– Родная моя! – воскликнула подруга. – Прости идиотку, не хотела я полотенцем пуляться, не надо было кричать, и вообще…

– Хочу в психушку, – решительно заявила я.

Лиза на мгновение застыла.

– Зачем так радикально? Пообщайся с Владленом, может, умный человек поможет справиться с внутренним разладом?

– Владлена сейчас здесь нет, и…

– Это психушки сейчас здесь нет, а Владлен сопит в соседней комнате.

Внутри начал зарождаться тихий гнев.

– Лиза, а какого чёрта Владлен не сопит у себя дома?

– Потому что он сопит у тебя. Всё логично. Что, ему уже и посопеть нельзя, где хочется?

– Пусть сопит, где пожелает. Но прежде чем сопеть в гостях, неплохо было бы спросить разрешения хозяина.

– Хозяйка сама сопит уже двое суток без передышки. А он, между прочим, очень за тебя переживает!

Я подавила возмущённый рык. В конце концов, не выгонять же человека среди ночи. Выгоню сразу после завтрака.

– Хорошо, пусть досапывает до утра, а там переезжает к себе домой. Мы не договаривались жить вместе.

Лиза хитро улыбнулась.

– Это вы пока не договаривались.

– Лиза! – я слегка повысила голос. – Ложись рядом и сопи в подушку. А все мечты по поводу моей личной жизни предоставь мне.

Создаётся впечатление, будто, пока я спала и грезила о высокомерном Герцоге, меня по-тихому помолвили. Иначе почему все знакомые уверены, что я целиком и полностью принадлежу какому-то аристократу с пафосным именем? В любом случае я не собираюсь потворствовать чужим желаниям. Если всем так нравится этот молодой человек, пусть распилят его красивое тело на кусочки и поделят по-братски, а меня оставят в покое. Да и слова рыжеволосой Маши никак не идут из головы: «И если бы он не выбрал тебя, я была бы у его ног». Что-то ненормальное есть во всей этой ситуации. Он будто околдовал моё окружение и теперь тянет щупальца ко мне, как к последнему адекватному в дурдоме.

– Владлен, вы случайно гипнозом не увлекаетесь? – спросила я за завтраком.

У Лизы вытянулось лицо, а молодой брюнет округлил глаза и перестал пережёвывать пряник.

– Я серьёзно, – продолжила я. – Не привыкла скрывать чувства. И сейчас не скрою: вы мне нравитесь, но мне не по душе сама эта симпатия. Она словно неестественна. Но отбросим меня – все мои знакомые относятся к вам, как к новому богу. Это настораживает. В чём секрет?

– Обаяние? – предположил парень.

– Очень может быть, – холодно отозвалась я.

– Кристина, я не навязываю своё общество, – поспешил объясниться Владлен и медленно встал из-за стола. – Сожалею, что вызвал в вас неприятие, я к этому не стремился. Прошу прощения, думаю, мне пора.

Он гордо прошествовал в коридор, быстро обулся и скрылся за входной дверью. Я бы подумала – обиделся, но совершенно очевидно, что нет. Он, как и Герцог когда-то, предоставлял мне выбор, ни на чём не настаивая.

– Ты с ума сошла! – взорвалась белокурая подружка. А я успела забыть о её присутствии. – Он к тебе со всей душой и уважением, а ты?!

– Ты права, – я пожала плечами и принялась убирать со стола грязную посуду, – он уважает меня и себя, поэтому ушёл сейчас. Не думаю, что это последняя встреча.

– Да я бы после такого… – она принялась активно вращать глазами, стараясь придумать, как бы поступила на его месте, но в голову, кажется, не пришло ни одной здравой мыли, – не знаю даже! Развелось тут аристократов на каждом углу, я вас не понимаю! Если вы друг другу нравитесь, зачем выделываться?

– Лиза, он мне не нравится. То есть нравится, конечно… но не он. Я постоянно сравниваю его с другим человеком и не могу остановиться. Сперва надо до конца разобраться с наваждением.

Подруга тяжело вздохнула.

– Пойдём, наваждение. Сегодня ровно в девять клиент придёт за картиной.

– Какой именно?

– «Без права на мечту». Дядька предложил кругленькую сумму. Анфиса Фёдоровна знала, что рисовать!

Я попыталась вспомнить, что на ней изображено, но не смогла.

За долгую и насыщенную жизнь бабуля успела открыть галерею для молодых художников под латинским названием «Per Somnia» и написала великое множество картин в сюрреалистическом жанре, и теперь припомнить конкретную не хватало сил. В завещании она указывала, что квартира и галерея достаются мне. Мне, а не маме, потому что родители к тому времени уже лет пять как счастливо жили в Италии, и приезжали только по праздникам. Бабушка пожелала продать всё, что написала, оставив лишь некоторое количество полотен. Кроме того, мама, тоже являющаяся художником-сюрреалистом, часто присылала на выставки и на продажу собственные работы. Так что жизнь била ключом. Я не слишком торопилась с продажами бабушкиных шедевров – всё-таки память, – но успешно ими занималась уже почти три года. Вернее, основной силой в торговле была Лиза, я лишь по возможности помогала.

Галерея находилась в двух остановках от дома, поэтому уже через десять минут Лиза передала с рук на руки большую яркую картину.

– Вот она!

Я поставила её к стене, чтобы лучше рассмотреть очередную работу бабули и едва не лишилась рассудка. В огромную воронку, состоящую из мерцающих звёзд, затягивало деревья с фиолетовой, синей и белой листвой. На их ветках сидели миниатюрные феи с дымящимися сигаретами в руках, а поверх всего коловорота – пальцы, обёрнутые в чёрную замшевую перчатку. Они сжимали хрустальную волшебную палочку.

Герцог. Как же ваш мир оказался на полотне моей бабушки?

* * *

– Прошу вас, миледи, откройте глаза!

Я не сразу вняла мольбе, хоть и раздавался удивительно красивый мужской голос.

– Я липких снов оковы развязал!

– Отстань, – зевая, попросила я и тут же вскочила на ноги, мокрая с головы до пят.

Долго уговаривать меня, видно, не собирались, решив добавить бодрости ведром ледяной воды. Возмущения выше крыши, но и в сон больше не клонит. А перед выпученными глазами стоит высокий молодой мужчина в сияющих доспехах и с железным котлом в руках. Стального цвета глаза наполнены добротой. Короткие русые волосы взъерошены, что его совсем не портит.

– Не подходи, маньяк! – заверещала я, отпрыгнув на два шага назад.

На самом деле никакой опасности от него не исходило. Но я уже по «зелёной» наивности раз доверилась маленькому лукавому лепрекону. Больше ошибаться желания не было.

Мужчина поставил котёл и показал ладони в знак примирения.

– Прошу простить мою дерзость, миледи! Мне пришлось, иначе вы могли дремать всю вечность! Уверяю, я не причиню вам зла.

– Ага, как же! Наверняка ты такой же, как и тот мелкий хитромордый алкоголик!

На меня воззрились с явным непониманием. Даже как-то неудобно стало, ей-богу.

– Мой меч и щит у ваших ног, а имя рыцаря сего – Сальваторе.

Гневаться резко расхотелось. С такими честными глазами он способен подчинить себе любого.

– Кристина, – осторожно произнесла я, пытаясь подавить желание присесть в реверансе.

– Какое волшебное имя, достойное самой королевы!

Рыцарь опустился на валун.

– Могу я позволить себе смелость спросить: как же миледи Кристина оказалась на Сонной Тропе?

Возможно, мне показалось, но складывалось впечатление, будто рыцарь выдавливает из себя каждое слово.

Я почесала затылок и огляделась. Вокруг совершенно обычный лес. Коричневые стволы деревьев и зелёная листва без всяких блёсток. Видимо, природа снова сменила костюмы. Темно, но в меру. И всё же, откуда поступал бледный свет, было неясно.

– Да проходил тут один лепрекон нетрезвый, что б ему не хворать.

Мужчина тихо рассмеялся, а я окончательно расслабилась. Хотя после котелка холодной воды начинала пробирать дрожь.

– Прекрасное тело в ознобе трепещет,

Вам должно немедля снять свои вещи!