Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Впрочем, и без того отклик народа на призыв освободить Иерусалим и Гроб Господень не заставил себя ждать. Реакция простолюдинов на события была спонтанной и необычайно горячей. Именно этим безоружным мирянам, равно как и старикам, детям и больным, Урбан II в своих письмах не советовал идти в поход, справедливо полагая, что они будут бременем для армии крестоносцев. Но простые люди были охвачены жаждой спасения, как уже говорилось, не меньше, чем рыцари и знать. Присоединяясь к крестовому походу, они, привлеченные обещанием папы отпустить грехи, стремились как можно быстрее попасть в рай. Именно они, по словам Гвиберта Ножанского, «подковав волов вместо лошадей и запрягая их в двухколесные повозки, на которые они грузили свой скудный скарб и малолетних детей», отправлялись в путь, а их чада, завидев замок или город, с живостью спрашивали: «Не Иерусалим ли это?»[25] Обычные миряне жаждали увидеть святой город, где, как считалось в Средние века, в конце времен в долине Иосафата состоится Страшный суд, и сбудется предсказанное в Апокалипсисе пророчество о нисхождении небесного Иерусалима на земной город (Отк. 21:1–2). Охваченные милленаристскими настроениями, они были готовы ожидать пришествия Господа, которое, согласно средневековым представлениям, наступит, когда будут «отмерены времена и народы» и иноверцы будут обращены в христианство. Изумленные современники событий рассказывали, как через земли христианской Европы толпами шли крестьяне и бедняки, «как будто неслыханная глупость овладела этими безумствующими людьми, так как они, оставив надежное ради ненадежного, напрасно покидали место рождения, устремляясь… к Земле Обетованной, отказываясь от своего имущества и с вожделением взирая на чужое…»[26]

Как уже говорилось, в те годы свирепствовали засуха, неурожай, следствием чего был массовый голод, и даже самые богатые миряне терпели материальный недостаток и были вынуждены экономить свои запасы зерна. Но как только весть о походе на Восток разнеслась по городам и деревням средневекового Запада, так «недостаток зерна превратился в его изобилие».[27] Все стали готовиться к походу, запасаться провизией, изыскивать финансовые средства, и, подобно рыцарям, простолюдины ради похода в Иерусалим готовы были очень дешево продать все, что у них было. «Многие из тех, кто не помышлял об отъезде, и сегодня еще смеялся над теми, кто за бесценок продавал свое имущество… назавтра, внезапно охваченные тем же желанием, за несколько монет сбывали все свое добро и отправлялись вместе с теми, кого они только что высмеивали», — рассказывает хронист.[28] Некоторые прибегали к хитрости — как, например, один монах, который нарочно выжег крест на лбу, утверждая, что «ангел запечатлел этот знак во время видения»[29] — так ему удалось ввести в заблуждение простых мирян, которые поспешили осыпать его дарами и таким образом невольно финансировали его поход в Святую Землю.

Накануне крестового похода спутниками голода и засухи были также эпидемии. В это время в западной Франции свирепствовала эпидемия эрготизма — болезни, вызванной потреблением пораженного спорыньей (особым грибом) хлеба, обычно ржаного. Этот недуг, получивший название «священный огонь» (ignis sacer), вызывал судороги и тяжелые психические расстройства.[30] Такие эпидемии во Франции и в прежние годы часто приводили к массовым паломничествам. Своим визитом в этот край папа Урбан II облегчил страдания бедняков и не напрасно ожидал массового энтузиазма: толпы простолюдинов были готовы сняться с нажитых мест и отправиться в путешествие на Восток. Крестовый поход казался многим, терпящим «неудобства жизни», единственным спасительным средством, путем решения всех проблем.

Общая истерия усиливалась благодаря эсхатологическим ожиданиям. Идея того, что конец света близок, в этот момент прочно завладевает народным сознанием. Многочисленные видения и знамения подтверждали, что мир переживает последние времена: у людей сами собой на теле возникали стигматы, на небесах появлялись таинственные знаки — кровавые облака или необычные огни, а также кометы с огненными хвостами, на земле наблюдали массовые отлеты птиц, бабочек, отплыв рыб, тучи кузнечиков, как бы предвещавшие необычные миграции людей. Эти природные явления, прежде всего движение небесных светил — падение звезд, метеоритные дожди, лунные затмения и пр. — воспринимались простолюдинами как знамения Бога.[31] Эсхатологические ожидания проявились также в распространившихся тогда предсказаниях об императоре последних дней, который перед концом света придет в Иерусалим, чтобы возложить корону и скипетр на Масличную гору, после чего начнется эсхатологическая битва добра и зла…[32]

Как видим, призыв папы простолюдины восприняли несколько иначе, чем рыцари и знать. И это не случайно — ведь у разных социальных групп были совершенно несходные представления о том, что происходило в конце XI в. в Западной Европе. И мы еще не раз убедимся в том, что крестовый поход никогда не был единым движением и что взгляды на эти события могли быть самыми разными.

Глава 3

«Дорога к Гробу Господню»

После Клермонского собора, на котором прозвучал призыв Урбана II сражаться с неверными, тысячи христиан отправились на Восток. Эти люди не называли себя крестоносцами и отнюдь не сознавали, что принимают участие в Первом крестовом походе, который они называли не иначе как «паломничество» (peregrinatio), или «путь в Иерусалим» (iter Hierosolymitanum), или же «дорога к Гробу Господню» (via sancti Sepulchri). Для них это была совершенно уникальная экспедиция, связанная с теми событиями, которые происходили в Византии и Священной Земле. Они отправились осенью 1096 г., а закончился военный поход в 1099 г. взятием Иерусалима. Участниками экспедиции были простые грубые воины, а то и простолюдины, и, как мы видели, их представления о походе существенно расходились с теми идеями, которые были сформулированы высшим клиром. Можно сказать, что, судя по хроникам, опыт претворения этих идей в жизнь, как и опыт перенесенных крестоносцами во время перехода по Малой Азии, Сирии и Палестине трудностей изменил их восприятие событий. Именно во время этой первой экспедиции они осознали значимость предпринятого похода как войны, ведущейся от имени Бога, и стали отождествлять себя с «войском Христовым», с целями, поставленными перед ними. Видимо, на Клермонском соборе были высказаны некие общие идеи, и в самом начале крестоносного движения концепт священной войны был еще в самом зародыше. Однако уже после Первого крестового похода пережитый опыт участников первой экспедиции был обобщен в трудах известных прелатов — Гвиберта Ножанского, Роберта Реймсского (Роберта Монаха) и др., опиравшихся на сведения очевидцев, и тогда в ретроспективе эта первая экспедиция стала тем, чем она является сегодня — Первым крестовым походом. К ее истории мы сейчас обратимся.

***

«Пусть ничто не задерживает отправляющихся воинов, пусть они заложат свои земли, соберут деньги и, когда пройдет зима, отправляется в путь весной», — так говорил папа на Клермонском соборе.[33] Потом он объявил, что крестоносцы должны будут отправиться в поход в день Успения Богоматери 15 августа 1096 г. Папа полагался на несколько тысяч рыцарей — но вопреки ожиданиям началась миграция почти 40 тысяч крестоносцев, большинство из которых не были вооружены, причем среди них были женщины и дети, старики и калеки. Первым был поход простолюдинов под руководством французского рыцаря Готье Неимущего и народного проповедника Петра Отшельника. За этой кампанией прокатились еще несколько волн миграций, которые стали прелюдией к крестоносному движению, — походы под руководством священника Готшалка, рыцаря Эмихо фон Лейнингена и др. Эти экспедиции были плохо подготовлены и организованы. Вопреки указанию папы, толпы простолюдинов во главе с рыцарем Готье и монахом Петром из Амьена отправились в путь уже весной 1096 г., еще до хорошего урожая, когда и Византия еще не успела подготовиться к встрече с крестоносцами. Переходя через Балканы, следуя хорошо знакомым путем, еще ранее проложенным паломниками, участники народного похода чинили бесчинства и рыскали в поисках еды. Они наводили ужас на окрестное население, а в Земуне и Белграде вступили в вооруженный конфликт с местными жителями, который закончился кровопролитием христиан. В начале августа 1096 г. остатки отрядов бедноты прибыли в Константинополь, где они продолжали смело творить безобразия вплоть до срывания крыш дворцов, и во избежание дальнейших эксцессов император Алексей I поспешил переправить крестоносцев через Босфор в созданный для них лагерь. Но они, не послушав своих вождей, отправились к Никее и, осажденные в захваченной ими крепости Ксеригордон, были перебиты турками. Такова канва событий Первого «народного крестового похода». Что же заставило тысячи людей решиться на столь необдуманную экспедицию?

вернуться

25

Guiberti de Nogent. Dei Gesta per Francos… P. 120.

вернуться

26

Ekkehardi Uraugiensis Hierosolymita… P. 18.

вернуться

27

Guibert de Nogent. Dei Gesta… P. 119.

вернуться

29

Guibert de Nogent. Dei Gesta per Francos… P. 197.

вернуться

30

Ekkehardi Uraugiensis Hierosolymita… P. 17.

вернуться

31

Рассказы об этих видениях сохранились во многих хрониках. См., напр.: Guibert de Nogent. Gesta Dei… P. 134.

вернуться

32

См. об этом: Alphandery P. et Dupront A. La Chretiente et l’idee de Croisade. P., 1995. P. 75–76.

вернуться

33

Fulcherii Carnotensis Historia Hierosolymitana / Hg. H. Hagenmeyer. Heidleberg, 1913. P. 137–138.

8
{"b":"649919","o":1}