– Верно. Но еще раз позволю себе повторить; в любом случае можно нисколько не сомневаться, что арбитр отвергнет любые попытки потребовать вызова владельца «Эттилии».

– Вот незадача, – упавшим голосом произнес Джерсен.

Аддельс задумался на мгновенье, затем спросил:

– Как же в таком случае… поступить с «Банком Куни»? Начать оформление документов на его приобретение или пока воздержаться?

– Мне нужно все серьезно обдумать. Я позвоню вам сегодня же вечером.

На карте Форт-Эйлианн напоминает слегка изогнутую перевернутую букву «Т». Вдоль горизонтальной составляющей, если двигаться с запада на восток, расположены лесопарк «Фоолиот», кварталы районов Старого Города, и затем Апельсиновый сад с гостиницей «Кафедральная» в глубине его, и уже на одном из островков озера Фимиш внушительного вида административный центр под названием Эстремонт. Вертикальная составляющая буквы «Т» вытянута на много миль в северном направлении и включает в себя районы Мойнал, Друри, Уиглтаун, Дандиви, Тара (здесь размещается огромный стадион, используемый как для проведения состязаний, так и для различных общегородских массовых мероприятий), и, наконец, Слэйхек, на дальней окраине которого находится местный космопорт.

Из всех названных районов своеобразная притягательная прелесть присуща разве что Старому Городу. Несмотря на клочья тумана, непрестанно ползущие вдоль его извилистых улочек, непривычные запахи и причудливую архитектуру домов, этот район никак нельзя назвать унылым. Цветовая палитра одежды здешних жителей ограничена различными оттенками коричневого цвета: от бежевого до темно-каштанового, включая такие промежуточные тона, как рыжевато-коричневый, мореного дуба и других древесных пород. Когда жители Старого Города выходят за пределы своего района, то при хаотически меняющейся интенсивности освещения, создаваемого Вегой, лучам которой приходится пробиваться сквозь густую и находящуюся в непрерывном движении дымку, одежды их на фоне камня, вороненой стали и почерневших от времени деревянных элементов зданий производят впечатление особой изысканности. По вечерам по всему Старому Городу перед входом в каждую пивную вспыхивают бесчисленные фонарикимигалки, вывешиваемые в соответствии с пришедшим из глубокой древности обычаем. Поскольку кривые улочки и многочисленные переулки никогда не имели названий, а значит, и соответствующих табличек, то эти фонарики издавна являлись единственными ориентирами, с помощью которых человек, впервые попадающий в Старый Город, может достаточно быстро освоиться с его своеобразной планировкой.

Монахи-амброзиане, первыми поселившиеся на берегах озера Фимиш, с характерным для их ордена рвением строили дома быстро и на века, но в полном небрежении хотя бы к видимости какой-нибудь упорядоченности застройки. Отцы-основатели ордена Святого Элойзиуса, возникшего сорока годами позже и давшего планете сохранившееся до нашего времени наименование, поначалу пытались несколько видоизменить Старый Город, но приступили к этому с таким равнодушием, что вскоре потеряли всякий интерес к делу и после возведения нового района Бетами всю свою энергию направили на сооружение Кафедрального собора Святого Ревелраса.

Из статьи «Города, окутанные туманами», журнал «Космополие», май 1520 года

Выйдя из гостиницы «Кафедральная», Джерсен неторопливо побрел по центральной аллее Апельсинового сада, представляющего собой не очень-то большой сквер площадью в двадцать акров, нисколько не соответствующий своему названию, так как среди тщательно ухоженных деревьев не было ни одного апельсинового, а только могучие тисы, липы и местные породы с листьями цвета бутылочного стекла.

Затем Джерсен повернул на восток, следуя изгибу берега, и вышел на дамбу, что вела к Эстремонту, массивному сооружению из серебристо-серого порфира, основание которого составляла четырехступенчатая усеченная пирамида, увенчанная четырьмя высокими башнями по углам и огромным куполом в центре. Потратив немало времени на наведение многочисленных справок в крыле здания, где размещалась судебная ветвь власти материка, он вернулся в «Кафедральную» в еще более задумчивом состоянии, чем до посещения Эстремонта.

У себя в номере он взял бумагу и ручку и составил подробный график предстоящих действий, тщательно обдумав каждое из включенных в него мероприятий и время его осуществления. Затем, повернувшись, включил коммуникатор, и на экране появилось лицо Джиана Аддельса.

– Сегодня утром, – сказал Джерсен, – вы наметили в общих чертах тот порядок действий, которого нам следовало бы придерживаться в отношении «Эттилии Гаргантир».

– Это не более чем предварительный набросок, – ответил Аддельс. – Так сказать, эскиз… Весь план рухнет, едва мы появимся с ним в Эстремонте. Арбитр ни за что не вынесет благоприятное для нас решение.

– Вы чересчур пессимистично настроены, – заметил Джерсен. – Мало ли что может случиться – ведь исход почти любого судебного разбирательства практически непредсказуем. Действуйте, пожалуйста, в тех направлениях, которые мы обсудили. Приобретите «Банк Куни» и немедленно зарегистрируйте его отделение в Форт-Эйлианне. Затем, едва лишь откроется люк «Эттилии Гаргантир», тут же забросайте его любого рода документами, какие только вам удастся придумать.

– Все будет исполнено в строгом соответствии с вашими указаниями.

– Не забывайте, что мы имеем дело с людьми, для которых ответственность перед законом – пустые слова, не больше. Позаботьтесь о том, чтобы вокруг корабля была выставлена надежная охрана. Документы предъявляйте только в присутствии усиленного наряда полиции. Немедленно удалите с корабля экипаж, вплоть до самого последнего человека. Установите силовой барьер, опечатайте все сочленения, а сами печати подстрахуйте саморазрушающимися пломбами. Вскройте люк грузового отсека. Затем поставьте надежную охрану, состоящую по меньшей мере из шести хорошо вооруженных часовых, и организуйте круглосуточное дежурство. Я хочу, чтобы корабль ни при каких обстоятельствах не мог покинуть Форт-Эйлианн.

– Я лично расположусь в каюте капитана и стану охранять корабль изнутри.

– Вам отведена несколько иная роль, – улыбнулся Джерсен, – и не думайте, что удастся отделаться так легко.

– Запомните, дело подлежит рассмотрению исключительно Межпланетным Третейским Судом. Очередная его сессия, в соответствии с заранее составленным расписанием, откроется только через несколько месяцев.

– Что ж, владельцу корабля будет предоставлено достаточно времени, чтобы он смог прибыть сюда к открытию сессии, – кивнул Джерсен. – Проверьте, чтобы в составленном нами иске утверждались, пусть даже голословно, злонамеренность, преступный сговор и умышленное мошенничество, подпадающие только под юрисдикцию межпланетного права. Такие обвинения сможет опровергнуть должным образом только подлинный владелец.

– Он начисто все отвергнет, едва войдя в зал судебного заседания, после чего арбитр швырнет нам в лицо материалы по делу, и останется только унести подобрупоздорову ноги.

– Дорогой мой Аддельс, – сказал Джерсен, – вы совершенно не понимаете истинного смысла моих намерений! Впрочем, оно и к лучшему.

– Ладно, – поникшим голосом произнес Аддельс. – Мне, по правде говоря, даже не хочется задумываться над этим.

Месяцем позже Джерсен снова встретился с Аддельсом на смотровой площадке у таверны «Прастер». От утренней туманной мглы над склонами Данвири уцелело лишь несколько клочьев. Видимость была превосходной, и зрелище открывавшееся взору со смотровой площадки, поражало своим великолепием, несмотря даже на скромную неяркость холодных лучей Веги, пробивающихся сквозь пелену медленно перемещающихся высоко в небе облаков.

Как и раньше, Джерсен взобрался сюда по тропе, вьющейся вверх из лесопарка «Фоолиот», и стоял, прислонясь к парапету, пока к площадке чинно и важно не подкатил автомобиль Аддельса.