– Да, но зачем спешить? Всё равно жандармские радары способны обнаруживать чип на расстоянии всего лишь в сотню метров. Вывези похищенных за город – и ни на каких радарах их не засечёшь, не так ли?

Иван Лавинь замялся:

– Не совсем. Недавно мы ввели в строй систему слежения двухкилометрового диапазона.

– Мерде, капитан! И люди до сих пор не знают, что Жандармерия теперь отслеживает каждый их шаг?

– Парламент пока что согласен с Имперской Канцелярией, что система «Туше» работает в проверочном режиме, а значит, не попадает под регулирующие законы о частной жизни.

Жизель тряхнула головой:

– Вот поэтому людям всё меньше нравится правление Императора. Поэтому появилась Фронда и прочие повстанцы. Аккуратнее надо править. Странно, что при тотальном контроле вы до сих пор не поймали преступников.

– Потому что у них, скорее всего, отсутствуют чипы. Слышь, да и не такой уж он тотальный, контроль этот. Система «Туше» часто сбоит или неправильное местоположение указывает.

Жизель показал жестом, чтоб Иван шёл за ней. Она больше не спешила:

– Извлечение гражданского чипа – это смерть для человека.

– Поэтому мы стараемся, чтоб такие детали не просочились ни в прессу, ни в отчёты для ПВК.

– Тысячи людей надеются, что пропавшие родственники будут найдены.

– Им повезло, надежда утешает. Я-то точно знаю, что Оленьки уже нет.

Жизель и Иван пересекли аэродром и остановились под козырькам ворот Форт-Блю.

Впервые за всю длинную беседу, Жизель сняла очки. Иван Лавинь с интересом вгляделся в преобразившееся лицо девушки. Без очков команданша казалась менее строгой и более отзывчивой.

Из нагрудного кармашка извлекла замшевую тряпочку и протёрла стёкла. Вернула очки на лицо, будто застегнула замок бронежилета:

– А скажи-ка мне, капитан. Раз на месте преступления найдена ДНК синтезана, а я единственный синтезан в Моску, созданный по добедовым технологиям, то почему вы не задержали меня? Ведь я – главный подозреваемый.

Иван Лавинь скороговоркой пробормотал:

– Эти улики не попали в основные материалы следствия.

– Капитан, если хотите получить информацию от меня, то делитесь своей. Что значит не попали? Как такое возможно?

– Их попросили удалить. – Отведя глаза, Иван Лавинь поспешно добавил: – Не меня попросили, конечно, а кого-то другого. Я расследую…

– Вы всё врёте. – Жизель словно выросла и нависла над шеф-капитаном: – Вы, жалкая тварь, сами убрали улики. А теперь плачете и мучаетесь, осознавая, что косвенно причастны к смерти не только племянницы, но других людей.

– Я был вынужден…

– От вас, жалкая тварь, пудрой за километр несёт. Но запомните, вы не сможете занюхать чувство вины.

– Приказ об изъятии улик исходил из Имперской Канцелярии.

– Вот вам и ответ на вопрос, где искать виновников похищений.

Иван Лавинь неожиданно стукнул кулаком в свою раскрытую ладонь:

– Хватит обвинять! Будто я сам не знаю! Предчувствую, что если возьмусь всерьёз за расследование, то…

– То придёт очередной приказ из Имперской Канцелярии? Ладно, капитан, я расскажу кое-что. Сразу поймёте, в каком направлении вести расследование.

Глава 8.

Подзаборная тварь

Иван продрался сквозь толпу просителей в своей приёмной. Закрыл дверь кабинета на замок и рухнул на маленький диванчик у окна. Казалось, что солнце продолжает жечь макушку. Шеф-капитан полежал немного, встал и вытащил из холодильника бутылку оранжины.

Зазвенел интерфон:

– Мой капитан, пришли данные лаборатории криминалистики.

– Неси быстро сюда.

– Они доступны в директории…

– Неси их на табло, слышишь? Нет у меня времени лазать по директориям. Заодно обсудим, что я узнал от синтезанихи этой.

– Есть, мой капитан.

В дверь постучали. Покряхтывая, шеф-капитан поднялся с диванчика и открыл. Вместе с гулом голосов появился аджюдан с ординатёр-табло в руках.

– Ну, слышишь, что сказали криминалисты? – Иван захлопнул дверь, не обращая внимания на мольбы посетителей принять и выслушать.

– Как и в прошлый раз, обнаруженные на месте преступления следы ДНК принадлежат синтезированным организмам, предположительно человеческим…

– Слышишь, эти криминалисты нормальным языком не умеют писать, да? Ладно, садись, слушай.

Костя присел на краешек дивана. Иван Лавинь принялся ходить взад-вперёд по кабинету, тряся животом и расстёгнутыми полами рубашки:

– Года два назад, в разгар войны с Австралией, в одном районе Неудоби, в водах Океан-моря была найдена затонувшая платформа добедовых людей.

– Да, было по новостям.

– Война с Австралией и началась из-за этой платформы. Платформа предназначалась для запуска космического аппарата.

– Да. Находка стала основой нашей космической программы. Ханаат до сих пор в бешенстве. Требуют делиться подробностями программы.

– Что там с программой, неизвестно. Суть её была в том, что добедовые люди, чтобы сохранить людской род, решили послать на дальние планеты собственных клонов. Даже не самих клонов, а клонаторы, которые должны были начать работать на новых планетах, заселяя их копиями землян.

– А почему сами не полетели?

– Потому что чертовски далеко. Десяток тысяч лет лететь только до самой близкой планеты пригодной для жизни.

– Странно. Про синтезанов я по новостям не слышал.

– Правильно. Мало кто слышал. Упоминание об АКОСах засекречено Имперской Канцелярией. Вся технология синтеза – у них.

Константин Бернс начал собирать данные в одно рассуждение, зная, что шеф-капитан любил выслушивать свои догадки из уст постороннего. Так он привык отслеживать несостыковки:

– Итак, Имперская Канцелярия делает синтезанов, которые похищают граждан Империи в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет. Причём производит похищения в невообразимых количествах…

– Сколько уже?

– Включая пассажиров дирижабля, пять тысяч двадцать два.

– Если так будет продолжаться, слышишь, в стране не останется людей, не задетых пропажами. У нас обстановочка и так на волоске от бунта, а тут ещё такое…

– Мой капитан, а есть идеи, зачем они это делают?

– Есть, но пока я их попридержу.

Константин Бернс испытующе посмотрел на шеф-капитана и осторожно заметил:

– Если за этим стоит Имперская Канцелярия, то, быть может, так надо? Государственные интересы…

Иван Лавинь перестал ходить и остановился напротив аджюдана. Тоже испытующе на него посмотрел:

– Костян, ты и я связаны сам знаешь чем. Если правда о наших делишках всплывёт, вовек не отмоемся. Будем сидеть в одной тюрьме.

– Не мы одни, мой капитан, – спокойно ответил Константин. – Вся Жандармерия с нами присядет.

– Не мы одни… Согласен. Но я вот что тебе скажу, слышишь? Я иду до конца. Кто бы ни стоял во главе преступления, я его найду.

– И накажешь? – ухмыльнулся Константин.

– По всей строгости закона!

Константин Бернс ещё более спокойно отозвался:

– Ваня, подумай, а надо ли?

– Надо. Иначе… Иначе… Кто мы тогда вообще? Твари мы подзаборные, вот мы кто.

– Жизнь такая, – вздохнул Костя. – Система ломает нас под себя.

Иван Лавинь не уделил внимания мудрым высказываниям аджюдана:

– Разве мы не патриоты? Разве мы не готовы отдать жизнь за страну? На протяжении всей истории Империи Ру́сси её граждане проявляли храбрость и преданность. На храбрости и преданности и стоит земля наша. Если надо, то выходи и говори открыто, что Империя требует жертв от её сынов и дочерей. Зачем тайком убивать нас? Империя – это сила? Или это подлость?

Константин Бернс покачал головой:

– Почти как фрондер говоришь. Как бы тебя не упекли за решётку раньше, чем успеешь сделать шаг в расследовании… Мой капитан.

Иван Лавинь словно очнулся:

– Ладно, Костян. Я лишнего наболтал. Но одно верно, слышишь? Я тварью подзаборной больше быть не хочу. Чёрт вас всех дери, я – шеф-капитан Жандармерии, а не пудрила занюханный.