– На ежегодное собрание жителей залива. Я же тебе говорила на той неделе.

– На той неделе?

– Приятно сознавать, что не у одной меня память как у золотой рыбки. – Она потрепала меня за щеку.

– Но сейчас только шесть вечера! – Я посмотрела на часы.

– Собрание проводят в книжном, поэтому мне и нужно прийти пораньше, – крикнула мама из коридора. – Спасибо тебе, Милли, выручила. – Она заглянула в комнату уже в пальто. – Если собрание затянется, можешь лечь спать на диване.

– Возможно, я так и сделаю, – ответила Милли. – Сегодня у меня энергетический спад. Думаю, это из-за новых таблеток с гинкго билоба в сочетании с шиацу.

– Вот и хорошо, – кивнула мама, застегивая пальто.

И тут по палубе вновь загрохотали. Я так и подпрыгнула.

– Черт возьми, Эмили, что-то ты сегодня на взводе, – хмыкнула мама, взъерошивая мне волосы.

В дверях появился мистер Бистон. Я застыла.

– А вот и я, – сказал он, оглядывая комнату с порога.

– Ты мне не говорила, что он тоже с тобой идет, – зашептала я, хватая маму за рукав, когда мистер Бистон убрался.

– Разумеется, идет! Ведь он – наш председатель! – прошептала она в ответ. – Мистер Бистон любезно предложил мне помочь все организовать. Разве это не мило?

– Мам, я не хочу, чтобы ты уходила!

– Не хочешь? Господи, да что с тобой?

Как я могла ей объяснить? Как заставить ее мне поверить? Она же слушать ничего не хочет о мистере Бистоне. Несчастный одинокий добряк? Черта с два! Ничего, я ей еще докажу!

– Мам, дело в том…

– Хватит, Эмили. Ты уже не маленькая. – Она разжала мои пальцы, вцепившиеся в рукав ее пальто. – Милли за тобой присмотрит. Если я тебе срочно понадоблюсь, я тут, рядом, в магазине. Обрати внимание на слово «срочно». – Она чмокнула меня в щеку, стерла большим пальцем след от помады и умчалась прочь.

– Милли, а ты разве не житель залива?

– О, видишь ли, я не верю во всю эту демократическую чепуху, – ответила гадалка, делая мне знак подвинуться, чтобы тоже сесть на диван.

И мы стали смотреть телевизор. Когда закончилась очередная серия «Улицы Коронации», я ожидала, что Милли прикажет мне отправляться спать, но она молчала. Я оглянулась на гадалку: та полулежала, закрыв глаза и приоткрыв рот.

– Милли! – окликнула я.

Милли не ответила. Она заснула!

Я закинула ноги на подлокотник дивана и пощелкала кнопками пульта, переключая каналы. Ничего интересного. Остановилась на программе, где люди вытворяли всякие безумства без видимой причины. Одна тетка, боящаяся высоты, собиралась прыгнуть со скалы на тарзанке. И зачем, спрашивается?

Ни разу в жизни я не видела, чтобы кто-то был так испуган. Ее лицо буквально посерело. Крупным планом показали вытаращенные от ужаса глаза. Женщина глубоко вздохнула и прыгнула с обрыва вниз головой.

После того как все закончилось, к ней подбежала маленькая девочка и обняла ее, а тетка улыбалась как дура. «Лаура должна лететь в Америку на операцию. Я никак не могла отпустить ее одну. Вот и решила бороться со своими страхами. Иногда все, что вам нужно, – это разорвать внутренние путы и дерзнуть». Женщина обняла дочь, обе они ревели. В общем, не передача, а сплошные нюни.

Когда я чистила зубы, слова той женщины всплыли у меня в мозгу. Они словно пытались до меня достучаться. Я снова и снова прокручивала их в голове, пока не остался один-единственный кусочек: «Нужно разорвать внутренние путы и дерзнуть».

Господи, ну правильно! Именно так мне надо поступить. Большой Тритоний риф очень далеко, но можно же отправиться туда на лодке! И сегодня как раз самое подходящее время. Да что там, сегодня – мой единственный шанс.

Смогу ли я? Успею ли вернуться? Я посмотрела на часы. Половина девятого. Мама еще долго проторчит на своем собрании, а Милли дрыхнет как сурок. Когда еще выпадет такой удобный случай? Я должна попытаться сегодня, прямо сейчас.

Схватив ключ зажигания, я бросилась наружу. Еще полчаса – и станет совсем темно. Но ночное море – это ерунда, к нему я привыкла. А вот справлюсь ли с лодкой? Я всего несколько раз пробовала ею управлять. Каждые два года мы отводили лодку на техосмотр в Саутпульский порт, и мама давала мне немного порулить. Парусом мы никогда не пользовались. Вообще не понимаю, для чего он нам сдался?

На набережной было тихо, только мачты поскрипывали на ветру. Я машинально начала накручивать волосы на палец. Наверное, я сейчас выглядела точь-в-точь как та трусиха перед прыжком. Теперь мне стало ясно, как она себя чувствовала. Я просто должна была это сделать, каким бы опасным, ужасным или безумным ни выглядел мой поступок.

Отвязав швартовы, я последний раз посмотрела на набережную. Пусто.

Почти.

Из зала игровых автоматов кто-то вышел. Я присела у мачты и затаилась. Это была мама Мэнди: вероятно, она шла на собрание. Я уже привстала, и тут в дверях показался кто-то еще. Сама Мэнди! Я вновь пригнулась, ожидая, когда она зайдет обратно внутрь. Интересно, заметила ли она меня?

Канат в моих руках провис. Лодка отчалила. Можно было еще успеть перепрыгнуть на пристань и привязать ее, но с каждой секундой «Морской царь» уходил все дальше и дальше. Что же делать? Пока еще можно было отказаться от задуманного.

Дохнул ветерок, приподнимая нос лодки, и я наконец решилась. Оглянулась. Мэнди нигде не было видно. Я швырнула канат на палубу и повернула ключ зажигания.

Ничего не произошло.

Я попыталась снова. На сей раз мотор завелся, послышалось знакомое «так-так-так», разорвавшее вечернюю тишину.

– Эй, рыбешка!

Я обернулась на окрик. На причале стояла Мэнди.

– Куда это ты собралась? – завопила она.

– Никуда!

Как же, никуда! Ну и глупости я несу.

– А, поняла! Ты решила сбежать, потому что Джули расхотела с тобой дружить?

– Чего-чего?

– После того как ты продинамила ее в прошлое воскресенье, она знать тебя не желает. Хорошо, что у нее есть я. Она поняла, что кому-то небезразличны ее чувства. – Мэнди злорадно ухмыльнулась. – А твоя мама знает, что ты взяла лодку?

– Разумеется! – торопливо сказала я. – Хочу сплавать до Саутпула и обратно.

– Да ну? А вот мы сейчас проверим. – Мэнди достала из кармана мобильный телефон.

– Ты не посмеешь!

– Не посмею? Уверена? О, я давно ждала случая вывести тебя на чистую воду! Маленькая мисс Паинька, наша послушная тихоня.

Лодка все удалялась от берега.

– За что ты меня так ненавидишь? – спросила я, перекрикивая рокот мотора.

– За что? Дай-ка подумать. – Она театрально приставила палец ко лбу и отвернулась, словно обращаясь к невидимым зрителям. – Сначала меня из-за нее наказывают дома, потом она отбивает мою лучшую подругу и настраивает против меня учителя плавания. Эта девчонка – самая большая задавака, которую я встречала в жизни. – Мэнди опять повернулась ко мне. – Надо же, сама не знаю, отчего я тебя так ненавижу!

И она пошла прочь, демонстративно помахивая мобильником.

– Мэнди, не звони! Ну пожалуйста!

– Может, позвоню, а может, нет. – Она оглянулась через плечо. – Пока, рыбка.

Что мне оставалось делать? Вернуться я уже не могла. Не могла, и все! Ведь это, возможно, был мой последний шанс отыскать отца. И никакая Мэнди Раштон мне не помешает. Я выбросила ее угрозу из головы. Мэнди меня не остановит! Не остановит!

Я решила неукоснительно следовать своему плану.

Несколько минут спустя, сжимая румпель, я уже отводила лодку от пирса, осторожно выбираясь из гавани. Вспомнила, что делала, когда вела лодку к Саутпулу, и попыталась себя уверить, что раз тогда получалось, то и сейчас все получится.

Выйдя в открытое море, я оглянулась на Брайтпорт. Последние лучи солнца поблескивали на воде словно монетки. Соленые брызги падали мне на волосы.

Я зажмурилась, сосредотачиваясь. Нужно было отыскать Большой Тритоний риф. После того как мы с Шоной проплыли до него половину пути, я примерно представляла, где он находится. Всмотревшись в линию горизонта, заметила светлую полоску. Когда я туда доберусь, она расцветится всеми оттенками радуги.