— Ага, знаю. Если так и случится, что тогда?

Сек осторожно садится, опираясь на панель управления.

— Делай все, что можешь. До сих пор мы ускользали от них. Я тебе доверяю.

Я сглатываю. Странное существо, зажмурив глаз, откидывается назад. Приятно, что он доверяет мне, потому что я точно ему не доверяю. Некоторое время я смотрю на Сека: под веком его глаз двигается туда-сюда. Он сидит, словно медитирует — скрестив ноги, сложив руки на колени. Щупальцами не шевелит. Потом неожиданно обмякает и валится вперед, словно потеряв сознание. Я вздрагиваю, надеясь, что все в порядке. А может, нет, и у него судороги или сердечный приступ?

Я отворачиваюсь. Делаю глубокий вдох.

Сек собирается вернуть нас домой. Теперь все зависит от меня. Нужно сохранить нам обоим жизнь. Значит, не пускать никого внутрь, насколько хватит сил.

— Есть что-нибудь?

— Пока нет. Ни отчетов, ни видео с камер наблюдений. Никто не видел ничего похожего на гибрида.

Дениз тяжело опускается в кресло, прижимает ладонь к губам. Парень с каштановыми волосами глядит на нее, жалея, что именно он принес эти новости. Два дня назад убили президента, теперь пропал далек Сек. С тех пор Дениз не спала. И сделала все возможное, чтобы то же самое случилось с каждым во всем исследовательском центре.

Она встает и выходит из кабинета, Хайнкель идет за ней след в след, моргая от усталости.

— Да ё-моё, почему теперь? Обязательно надо было исчезнуть, как только началась общенациональная тревога. Спорю, он именно этого и ждал. Нанес удар, когда мы стоим на коленях.

— Как скажете, — бормочет Хайнкель. — Не понимаю, зачем, собственно, он так поступил.

— Как и я, но суть совершенно не в этом, — отрезает она стальным голосом. — Вы сказали, его оболочка все еще в грузовом отсеке?

— Да, доктор Аллсуотер. Вы проверяете это уже трижды.

— Что ж, нужно посмотреть еще раз. И где Тайер? Разве не он последним здесь оставался?

— Не знаю, — вздыхает Хайнкель, с тоской думая о стопке нечитанных романов, которые ждут его у кровати.

Они шагают по коридору в сторону лифта. Хайнкель едва замечает своих коллег, которые проходят мимо, стоят в дверях, таскают оборудование. У тех, которые смотрят ему в глаза, такой же жалобный вид. «Это же оживший кошмар», — говорят их взгляды.

— Та пропавшая полицейская, — бормочет Дениз. — О ней тоже спрашивали. Боже, если этот ублюдок Сек как-то с ней связан… мы привлекаем слишком много внимания. Насколько мне известно, скоро собирается вмешаться ЮНИТ.

Хайнкель подавляет зевок и едва не влетает доктору в спину. Она застыла на месте, и, проследив за ее взглядом, Хайнкель понимает, в чем дело.

В коридоре перед ними появляется далек. Дениз измученно вздыхает.

— Вот ты где, — надменно заявляет она. — Где тебя черти носили? Ты же знал, что тебе запрещено выходить.

Броня, не обращая внимания, продолжает двигаться вперед. Хайнкель немедленно понимает, что что-то не так.

— Если тебя поймают власти… — говорит Дениз, но, тоже это заметив, тут же замолкает.

Броня раскрыта. Распахнута настежь, словно причудливый буфет, открывая свое темное содержимое.

И она пуста.

— Э… Дениз? — начинает Хайнкель, пока броня продолжает, как призрак, подбираться к ним. — Сека в ней нет. Как тогда она движется?

Бессмысленно застыв, они смотрят, как механизм приближается, а потом проезжает мимо, скользя в направлении зала с Разломом.

Хайнкель и Дениз переглядываются.

А потом бегут следом.

— Как… как он это сделал? — кричит Хайнкель, не ожидая ответа. Дениз ускоряет шаг, чтобы догнать механизм. На ходу она разглядывает его, качает головой.

— Должно быть, он управляет ей извне, — делает вывод она.

Пока броня скользит к шахте лифта, который ведет прямо в огромный зал ниже, они держатся позади. Пустое устройство поднимает вантуз и вызывает лифт. Через пару секунд дверь открывается. Оглянувшись, Хайнкель замечает толпу ученых, заполонившую коридор. Они перешептываются.

Кажется, впервые за всю свою долгую службу Дениз выглядит потерянной. Она просто смотрит, как пустая черная броня въезжает в лифт и поворачивается лицом к ним.

— Он словно чем-то одержим, — слышит Хайнкель шепот женщины по имени Кейша.

— Может, он собирается включить самоуничтожение, — предполагает лысеющий ученый средних лет.

Хайнкель сглатывает застрявший в горле ком.

— Вам не кажется, что надо ее остановить, нет? — спрашивает он у Дениз. Та моргает, пытаясь вернуть сосредоточенность.

— Господи Иисусе, вы правы!

Она прыгает вперед, словно пытаясь заблокировать дверь, но слишком поздно. Потом она колотит по кнопке вызова, но тоже безрезультатно. Дениз глядит на ученых диким взглядом.

— Вы что, так и будете стоять и смотреть?! Отключите питание, сделайте что-нибудь! Нельзя дать ему захватить Разлом!!!

Никто не движется с места. Люди переглядываются побледневшими лицами, нервно переступают с ноги на ногу.

— Э… — услужливо встревает Хайнкель. — Боюсь, питание Разлома можно отключить только из зала, где Разлом находится.

Дениз ругается вслух.

Хайнкель ерошит волосы. Еще ни разу в жизни он так не нервничал. Он пытливо разглядывает толпу ученых, собравшуюся за ним, и вдруг замечает где-то позади Патрика Тайера.

— Тайер, сюда! — резко выкрикивает Дениз, тоже его заметив. При звуках собственного имени Тайер, кажется, вздрагивает и начинает неуклюже пробираться вперед, раздвигая толпу.

— Где вас носило? — взрывается Дениз учительским тоном. — Гибрид исчез два дня назад, и, как мне представляется, именно вы последним оставались в Центре в момент его исчезновения. Что ж, объяснитесь! Почему пуская оболочка на автопилоте пытается попасть в Разлом?

Тайер и без того выглядел неважно. Но теперь его лицо теряет в красках, словно только что объявили о его казни. Тайер — крепкий и статный парень, но сила его духа как будто полностью растаяла. На верхней губе поблескивают капли пота. Взгляды всех присутствующих сосредотачиваются на Тайере.

А тот неожиданно улыбается.

— Если честно, д… доктор Алсуотер, понятия не имею. Раз… разлом — не моя парафия, так что с какой стати мне находиться рядом?..

Он срезается. Свет тускнеет, потом полностью гаснет. В кромешной тьме слышны крики ужаса, но вскоре свет зажигается снова. Но теперь в воздухе раздается вызывающий головную боль знакомый гул.

Разлом активирован.

— Дерьмо, — произносит к собственному удивлению Хайнкель. Лифт открывается, и Дениз влетает внутрь.

— Всем работникам Разлома — немедленно вниз! — кричит она. Люди начинают втискиваться в лифт. Тем временем Тайер держится позади, и кажется, будто его вот-вот стошнит.

Парой мгновений спустя лифт открывается снова, и вся компания высыпает наружу, жмурясь от слишком резкого света. В воздухе висит незнакомый запах гари.

Сияющий белый диск заполняет комнату, словно двумерное солнце, разросшееся до непредсказуемых размеров. За стеклом броня далека держит похожий на вантуз манипулятор прижатым к панели управления. Хайнкель мчится к стеклянной двери, отпереть ее, но в этот момент механизм разворачивается и скользит прямо к свету. Касается диска, вспыхивает белым и с оглушительным треском исчезает. Хайнкель снова таранит дверь.

— Он сработал, — говорит себе под нос Дениз, снова и снова. — Не верится, он и правда сработал!

И тогда дверь поддается. Хайнкель врывается в зал, подбегает к панели, спотыкаясь о провода.

— Выключите его! — приказывает Дениз, но тот только бьет кулаком по панели.

— Не могу!

— Не будьте идиотом, используйте код чрезвычайного положения!

— Нет, вы не понимаете! Он вышел из-под контроля, потерял стабильность! Посмотрите!

Тряся от бессильной злости головой, Дениз мчится к панели. Разумеется, все показатели на приборах достигают максимальных значений. Но экраны моргают, изображение распадается на пиксели. Рев Разлома становится невыносим.