– Так лирично меня ещё не раздевали! – я уставилась на собеседника, готовая, в случае чего, отбиваться.

– Ох, простите великодушно, мою… моё… а, ладно! Простите, нас в школе рыцарей учат говорить стихами, но я часто прогуливал уроки. Сочинять на ходу – тяжёлый труд.

– Догадываюсь, в почёте была физическая подготовка в ущерб… ну, не важно.

– Да… – рыцарь потупил взор. – Я имел в виду, нужно высушить одежду, вы промокли.

Я хмыкнула.

– А всё благодаря кому? Мне не во что переодеться.

Сальваторе достал из большого рюкзака белую простыню, как мне показалось. На деле же выяснилось, что это длинный хитон. И пока я переодевалась, развёл костёр, рядом с которым мы и разместили мокрую одежду.

Спустя некоторое время я поведала свою историю, а заодно узнала, что Сальваторе – путешественник. Родился в соседней стране (или соседнем мире, кому как удобнее понимать), Кавальере, населённой исключительно благородными рыцарями, такими же колдунами и правителями. Путешественники вроде него постоянно скитаются по мирам в поисках несчастной принцессы, попавшей в беду. Затем, когда находят таковую, везут её к себе домой и снова пускаются в путь совершать подвиги, дабы доказать даме сердца искреннюю любовь. На мой вопрос, какого рода подвиги, он ответил мечтательным взглядом, а потом протараторил: целительный зуб дракона, бусы из клыков волкоящеров, волшебная пыльца с рога единорога, смеющиеся цветы, фиолетовые лошади, дающие молоко, и другие необычные прелести. Я честно пыталась запомнить все чудеса, о которых он рассказывал, но список вышел таким длинным, что мозг отказался заносить это в память. В целом же, думаю, не очень-то повезёт той принцессе, которую он спасёт. Нет, парень он хороший! Только выйти замуж и видеть супруга в лучшем случае два-три раза в год – не самая желанная судьба для молодой девушки. Это моё субъективное мнение. Волне допустимо, что местные девицы лишь о таких браках и мечтают.

– Значит, ты нашёл меня сладко спящей на блестящем булыжнике? – рассуждала я. – А почему сам не уснул?

– Я странствую давно по здешним землям, и кое-что успел выучить. От музыки Сонной Тропы спасает белое вино, которое можно приобрести у лепреконов.

– За счёт этого они, вероятно, и набивают свои горшочки.

– Здешние лепреконы, судя по их любви к мотовству, горшочки набивают только переработанной едой. И вы очень ошиблись, миледи, доверившись Нано. Лепреконы хитрые и обожают пошутить.

– Я уже поняла. Получается, Златовласка говорила правду, указывая мне дорогу.

– Она не могла солгать, ведь исполняла загаданное желание.

Я в который раз почувствовала себя полной идиоткой и покраснела.

– Не переживайте, миледи Кристина. Мой щит и меч к вашим услугам, я помогу добраться до Башни.

– Спасибо. И давай без титулов, я не леди.

– Ваша скромность достойна величайшей похвальбы! Но, увы, я не сумею исполнить ваше пожелание, миледи, ибо прогуливал не все уроки. Законы этикета требуют подобающего…

– Ясно, поняла. Миледи, так миледи.

Идея идти одной совсем не казалась правильной и безопасной.

Сальваторе достал из сумки небольшой бумажный свёрток с нарисованной на нём волшебной палочкой (как мне объяснили потом, картинка являлась гербом Герцога), и извлёк несколько сырых сосисок.

– Отведаем же простых сосисок и выдвинемся в путь, ваше странное одеяние просохло, – твёрдо сказал он, и этот тон не предполагал каких-либо протестов.

Вообще, мой новый знакомый, как я успела понять, был из тех людей, которых слушаешь и даже не думаешь возражать. Не потому, что он слишком требовательный и суровый, а просто потому что это он. И немного необычная манера речи совсем не мешает воспринимать его серьёзно.

– Его герб, – размышляла я, пережёвывая сочную горячую сосиску, – почему на его гербе волшебная палочка?

– Потому что Герцог исполняет желания, миледи, – искатель приключений посмотрел на меня так, будто я не понимала какой-то элементарной вещи. – Его герб бесхитростен. А к чему всё усложнять?

* * *

– В самом деле, к чему всё усложнять? – я пожала плечами, когда почувствовала, что меня хватают за руку и благодарно её пожимают.

Моргнула и удивлённо уставилась прямо перед собой. Пожилой коренастый мужчина с густыми седеющими усами лепетал что-то хорошее о таланте моей бабули и, судя по всему, ещё долго не собирался меня отпускать.

– Кристина, сейчас же приди в себя, – шепнула на ухо Лиза.

Только тогда до меня донеслось осмысление происходящего – неизвестный полный дяденька с добродушным лицом собирается унести картину, изображающую мир Герцога! И я не могу воспрепятствовать, ведь всё оплачено. Кроме того, это посчиталось бы плохим тоном, Лиза месяца три старательно набивала цену. Но как же теперь выяснить, откуда взялась идея для полотна?

– Спасибо, – я прервала восторженную тираду и вытащила ладонь из его тёплых рук. – Наслаждайтесь ей и берегите. А теперь прошу прощения, мне нужно идти.

Я не стала дожидаться ответа и сразу же направилась к выходу. Хотелось выпить кофе и, – забавно, – съесть сосиску.

– Чашечку капучино и сосиску, – заявила я, едва войдя в летнее кафе, располагающееся через дорогу от галереи.

На меня посмотрели, как на умалишённую.

– Вы уверены? – изумлённо поинтересовался официант.

– В чём?

– В сосиске.

– Молодой человек, неужели я не могу сама выбрать, что мне съесть под кофе: печеньку или сосиску? Я хочу сосиску! Толстую, жирную и горячую.

– Через пять-семь минут всё будет готово.

Спустя десять минут напротив меня уже сидела Лиза и возмущённо повествовала о моём вопиющем поведении. Я слушала в пол уха, периодически кивала и с наслаждением уплетала заказ.

– Что происходит? – она решила закончить простым вопросом.

– Ничего.

– Кристина! Я знаю тебя с детского сада. Считаешь, я совсем дура и не вижу, что тебя что-то тревожит? Несправедливо.

Кажется, молчанием я, в самом деле, её обижаю. Но как рассказать о Герцоге? Она отправит меня к психотерапевту.

– Кажется, у меня переходный период, – нашлась я. – Вспоминаются яркие детские фантазии, благодаря которым я слегка путаюсь в реальности. Перестаю понимать, что действительно нужно, и задумываться, правильно ли я жила всё это время.

Белокурая подружка состроила непривычно серьёзную физиономию.

– Я, конечно, не знаю деталей, но, может, вспоминая детские мечты, ты как раз видишь, что тебе нужно, но по каким-то причинам боишься принять это?

– Пожалуй…

* * *

– Но для этого нужно узнать себя, а ты упорно отказываешься.

* * *

Как же вы правы, Герцог. А ведь ничего не изменилось за девять лет, я по-прежнему не знаю себя. Более того, боюсь узнавать. А уж с появлением Владлена всё ещё больше запуталось.

Дурацкий вопрос: в кого легче поверить? В Герцога, гордого повелителя волшебной страны, или же Владлена, о котором лично я ничего не знаю, кроме стойкой убеждённости, что видела его буквально пару часов назад? Но если проблема и впрямь настолько глупая, то почему я так долго над ней думаю?

* * *

– Но здесь тупик! – настаивала я, почёсывая макушку.

Мы уже полчаса как завершили поглощение сытной пищи и двинулись в путь. И теперь остановились перед высокой каменной стеной, растянувшейся на многие километры в обе стороны. Согласна, неизвестно, насколько далеко мы уйдём от Башни, если будем обходить преграду, но не таким же способом!

Сальваторе с самым обречённым видом лежал на земле, упёршись ступнями в стену, и настоятельно советовал прилечь рядом.