Мило начал рассматривать пейзаж через бинокль.

— Около реки в высокой синей траве видны очень уродливые зверушки. Их трудно разглядеть, так как они сливаются с травой, — указал он.

— Это ящеры-вараны, — ответил Глауен, — Они меняют раскраску, чтобы слиться с окружающим ландшафтом. Они всегда живут стаями по девять особей. Почему именно по девять никто объяснить и не может.

— Может быть они могут считать только до девяти, — высказал предположение Мило.

— Может и так, — согласился Глауен, — Их толстая, шкура надежно защищает их от хищников, которые были бы не прочь закусить ими.

— А что происходит вон там, под вамолой?

Глауен посмотрел в бинокль в указанном направлении.

— Это певчий бык, и довольно крупный. Он или болен, или умирает, а может просто отдыхает. Скиддиты обнаружили его, но не знают, что с ним делать. Они посоветовались и теперь пытаются послать одного из щенков забраться на певчего. Но щенок принял мудрое решение и убежал. Пусть пробует кто-нибудь другой. Ха! Хвостатик прихватил его и теперь он уже в пищеводе. Остальные скиддиты бросились в рассыпную.

— Извините, — вмешался Джулиан, — Все эти наблюдения и разговоры очень полезны для вашего образования, особенно в области зоологии. Но я тороплюсь прибыть к Безумной горе, чтобы начать организацию своих исследований.

— Как изволите, — ответил Глауен.

Флаер продолжал лететь все в том же направлении; у него под крылом проносились леса и горы, озера и широкие реки; один за другим взору пассажиров открывались волшебные пейзажи. К полудню они подлетели к обширной возвышенности усеянной точками небольших озер. Далеко на западе возвышались горы, цепь из двадцати горделивых пиков протянувшихся с севера на юг. Глауен указал вниз на тоненькие струйки дыма поднимавшиеся у самого леса.

— Вот вам и лагерь бенджи. Костры разведены, очевидно, не для кулинарии или обогрева, а для варки клея, который идет на изготовление их шлемов и доспехов.

— И как далеко еще до Безумной горы?

— Она уже видна вон там, впереди. Вон тот старый вулкан с зазубренной верхушкой. Сейчас мы пролетаем над Долиной стонов. А вон там, справа, Глубокое озеро.

Через пять минут флаер приземлился на посадочной площадке. Все четверо поднялись по короткой лестнице и оказались на террасе перед охотничьим домиком. Путешественники вошли в вестибюль: помещение с высокими потолками и разложенными на каменном полу красными, белыми и черными коврами. Повсюду можно было увидеть предметы, когда-то принадлежавшие бенджи: над камином висели два боевых топора, на специальных вешалках красовалась дюжина шлемов, на регистрационной стойке были разложены шарики и диски из полированного малахита, киновари, нефрита и молочного опала.

— Это волшебные камни бенджи, — сказал клерк, заметив, что Вейнесс проявила к ним интерес, — Но только не спрашивайте меня как ими пользоваться, я все равно этого не знаю.

— Они продаются?

— Сотня солов за киноварь, пятьсот за нефрит и тысяча за молочный опал.

Всем четверым были отведены комнаты и тут же всех сфотографировали.

— Вон тот холл ведет в столовую, — пояснял клерк, — там же находится галерея, в которой вывешены фотографии туристов убитых бенджи. Если вам так не повезет, то мы предпочитаем вывесить вашу фотографию сделанную «до» того, а не «после», особенно, если учесть, что галерея ведет в столовую.

— Забавно! — воскликнул Джулиан, — Пойдем поедим?

— Дай мне время, умыться, — попросила Вейнесс.

Все четверо встретились несколько позже на террасе и вышли на балюстраду, которая выходила как раз на Долину стонов.

— И где это знаменитое поле брани? — спросил Мило.

— Вон там, почти прямо под нами, — ответил Глауен, — Видишь вот эти холмики или земляные валы? Их за тысячи и тысячи лет образовали проходящие мимо бенджи. Они-то и определяют миграционные пути. Один путь лежит с севера на юг, а другой — с запада на восток. Пересекаются они как раз под охотничьим домиком. Когда встречаются орды, то они, к сожалению, ведут себя не как джентльмены, а стараются угодить друг другу по макушке боевым топором.

— На самом деле, все это звучит очень бессмысленно, — заметила Вейнесс.

— Это полный абсурд и позорище, и это необходимо прекратить, — заявил Джулиан.

— Навесной переход прекрасно бы решил проблему, — заметил Мило, — Но обрати внимание, миграционный путь довольно широк.

— Примерно триста метров в ширину, — уточнил Глауен.

Джулиан нахмурившись начал разглядывать поле сражений.

— Ты знал, что путь настолько широк? — тихо спросила его Вейнесс.

Джулиан потряс головой.

— Ты же знаешь, что это мой первый визит к Безумной горе. Давайте лучше пойдем подкрепимся.

Все четверо уселись за столик и им подали завтрак.

— Возможно, мы можем помочь Джулиану подсчитать каким должен быть проход, — предложил Мило, — Чтобы соответствовать миграционному пути он должен быть шириной в триста метров. Длина его тоже должна быть не менее трехсот метров, а вот какова должна быть высота пролета… сколько ты на него отводил, Джулиан?

— На самом деле я еще серьезно об этом не задумывался.

— Пролет высотой в десять метров позволит бенджи проезжать не опуская копий. Джулиан, сколько бетона потребуется тебе для строительства подъема?

— Я не заходил так далеко в своих размышлениях. Переход может быть оптимальным решением, а может быть и нет. Я и приехал сюда именно для того, чтобы выяснить есть ли практическое решение этой проблемы.

— Не обращай внимание на глупости Мило, — успокаивающе сказала Вейнесс, — Ты, сколько хочешь, можешь проводить собственные наблюдения и обдумывать решение, а мы постараемся не путаться у тебя под ногами. Глауен, как ты предлагаешь провести время до вечера?

— Можем подняться на Безумною гору. Там по дороге есть очень интересные развалины: каменная платформа и то, что когда-то было, очевидно, башней. Археологи думают, что их построило исчезнувшее племя бенджи. Вы так же увидите голубых дротиков. Для того, чтобы ловить насекомых, они притворяются цветочками. Туристов, которые хотят пособирать их ждут неприятности. Сначала они плюются, затем издают пронзительный свист, а затем сбрасывают свой маскарадный костюм и жалят изогнутым хвостом.

— Интересно. А что еще там есть?

— Может быть, мы встретим каменные орхидеи с каменными цветками и ковыляющее земляничное дерево, которое само передвигается, чтобы разбрасывать свои семена. На горе живут фаринксы. Они очень интересно охотятся. Один из них прячется в кустах, в то время как другой ложится кверху лапами и начинает издавать зловонье, напоминающее запах гнили. Стервятники, привлеченные запахом, опускаются на землю, и тот, что в кустах, выскакивает и хватает ближайших. Обед делится поровну.

— Ты так и не рассказал нам, почему гора называется Безумной.

— Эта история не очень длинная. Один слишком уж привередливый турист спускаясь с горы завопил: «Гора обезумела!» Оказалось, что он поднялся для того, чтобы осмотреть развалины. По дороге он подобрал голубой дротик, который плюнул ему в бороду, ужалил в руку и с визгом убежал. Турист сел на ковыляющее земляничное дерево, которое тут же под ним начало извиваться. Он пошел дальше и наткнулся на, больного фаринкса, на которого уже собирались наброситься стервятники. По доброте сердца он отогнал стервятников, и оба фаринкса набросились на доброхота и укусили его за ногу. Он доковылял до развалин и наткнулся на поэтов, которые совершали ритуальные танцы. Вот тут-то он и потерял полностью ощущение реальности. Он засеменил вниз и с тех пор гора Стефана Тоса стала именоваться «Безумной горой».

— Ты этому веришь? — спросил Мило, взглянув на Вейнесс.

— А у меня нет выбора. Но я бы хотела поглядеть на эти чудеса своими глазами.

— Я уже поел и готов отправиться туда в любое время, — улыбнулся Мило.

— Я тоже готова, — ответила Вейнесс, — Джулиан, мы скоро вернемся. К обеду ух точно.