш народ завершил долгую и нелегкую борьбу против фашистских агрессоров. На этот раз Советская Армия помогла освободиться от тирании иноземных оккупантов народам Китая и Кореи. Покончив с японским агрессором, советские войска оказали тем самым неоценимую помощь китайскому народу и его Народно-освободительной армии в развертывании сил революции.