— Я тебе доверяю… — голос сбился, дыхания не хватило, чтобы объяснить, хоть пару лишних слов выдавить из себя. С губ лишь только стоны и всхлипы срываются, тут же заглушаемые влажными поцелуями.

— Я сам себе не доверяю, а ты…

А я верила, ведь должен же быть кто-то, кто в тебя верит, и мне безумно хотелось быть для Раша именно таким человеком.

Как объяснить ему, не знала, даже сама себе боялась до конца признаться, будто предчувствовала предстоящую разлуку и хотела как можно больше его, в себе. Ощущать такого горячего, твердого, кожа к коже, а не эти проклятые презервативы. Когда мы вот так, вместе, не разделенные ничем — это уже не секс, а чистое сумасшествие, удовольствие, не поддающееся контролю.

Будто принимая мое объяснение, Раш устраивает меня удобнее, позволяя смаковать каждое движение, давая прочувствовать и самому насладиться столь изысканными ощущениями.

Для нас обоих это было ново — вот так медленно и эротично, вырывая жаркие стоны, скользить сверху вниз, впервые ощущать друг друга по-настоящему, без какой-либо защиты.

Если вдуматься, то довольно смешное понятие — «защита», но от этого не менее верное. Сейчас мы были беззащитны друг перед другом, и это касалось не только тел, но и мыслей. Я чувствовала это, знала, глядя в любимые глаза, и не хотела, чтобы эти мгновения абсолютного откровения когда-нибудь заканчивались.

Соблазнительно-медленные, влажные движения, ощущение его губ на пылающей коже… Я медленно тонула в чувственном водовороте, не находя сил вынырнуть на поверхность.

Казалось, этому не будет конца: бесконечная сладостная пытка удовольствием, которое накрывало нас с головой.

Не сговариваясь, двигаемся в одном ритме, да уж, где-где, а в спальне у нас всегда было полное понимание.

Чувствуя, как под кожей волна за волной накатывает нарастающее наслаждение, начала двигаться быстрее, ища освобождения. Цепляясь за плечи Раша, в попытке сохранить равновесие, ни на секунду не прекращая движений, я медленно приближала нас к финальному удовольствию.

Извивалась, сходя с ума от глубоких, грубых толчков, когда Раш начал помогать мне, двигаясь навстречу, ускоряясь. И когда он, целуя, прихватил зубами мою нижнюю губу, оттягивая и посасывая, я просто не выдержала — удовольствие закипело в крови, накрыв лавиной раскаленного наслаждения.

Краткий миг, заставивший мое тело выгнуться дугой, а мышцы сжаться, безумная вспышка, приносящая с собой сладостное освобождение.

Раш не прекращая движений, сжимает меня в жестких объятиях, крепче прижимая к себе, чувствуя, как мое тело все еще пульсирует вокруг него, желая продлить удовольствие.

— Не уезжай… — одна короткая фраза, разом обнажающая все мысли и чувства. Фраза, вышибающая воздух из легких, делая нас еще ближе, хотя, казалось бы, куда еще?

Зажмуриваюсь, касаясь губами влажной кожи на плече Раша, а он что-то жарко шепчет в мои волосы и через мгновение тянет вверх, заставляя приподняться, лишая меня этого потрясающего ощущения наполненности. Чувствую на коже горячие капли его освобождения и улыбаюсь радостной улыбкой абсолютно счастливого человека.

Гораздо позже, когда мы переместились, наконец, с пола на кровать, (как это мы позабыли о том, что она такая удобна, вот тут, совсем рядом?) и я даже смогла дойти на все еще ватных ногах до ванной, чтобы попытаться хоть как-то привести себя в нормальный вид.

Так вот, гораздо позже всего этого, когда уже наконец можно было расслабиться и вдоволь насладиться объятиями любимого, я и почувствовала неладное.

Раш явно не собирался засыпать. Лежал, напряженный как струна, периодически поглядывая на часы и, казалось, даже не дышал, лишь бы я побыстрее уснула.

— Только не говори, что тебе нужно уходить… — я, наконец, не выдержала после очередного его пристального взгляда на светящийся экран.

— У меня встреча через час, поэтому и не ложился к тебе, когда пришел, чтоб не уснуть.

— Надо же, все предусмотрел.

— Миха, не начинай!

— Миха?! А почему не «конфетка» или «сладкая»? Или эти слова ты используешь только в нужные моменты?

— Началось…

— Что началось? Ты вполне можешь поговорить, особенно для того, чтобы затащить меня в постель, а как до серьезных разговоров доходит, то не дождешься от тебя и слова!

— И о каких таких серьезных вещах ты хочешь поговорить?

— О наших отношениях! — я уже реально кричала, не сдерживаясь, полностью взбешенная таким поведением Раша.

— Ну не умею я красиво языком чесать, уж прости. Понимаю, хочется тебе болтовни этой розовой. Каждый раз напоминать себе приходится сколько тебе лет…

— Причем здесь возраст?!

— Притом. Я ведь вижу: переделать меня жуть как охота, под себя подмять. Верно? Ничего, это по неопытности, Миха, это пройдет.

Я даже опешила от этих полных сарказма слов.

Нет, он серьезно?!

— Ты прав, пройдет. Уже проходит, а когда уеду, будет еще легче, — мне хотелось как можно больнее дать сдачи, ответив колкостью на колкость. И, судя по изменившемуся в лице Рашу, мне это вполне удалось.

И вот кто там говорит, что секс он обычно примиряет?

Нет, это явно не наш случай.

По крайне мере уж точно не сегодня.

Устало выдохнув, я прикрыла глаза.

Ладно, кто-то же должен быть умнее, и походу эта вакантная должность опять досталась мне.

Собравшись с силами, я попыталась пригасить бушующие внутри эмоции и в очередной раз достучатся до Раша:

— Не злись, просто послушай, услышь меня! Это очень тяжело…

— Что именно?

— Каждый раз отпускать тебя… в неизвестность…

— Миха, пойми: сейчас такое время, нужно просто переждать. Потерпи, ладно? Не могу тебя пока с собой брать — по таким местам катаю, такой трэш творится. После финала все должно наладиться.

— Поэтому мне будет лучше уехать. Я сегодня отчетливо поняла, что действительно могу поставить тебя под удар…

— Чушь! Не уезжай!

— Раш, — я взглянула в его лицо, пытаясь подобрать слова и понять, стоит ли быть до конца откровенной и раскрыть все причины своего, такого внезапного, желания сбежать. Но Раш тут же перебил, не дав сказать и слова:

— Помнишь, я говорил, что не отпущу. Что раз уж ты решила быть со мной, то…

— Ты думаешь только о себе! И совсем не понимаешь, что чувствую я, каждый раз провожая тебя! — слова прозвучали до ужаса громко в полутьме комнаты, но мне было все-равно, я готова была кричать, если это поможет все разъяснить Рушу. — Я же знаю, что твориться на этих гонках. Думаешь, ребята в мастерской не болтают, обсуждая подробности?! Я уже физически не могу оставаться дома и ждать в неизвестности. А после того, как ты вернулся едва живой, эти стены попросту давят. У меня уже фобия: придешь ты или нет, я же спать нормально не могу! Теперь еще узнала, сколько ты от меня скрывал, — обида, разъедающая изнутри, все же прорвалась, выплескиваясь в словах полных горечи, — и не могу успокоиться, все гадаю: а сколько еще скрываешь? Что это за отношения, когда ты закрыт от меня?! Думаешь, если я не стала обсуждать, то это и не волнует меня вовсе?! Черта с два!

Раш молчал, видимо впечатленным моим эмоциональным монологом, но меня уже было не остановить:

— Я — не Лера, я не смогу колоть тебе адреналин и закрывать глаза на недомолвки, а потом рыдать по полночи в подушку, когда ты в очередной раз «уйдешь в ночь». Я — НЕ НАСТОЛЬКО СИЛЬНАЯ!

Тяжелое молчание повисло в комнате, нагнетая и без того не особо веселую атмосферу.

— Месяц, дай мне месяц, и все изменится.

Я закатила глаза — нет, он неисправим! После всего, что я рассказала, буквально вывернула душу наизнанку, обнажив чувства, он все еще продолжает гнуть свою линию.

— Ты не можешь запретить мне уехать…

— Да?

— Да, — судя по взгляду, теперь настала очередь Раша выходить из себя.

— ТЫ знала, на что шла. ТЫ сама выбрала меня, помнишь?! Я говорил, что дальше будет только хуже, что со мной будет хреново!

Мне захотелось засмеяться от нелепости его доводов, и если бы не состояние близкое к истерике, я, наверное, расхохоталась бы в голос.