– Вы слышали? Слышали? – вдруг встрепенулась девушка-кассирша. Все это время она молча сидела за стойкой, поглядывая то на Лену, то на бубнивший на одной ноте экран телевизора, висевший под потолком в глубине зала, среди светильников и кондиционеров.

Кажется, к ней обратились. Лена удивленно подняла глаза, очки сдвинула вверх, на темя.

– Что, простите?

Указывая пальцем на телевизор, кассирша даже привскочила со своего места.

– Валерия Сомова в крайне тяжелом состоянии госпитализирована в больницу. Говорят, разрыв пищевода, вроде проглотила что-то случайно. Второй раз передают, – даже платочек вынула, чтобы приложить к глазам, но слез не было, и она шумно высморкалась. – Бедная Лерочка!

Нет, все же ей ближе к тридцатнику. Манеры какие-то старушечьи, и веки заметно отекли от бессонной ночи, а никак не от слез по героине из «Дома чудес».

Лена повернула голову к экрану. В нарезке из хроники скандальной передачи промелькнул эпизод, где жители «Дома чудес» с азартом забрасывают своего провинившегося приятеля помидорами и поливают бедолагу майонезом, еще крупным планом показали беременную участницу с большим животом и бессмысленным взглядом, сидящую с раздвинутыми ногами. Кадр сменился, и диктор перешел к другим новостям: рассказал о высокопоставленном чиновнике, которого посадили за неуплату налогов, и о проворовавшейся даме, бухгалтере известной компании, которую, наоборот, выпустили по причине беременности и развернувшейся кампании в ее защиту.

Как только женщины умудряются беременеть в тюрьмах и на реалити-шоу? Животные, и те в неволе не размножаются.

Лена встала из-за стола.

Остывший кофе остался почти не тронутым. Спазм отпустил, но не совсем. Она все еще была в невесомости и не могла сосредоточиться, отчего мысль, лишь на секунду выхватив из глубины сознания крупицу чего-то очень важного, похожего на истину или на мудрую подсказку, не пытаясь ее удержать, тут же гасла, запутавшись в бессвязности и бестолковой путанице других мыслей. Это от усталости, это пройдет, а пока нужно просто выйти на улицу, в чистую прохладу и свежесть раннего утра.

– Спасибо. Хорошая у вас заправка, и кофе подают в красивых чашках.

– Вам понравилось? Может быть, еще что-нибудь хотите? У нас акция, икра продается со скидкой и конфеты.

Лена притормозила. Когда она последний раз ела икру? Не вспомнить. Боялась калорий и жалела денег. Все последнее время жалела для себя денег и каждый раз, садясь за стол, мысленно подсчитывала калории. Как глупо! Мода на худых женщин – это всего лишь мода, массовый психоз, а всякая мода рано или поздно меняется. Говорят, к 2040 году земля растратит свои ресурсы и начнется голод, который выкосит две трети населения планеты. Вот когда вернется мода на толстушек! Мужчины будут умирать от страсти к пышным формам. Только откуда будет им взяться, толстушкам-то? Редкие генетически расположенные к полноте дамочки будут нарасхват. Все женские изощрения, вся изворотливость ума будут брошены на добычу лишних калорий практически из воздуха. Время параметров 90-60-90, когда модницам приходилось искусственно изнурять себя голодом, будет вспоминаться как неправдоподобное.

– Уговорили, возьму банку икры, тем более сейчас Масленица, как же без блинов с икрой и с маслом!

Продавщица оживилась:

– Завидую вам! Вот буду в вашем возрасте, тоже буду объедаться пирожными и блинами с икрой!

Недолго же она переживала за умирающую героиню. Вот сейчас отработает смену и с чувством выполненного долга уснет, даже не вспомнив о своей любимице. Или нет, сначала созвонится с бойфрендом, договорится о вечернем рандеву, а потом ляжет отдыхать, довольная собой, своим не раненым пищеводом и здоровым пищеварением.

– Может быть, еще что-нибудь хотите? – услужливо предложила кассирша.

– Нет, спасибо.

Лена расплатилась и хотела идти, но из множества разных мелочей, выставленных на прилавке возле кассы, в глаза бросилась упаковка прозрачного скотча.

– Еще скотч, пожалуйста, – попросила раньше, чем поняла, зачем он ей нужен. А рука уже шарила в кармане, нащупывая порванную фальшивую пятисотенную купюру.

На улице ее поджидал рабочий заправки, который получив сотню, бросился протирать стекла. Наконец, села за руль, спрятавшись в маленьком пространстве, словно улитка в своей родной раковине. Хорошо!

Легкий занавес-туман рассеялся, незаметно соскользнув и растворившись в светлеющей синеве. Сонливость прошла, открылось второе дыхание. Хотелось снова мчаться по тихим и пустым улицам города, который в этот утренний час принадлежал ей весь, со всеми его закоулками и тайнами.

Пожалуй, еще одна такая встреча с псевдо-Костровым – и точно заживит, окропит, избавит от навязчивого фантома. Вот только с ошибками и собственным несовершенством ей придется разбираться самой, пусть даже не сейчас, в следующей жизни. Хотя в следующей жизни предыдущий опыт устареет, все устои и правила поменяются в точности до наоборот, как с модой на толстых и худых, потому, хочешь не хочешь, будешь наступать на те же грабли, свои или чужие, попадаться в хитро расставленные ловушки низменных инстинктов, вращая унылое, скрипучее колесо Сансары.

Так, что-то она хотела сделать, хотела… Очень важное, или не очень, но хотела! Это «что-то» мешало ей расслабиться и наслаждаться картиной рождения нового дня. Славный будет сегодня день! Весенний, солнечный. И она встретит его вместе с просыпающимся городом. Одна, свободная женщина с занятым сердцем. Занятым ли? Сейчас она сомневалась, словно какая-то натянутая до предела нить, державшая ее в напряжении, наконец, после удара Лошадушки о поребрик, оборвалась и отпустила ее в свободное плаванье.

По Английской набережной, Адмиралтейскому проспекту – до Дворцовой площади, по Невскому, Лиговке, Расстанной – в Купчино. Или так: по Невскому, Рубинштейна, мимо дома писателя Чулаки, мимо Пяти углов, по Загородному, Витебскому проспекту – в Купчино.

Старинные аристократы-дома неровной шеренгой жмутся друг к другу. Высокие арочные окна сверкают, отражая быстро летящие призраки-облака. Сейчас, ночью, наслаждаясь в одиночестве гранитными стенами старого города, витыми чугунными решетками мостов, куполами и шпилями, тускло сверкающими позолотой, она чувствовала себя скупым рыцарем, открывшим свой ларец с драгоценностями. «Не собирайте благ земных, где и моль, и ржа, и воры промышляют, но собирайте блага духовные…» Вот дом Трезини как образец жилого дома «для именитых». А этот, следующий за ним, когда-то принадлежал сестре красавца Платона Зубова, последнего фаворита Екатерины Второй. Говорят, именно он послужил прототипом Скупого рыцаря.

«Все ползало у ног Зубова, он один стоял и потому считал себя великим», – писал о нем современник. Обласканный любовью стареющей матроны, задаренный несметными сокровищами, высокими постами, он взлетел под самые небеса в молодости, но в старости у всех вызывал только отвращение. Будучи одним из самых богатых людей России, ходил в затрапезном виде, отличался скупостью и бесчеловечным отношением к крепостным. В пятьдесят с лишним влюбился в 19-летнюю девушку неземной красоты. Но она не захотела идти за старого уродливого скрягу, который казался ей омерзительным.

Бедная императрица! Какой униженной, обманутой она почувствовала бы себя, если бы могла увидеть своего возлюбленного в таком жалком виде! А ведь, пожалуй, именно тот образ, когда Зубов перестал играть роль преданного поклонника, и был истинным, настоящим, без притворства и лжи.

Что за непонятные звуки издает магнитола? На фоне песен – какие-то сигналы. Что-то не то. Лена выключила звук, но сигналы остались. Так и есть. На заднем сиденье жалобно попискивала, словно подавая сигналы СОС, брошенная «Нокиа». Вот незадача! Новая проблема! Возвращать телефоны забывчивым пассажирам – всегда хлопотный и неблагодарный труд.