– Что ты вспомнила?

– Пока все немного туманно, – замявшись, сказала мама.

И вдруг небо словно взорвалось светом.

– Смотри! – показала я на риф.

Под водой заплясали розовые огни, отражаясь в небе разноцветными сполохами.

– Мне это знакомо, – дрожащим голосом сказала мама. – Он приводил меня сюда.

– Кто? Мистер Бистон? – Я испуганно обернулась на смотрителя.

Тот лежал так же неподвижно. Лодка опять покачнулась, и мама вцепилась в леер обеими руками. Я придвинулась к ней поближе. Ее лицо покрывали капли. Присмотревшись, я поняла, что это не брызги волн, а слезы.

– На нашу первую годовщину, – продолжила она.

Неужели мама была здесь с Джейком?

– Он говорил мне, что они упекут его сюда.

– Они?

– Да, если застукают нас. Он знал, что рано или поздно это произойдет. Мы оба это знали, но не могли расстаться. Потому что сильно любили друг друга. – Она пошатнулась, и мне пришлось поддержать ее.

– Я хочу найти его, – сказала я, прижимая маму к себе. – Вот зачем я взяла лодку. Я сделала это ради нас всех.

– Это невыносимо, – сказала мама. – Теперь я все вспомнила. Как же я могла его забыть? Его наказали за любовь ко мне, а я все забыла. Мне нет прощения!

– Мам, ты ни в чем не виновата. Ты не просто так взяла и забыла.

– Забыла! – шмыгнула она носом. – Я знаю. Ты спрашивала меня об отце, а я ничего не помнила. Ничего!

– Ты не виновата.

– Кто же тогда виноват? – Мама отбросила с лица мокрые волосы.

– Мистер Бистон. – Я ткнула большим пальцем за спину.

– Ой, Эмили, только не надо снова нести этот бред!

– Это не бред! – Я постаралась взять себя в руки и не орать, чтобы смотритель не пришел в себя. – Это чистая правда. Повторяю, он не тот, за кого себя выдает.

– Эмили, пожалуйста, не усугубляй.

– Да выслушай же ты меня наконец! – не выдержала я.

Она посмотрела мне в глаза, потом перевела взгляд на мистера Бистона.

– Надо проверить, как он.

Высвободившись из моей хватки, она присела над телом.

– Мам, с ним все будет в порядке, не волнуйся за него.

Но она, не обращая внимания на мои слова, склонилась над смотрителем. Я, вздохнув, присела рядом. Мама прижалась ухом к его груди. Потом подняла на меня взгляд. Даже в свете звезд стало заметно, как побелело ее лицо.

– Боже, Эмили, кажется, мы его убили.

– Сердце не бьется, – сказала мама, распрямляясь.

Я открыла рот, не зная, что сказать. Вдруг с грохотом распахнулась дверь. Мы с мамой прижались друг к другу. В дверном проеме стояла Милли.

– Вам не кажется, что и меня надо ввести в курс дела? – сказала она и, подобрав свою длинную юбку, выбралась на палубу.

Мы с мамой переглянулись.

– Я ощущаю в ваших аурах некое… смятение.

– Милли, сейчас не время, – сказала мама. – Нам надо кое-что уладить. С мистером Бистоном произошел несчастный случай. Кажется, он умер. – Она зажала рот ладонью.

Милли, на каждом шагу поскальзываясь на мокрой палубе, подошла к нам.

– Дайте-ка взглянуть.

Она опустилась на колени рядом со смотрителем, расстегнула его куртку и задрала фланелевую рубаху. Под ней оказался странный жилет, плотный и объемистый. Я вздрогнула, увидев на кармашке вышитый трезубец Нептуна.

– Бронежилет? – пробормотала Милли. – О, вечный космос, зачем он ему?

Я промолчала.

– Вот тебе и ответ, Мэри. – Милли повернулась к маме. – Через эту штуку ты не услышала бы даже тарахтенье гусеничного трактора.

Лодка накренилась, и я, проехавшись по палубе, стукнулась о скамейку.

– Держи румпель, Эмили! – приказала Милли, внезапно беря командование на себя.

Я схватилась за румпель, но это мало помогло. Лодка беспомощно болталась на волнах. Милли приподняла мистера Бистона, расстегнула жилет и прижалась ухом к его груди. Мама подошла ко мне и взяла за руку. Мы напряженно ждали.

– С ним все в полном порядке, – вынесла вердикт Милли.

– Хвала небесам! – Мама порывисто обняла меня. – Я бы никогда не простила себе, если бы…

– Хорошо бы ему чакры прочистить, – продолжила Милли. – Пара-тройка сеансов рефлексотерапии – и все как рукой снимет.

Она стянула со смотрителя ботинки с носками, села рядом, сложила руки на своей пышной груди, закрыла глаза и глубоко задышала. Потом приподняла его правую ногу и принялась массировать. Нога дернулась. Милли продолжила разминать стопу. Мистер Бистон опять дернулся, дрыгнул ногой. Потом заелозил, точно уж на сковородке, и вдруг захихикал. После чего захохотал в голос.

– Ой, хватит, хватит уже! – завопил он, вскакивая.

– Рефлексотерапия никогда не подводит, – резюмировала Милли, встала, вытерла руки о подол юбки и направилась к двери. – Пойду передохну чуток. Массаж буквально высасывает мою энергию ци.

– Слава богу, с вами все в порядке. – Мама кинулась к мистеру Бистону.

– Просто царапина. Ничего страшного не произошло. – Он запахнул свою куртку и покосился на меня, на его скуле багровел желвак.

– Ничего страшного? – Я вцепилась в румпель. – Вы так думаете?

– Эмили, не начинай! – одернула меня мама. – Ну чего ты прицепилась к бедняге?

– Чего я прицепилась? Хм, с чего же начать? – Я взглянула ему прямо в глаза. – Может, с того, что он стирает тебе память со дня моего рождения? Или с того, что он за нами шпионит?

Мама, казалось, утратила дар речи, а потом расхохоталась.

– Ой, Эмили! Никогда не слышала большей чепу…

– Это правда, – произнес мистер Бистон, не отводя глаз. – Она говорит правду.

– Что-что? – Мама одной рукой обхватила мачту, а другую прижала к сердцу.

– Все кончено, Мэри. Я устал притворяться. Да и к чему теперь?

– О чем вы? – Мама переводила взгляд с меня на смотрителя и обратно.

Что ж, пусть он сам объяснит.

Мистер Бистон присел на скамейку.

– Я делал это ради твоего блага. Твоего и твоей дочери, – сказал он, держась рукой за голову. Его всклокоченные волосы слиплись от крови, пота и морской воды.

– Что именно вы делали ради моего блага? – жестко спросила мама.

– Два мира… – пробормотал он глухо, почти уронив голову на колени. – Им не сойтись вместе. Ничего не выйдет, – добавил смотритель шепотом, склоняясь все ниже. – Ты не одна, кто растет без отца, Эмили. Мой тоже испарился аккурат в день моего рождения. Как и все они, рыбаки… Это же так здорово – завести необычную подружку, верно? Соблазнить прекрасную сирену. Будет что рассказать приятелям.

По его щеке сползла слеза и упала на палубу. Он порывисто утерся.

– Но совсем другое дело, когда у твоего собственного ребенка вдруг отрастает хвост. Кому это нужно, да?

– Что вы такое болтаете? – напряженным голосом спросила мама, продолжая обнимать мачту.

Море вздымалось и опускалось, катя пенные валы, парус беспомощно хлопал на ветру.

– Люди и морской народ не могут жить вместе. Ничего путного из этого не выходит, одна боль. – Мистер Бистон наконец поднял лицо. – Вот от чего я пытался вас уберечь. От того, что испытал сам.

Очередная волна с силой ударила в борт. Холодный ветер щипал мне щеки.

– Говорила же тебе, что никакой он не друг, – прошипела я, сжимая румпель.

– Дружба? – презрительно рявкнул мистер Бистон. – Преданность царю – вот то единственное, что имеет значение. Верность Нептуну и делу защиты своего народа. Вот ради чего я живу. – Смотритель прижал кулак к груди, но, взглянув на маму, разжал ладонь. – Что вам сказать… – Он сник. – То есть, понимаете, я никогда не хотел… – Его голос утих, подбородок вновь упал на грудь.

Мама выглядела так, будто это ее ударило по голове. Лицо стало белым, как парус, а тело напряглось, как струна.

– А ведь я часто задавалась вопросом, откуда ни с того ни с сего взялся новый смотритель, – проговорила она. – И никто не знал, куда подевался старина Бернард. Просто в один прекрасный день на маяке объявились вы. И еще кое-что. Я особо об этом не раздумывала, но вы никогда не звали меня в гости. Ни разу за двенадцать лет. А вот Бернард частенько приглашал меня на маяк, и мы любовались сверху окрестностями в бинокли и телескопы. Тогда как вы, якобы мой друг, захлопывали дверь у меня перед носом. Подумать только, а я еще вас жалела!