Прошло совсем немного времени, и Чёрный Принц понял, что может переделать законы Гильдии Пиратов на свой вкус, взяв на себя обязанности главы. Он помнил, как впервые настоял на том, чтобы никого не брать в плен на торговом корабле, команда которого сдалась сама. Его, тогда совсем ещё юного капитана Торнадо, неожиданно послушались все пираты, впечатлённые легендарным спасением трехмачтовой шхуны и части команды. Медленно, год за годом, шаг за шагом, но Глэн перекраивал саму структуру и образ мышления Гильдии Пиратов.

Морские волки понимали и уважали всего два языка: силу и деньги. Глэн был силён, но как и все наёмники, не любил понапрасну рисковать жизнью. Не понаслышке он знал, что любого, даже тщательно охраняемого бойца может тихо убрать одним точным выстрелом хорошо подготовленный профессионал своего дела. А он был именно этим профессионалом. Язык денег, не имея ни гроша за душой, было освоить сложнее. В своё время Глэн располагал большими финансами, ведь его ремесло в Крэнгии хорошо оплачивалось. Но расставание с Гильдией Наёмников прошло болезненно во всех смыслах этого слова.

В Гильдии Пиратов Глэн выкрутился благодаря своему дару находить подводные пути и сообразительности. Так, понимая, что шерисский принц Вилладжо согласится на тридцать семь процентов от стоимости товара на борту, он уверил всех пиратов, что им это тоже выгодно. В первую очередь, он объяснил им, что часть кораблей Шерисии всё равно пропадает из-за непогоды, подводных острых камней или их съедает чудовище Мёртвого моря. И с этих кораблей пираты недополучают своё золото. Во-вторых, в погонях за быстроходными бригантинами или шхунами пираты рискуют вместе с преследуемой добычей углубиться и попасть в Дьявольский треугольник. И пускай они отберут хоть всё золото у торговцев, но из Дьявольского треугольника ещё никто не возвращался. В-третьих, пираты всегда рискуют нарваться на тщательно охраняемые судна и потерпеть поражение или же просто погибнуть в сражении. Глэн в красках расписал и объяснил неграмотным морским волкам, что согласовал с Шерисией для них самые лучшие условия.

На самом же деле Чёрный Принц устал от бесконечных и никому не нужных кровопролитий, настоящей его целью было избавиться от морских сражений. Будучи в душе наёмным убийцей, а не гладиатором или пиратом, он предпочитал получать прибыль, рискуя по минимуму. Ведь отличие бойца от наёмника в том, что боец рискует собственной шкурой, при этом, не всегда получая такое же вознаграждение, которое получает член Гильдии Наёмных Убийц. А последнему не заплатить было просто нельзя.

План Глэна удался, а шерисские торговцы, увидев, что с приходом к власти Чёрного Принца в Гильдии Пиратов больше могут не бояться быть убитыми или взятыми в плен, время от времени сами стали проявлять инициативу и договаривались о взаимовыгодном сотрудничестве. Пиратов такой расклад более чем устраивал, деньги сами плыли в их руки, а с них требовалось в ответ лишь исполнять обязанности сопровождающих. От этого они ещё больше стали уважать своего предводителя.

Сам Глэн хотел, чтобы в итоге его Гильдия Пиратов превратилась из стаи разбойников в элитную морскую охрану. Кому как не пиратам знать, как пересечь Мёртвое море и не попасть в Дьявольский треугольник? Кто как не пираты придумал обивать носы кораблей металлом, чтобы проходить сквозь льды Ледяного моря? Кто как не пираты, бороздящие бескрайние синие просторы всю свою жизнь, могут вывести торговый корабль туда, куда ему надо, в кратчайшие сроки и несмотря на непогоду?

Когда Кейлина зашла в капитанскую рубку, он был удивлён. Когда она села на письменный стол и недвусмысленно прижалась к нему, обнимая своими стройными ножками его бёдра, сразу стало горячо. Был велик соблазн плюнуть на всё и уединиться с Кейлой в каюте. Но шхуна Торнадо пыталась добраться до Миянира в кратчайшие сроки, а потому пришлось плыть в опасной близости от Дьявольского треугольника. Здесь не везде были подводные пути, а потому он встал за штурвал лично, сверяясь с картами, звёздами и светилами, но больше всего доверяя своей интуиции. Она ему досталась от матери и ни разу не подводила.

– Ты знаешь, я соскучилась по тебе. Раз уж у тебя сегодня выходной от подводных путей, может, уделишь время мне? Хотя бы часочек? – сказала девушка.

«Какая же ты ненасытная девочка. Мне это нравится, но, к сожалению, помимо развлечений на мне ответственность за жизни всех присутствующих на корабле, и сейчас я должен быть здесь», – подумал он про себя. Но говорить это всё вслух было явно лишним, да и обидело бы девушку, а потому он ответил коротко:

– Извини, не сегодня. Давай в другой раз.

«Судя по выражению лица, она очень обиделась. Маленькая избалованная грэтта из первого сословия, привыкшая получать всё по одному только слову «хочу», – вздохнул про себя Глэн, а вслух позвал мальчишку, которого в своё время освободил от рабства.

– Дэрек, моей гостье скучно. Будь добр, развлеки, покажи, как вяжутся морские узлы, например.

Дэрек был одним из немногих, кому Глэн мог доверить Кейлину. Он видел, как мужчины, находясь на воздержании неделями в открытом море, откровенно реагируют на эту смазливую девчонку. Она буквально мёдом им была намазана, и единственное, что их удерживало на расстоянии, – это слова Глэна, что она его женщина. Ещё один неписанный закон пиратов: если кто-то объявил добычу своей, – будь то женщина или сундук с золотом, – другой пират может получить трофей лишь прямым вызовом на смертельный поединок. «Украденное другим пиратом нельзя красть, лишь выиграть в честном бою», – этот закон Глэн сам ввёл в свои ряды, чтобы прекратить подковёрную грызню, потому что пираты были крайне завистливыми и постоянно воровали друг у друга. Новый закон изменил отношения между пиратами, по сути, породнив их.

Дэрек попал на Торнадо, когда ему было десять лет, и всем был обязан Глэну. «Да и в силу своего достаточного застенчивого характера, даже если ему очень понравится Кейлина, то он этого точно не покажет», – решительно подумал Глэн, наблюдая, как из капитанской рубки выходит подросток и синеволосая девушка.

«Она даже волосы стала заплетать, как я», – пронеслась мысль в голове, когда Кейла повернулась к нему спиной, – «наивная девчонка понятия не имеет, зачем я это делаю». Глэн давно мечтал подстричься покороче, но не мог себе этого позволить. Ведь каждая из бусин в его волосах была очень ценным артефактом. «Если подстригусь, то по закону подлости занесёт опять в Дьявольский треугольник», – с каким-то странным выражением лица подумал он. И было в этом выражении и давно забытая боль, и наслаждение пополам с желанием, и даже первобытный страх.

Кайл нетерпеливо поглядывал на настенные часы. Он не мог дождаться первого перерыва в заседании королевской палаты, чтобы наконец пообщаться с кем-то из людей, которые выступали на стороне метаморфов. Наконец пробил сигнальный гонг, возвещающий о коротком перерыве. Грэт Капарэлли довольно потёр руки и осмотрел помещение, выбирая с кого начать.

Граф Райли Рафолс стоял в большом скоплении других членов палаты, они всей толпой направились в сторону буфета. Подойти и пообщаться с ним наедине не представлялось возможным. Граф Дилан Каррингтон сегодня отсутствовал, Кайл заметил это ещё до перерыва. А вот герцог Ришаль де Лефёр решил выйти на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. «Как раз то, что надо, и нам никто не помешает», – мысленно кивнул сам себе Кайл и стал пробираться к балкону, но не очень быстро, чтобы не привлекать лишнего внимания. За десяток метров перед выходом из душного помещения, прямо перед его носом, в приоткрытую балконную дверь скользнула изящная черноволосая фигурка в обтягивающем силуэт платье с вызывающе глубокими вырезами на бедрах. Кайл отвлёкся на притягивающие взгляд рельефные ножки и не успел опознать, кто же это мог быть.

«Кажется, я могу оказаться третьим лишним на этом балконе», – подумал грэт, – «ну да ладно, попробуем побеседовать». Когда Кайл вышел из основного помещения, в голову ему ударил свежий прохладный воздух, насыщенный кислородом. В такую погоду обычно накидывают вязаные свитера или осенние пальто, ведь солнце в Норингии в это время года обманчиво ярко светит, но не согревает своим теплом. Температура на улице резко контрастировала с одеждой черноволосой красотки, облачённой лишь в лёгкое платье. Девушка соблазнительно нагибалась и что-то шептала на ухо герцогу. Кайл был готов поклясться, что не видел эту девушку за последние пару недель в королевской палате. Такую особу он бы точно заметил. Она была молода, возможно, даже младше самого грэта, а правильные черты лица сами за себя говорили о принадлежности к аристократам. Её тело было похоже на хлыст: такое же гладкое, сильное и гибкое. В момент, когда Кайл вступил на террасу, она вскинула на него раздражённый взгляд, проверяя, кто помешал их с герцогом уединению, неуловимо изменилась в лице и резко отодвинулась от мужчины. Сам же герцог стоял спиной к Кайлу и не мог видеть вошедшего. Мужчина обратил внимание на поведение своей спутницы и машинально обернулся ко входу на балкон.