Ключ, куда его можно было спрятать? Если не на шее, то где?

– В таком случае, я попробую сам угадать. Поскольку остальных присутствующих я знаю, то смею предположить, что вы… графиня Лилиан, правительница западной провинции.

– Вы на редкость проницательны, герцог. Это в самом деле я.

– Позвольте, я слышал о вас столько слухов! Говорят, вы, простите за дерзость, толсты как вол, – рассмеялся герцог.

Руна залилась ответным приступом смеха, едва ли не физически почувствовав тяжёлый взгляд герцогини, впившийся острым стилетом между лопаток. Барбатос, польщённый такой искренней радостью на его шутку, ненавязчиво притянул девушку ближе. Камзол, точно! Ключ в кармане камзола.

– Я тоже слышала о вас всякое, – промурлыкала Руна, убрав руки с его плеч и, приобняв за талию, добавила: – что вы толсты так, что и животное трудно придумать для описания.

Герцог залился ответным смехом:

– Милая графиня, почему бы нам…

– Прошу прощения, герцог, но мне, право, не хотелось бы, чтобы вы пренебрегали вашей супругой, – быстро убрала руки девушка, кивнув в сторону герцогини. – Кроме того, мне нужно покинуть вас. Припудрить носик.

Герцог нехотя выпустил её из своих объятий, недовольно покосившись на свою жену, уже проталкивающуюся через гостей к нему.

– Позвольте только спросить вас на прощанье, – не удержалась Руна, оглянувшись на него через плечо, – не похитила ли я ненароком ключ от вашего сердца?

– Милая графиня, увы, у меня нет сердца, – грустно вздохнул герцог, снова попытавшись взять девушку за руку и понизив голос: – быть может, нам стоит продолжить разговор в более уединённом месте и в более интимной обстановке?

– К сожалению, мне уже пора, – изобразила грусть Руна, вежливо, но решительно отдёрнув руку и затерявшись в толпе.

– Кто это был? – положив руку на плечо супруга, поинтересовалась герцогиня.

– Не обращай внимания, мой Смертоносный Цветок, это была всего лишь очередная навязчивая гостья, – небрежно пояснил он, задумчиво проводив взглядом скрывшуюся за дверьми девушку.

– Что у тебя с лицом? – удивлённо приподняла брови Женя, стоило её подруге появиться у дверей торгового центра.

У Иры в голове мгновенно пролетело перед глазами всё её утро. Умылась, немного накрасилась, как ей казалось, сегодня особенно удачно.

– Ты подралась с кошкой, что ли? – не унималась Женя, с подозрением разглядывая её лицо.

Молча пройдя в торговый центр, Ира свернула сразу к огромному зеркалу от пола до потолка у гардероба. Затем, не поверив своим глазам, подошла почти вплотную к собственному отражению. Левую бровь, минуя веко и находя на щёку рассекал отчётливый шрам, которого, она могла бы спорить на что угодно, ещё какой-то час назад и в помине не было.

– Ты его до этого тональным кремом всегда замазывала? – спросила Женя, вместе со ней пытливо изучая отражение в зеркале.

– Где-то я этот шрам уже видела, – задумчиво протянула Ира, с опаской касаясь тонкой полоски и тут же отдёрнув руку. Самый настоящий шрам. Что за бред?

– Может, у себя и видела? – ехидно поинтересовалась Женя. – Ладно, хватит себя разглядывать, идём уже подарки выбирать, мне к трём надо быть на Советской.

– Что ты забыла на Советской? – удивилась Ира, нехотя отрывая взгляд от странного отражения.

– Maman хочет перед Новым годом купить новое платье, – подкатила глаза подруга, поставив ногу на ступеньку эскалатора. – Я должна оказывать ей психологическую поддержку, вовремя говоря «тебе идёт», «нет, не располнела» и «если нравится, то покупай».

– Ты ведь французский учишь, – перебила её Ирка, даже не услышав толком ответ на свой вопрос. – Есть такие слова как «Machine à sang»?

– Ну… «Машина», «кровь», наверное, что-то типа «кровавая машина». Зачем тебе это?

– Просто вспомнилось.

– Забавно, учу французский я, а думаешь на нём почему-то ты. О, магазинчик сувениров! То, что доктор прописал, там точно подберём подарки.

Ира честно попыталась сосредоточиться на всевозможных фигурках дедов Морозов и ёлочек, но мысли упорно возвращались к шраму. Она вспомнила, где видела его прежде, и эта мысль вызывала внутри неё приступ истерического смеха. Вдруг, она и в самом деле сходит с ума? Или нет, уже сошла.

– Если не хочешь фигурки, то можно посмотреть посуду или картины какие, – протянула Женя, недовольно уставившись на то, как Ира что-то набирает на телефоне. – Ау! Меня слышно?

– Да, сейчас, – с запинкой отозвалась она, отрывая взгляд от экрана. – Я задам идиотский вопрос, но постарайся всё же отнестись серьёзно. Скажи, ты веришь в переселение душ?

– Серьезно? Новый год через пару дней, а тебе захотелось порассуждать о реинкарнации?

– Я не хуже тебя понимаю бредовость ситуации, но просто выслушай меня. Мне которую ночь снится сон с одними и теми же людьми. Словно фильм, который на время моего пробуждения ставят на паузу. У девушки, о которой этот сон, был точно такой же шрам в том же самом месте.

– Это такой прикол? Просто признай, что сегодня забыла загримировать свой шрам, да и всё.

– Взгляни, – развернула к ней экран смартфона Ира, – тут написано, что такому шраму, как у меня, минимум полгода, а то и год. Но сегодня с утра его не было!

– Ир… – подкатила глаза подруга.

– И там были головы… В общем, там были отдельные слова на французском. Откуда я могу их знать?

– Может, слышала где-то…

– Где я могла слышать про машину крови? Да и те вампиры…

– Вампиры?

– Вчера на зачёте со мной происходило что-то странное. Помнишь птицу за окном? Я могу поклясться, что на несколько секунд я видела мир её глазами!

– Мир глазами птицы? Что за таблетки ты пьёшь?

– Жень! Помнишь фильм «Валериан и город тысячи планет»?

– Смутно, я уснула где-то на середине.

– Та инопланетная принцесса, прежде чем вселиться в Валериана послала ему видение, как бы свою предысторию. Такое впечатление, что и у меня то же самое.

– В тебя вселилась принцесса?

Старушка, задумчиво свернувшая к полкам с маленькими статуэтками, с интересом взглянула в нашу сторону.

– Никто в меня не вселялся, – понизила голос Ира, отойдя подальше от навострившей уши пенсионерки и увлекая за собой подругу. – Но я словно вижу отрывки из чужой жизни. Я бы сама не поверила в этот бред, но шрам!.. Как ещё объяснить его происхождение?

– Я знаю, что подарить тебе на Новый год. Абонемент на посещение психиатра, – хихикнула Женя.

– Таких абонементов не существует, – обиделась она, уже сама не понимая, зачем затеяла этот разговор. – Знаешь, забудь, что я тебе сейчас рассказывала и пойдём в другой магазин, тут смотреть нечего.

– А больше пойти некуда, вся надежда была на этот магазинчик, – проворчала Женя, но тут же вновь оживилась: – хотя можно пойти на площадь Ленина, там есть палатка с сувенирами ручной работы.

– Может вместо сувениров ещё что-то поискать? Не знаю, книгу там…

– И что же за книгу? «Что делать, если твоя дочь – идиот»?

– Ладно, едем на площадь.

Только выйдя на свежий морозный воздух, Ира осознала, как же трудно было дышать в торговом центре, пропитанным чужими духами, запахом коробок и дешёвых товаров на полках. Она запрокинула голову вверх, едва скользнув взглядом по трём воронам, рядком усевшихся на ветке дерева. У одной повреждён клюв, у второй неровный хвост, а у третьей белой плёнкой затянут правый глаз. Интересное подобралось трио.

– Хватит ворон считать, наша маршрутка вот-вот уйдёт, – напомнила о себе Женька, потянув её за рукав пуховика. Усевшись на сидение в самом конце салона, Ира откинулась на спинку, взглянув на город, оставшийся по ту стороны грязного стекла. Как можно любить зиму? Белый снег, серое небо и такие же серые здания. За яркие пятна можно считать разве что чёрные ветви деревьев, словно крючковатые ведьмовские пальцы, тянущиеся к небу в немой мольбе. Этот город никогда не отличался яркостью красок, но весной его хотя бы оживляет голубизна неба, летом яркая крона деревьев, а осенью пёстрый окрас листьев. Но зимой этот город словно засыпает, укутавшись в белоснежное одеяло с головой. Хочется уснуть вместе с ним, чтобы не видеть всей этой серости и беспросветности.