– Вот-вот, про органические эти, как их там… расскажи подробнее. Там было что-либо про ДНК?
– Да.
– У тебя копий не сохранилось?
– Какие в жопу копии, Ваня, – забыв о сдержанности, возмутился аджюдан. – Главным условием сделки было как раз удаление всех материалов. Какой смысл сохранять копии?
– Да, да… ты прав.
– Тогда в чём проблема, мой, чёрт тебя дери, капитан?
– В том, что копии кто-то сохранил, и они свободно гуляют по чёрному рынку! – гневно выкрикнул Иван Лавинь. – Любой пейзанин купить может.
– Ты уверен?
– Почти, – с сомнением ответил Иван.
Аджюдан Костя вернул почтительный тон голоса:
– Этот «любой пейзанин…» твой брат?
– Не важно. Не смей его трогать, слышишь?
– Так точно, – с сомнением ответил аджюдан. – Но мы не можем допустить, чтобы эти сведения распространились. Нас же вздрючат канцеляриты.
– Я завтра всё решу по-семейному. Возможно, придётся заплатить.
– Сколько?
– Минимум три тысячи эльфранков.
– С каждого по полторы штуки?
Иван Лавинь кивнул. Костя уверенно взялся за трубочку:
– Не переживай, мой капитан, мы просто исполняли приказ. Приказ исходил из Имперской Канцелярии, так что, если потянут нас, то мы потянем канцеляритов. – С этими словами вставил трубочку в ноздрю и вдохнул чёрной пудры.
– Как бы нас не сделали крайними в этом деле. Императору, слышишь, сейчас самое время бросить фрондирующему народу кость в виде разоблачения продажного жандарма и его приспешника.
Закончив фразу на полушёпоте, Иван тоже вставил трубочку и вдохнул пудры.
Несколько секунд жандармы молча сидели, откинувшись на спинки кресел и запрокинув головы.
Когда их немного отпустило, Иван выдохнул:
– Что ты знаешь про синтезанов? Есть знакомые?
– Синтезаны? Откуда!
– ДНК с места преступления принадлежало синтезану. Помнишь, пару лет назад, до начала войны была какая-то движуха с синтезанами? То ли они кого-то захватили, то ли их…
Костя поспешно подтвердил:
– Был такой, Клод Яхин, командан Приватной Военной Компании.
– «Эскадрон Клода»? Слышал, слышал, работали вместе даже. Сейчас ими какая-то баба управляет?
– Ну и вот, слушай, про бабу эту. Во время миссии по заказу Глапп Корпорасьён, где-то в Неудоби, эскадронцы нашли бандуру старинную, ещё добедовую, которая синтезировать людей могла. Клод и решил на себе её испытать.
– Я помню отца Клода, рисковый был парень. Вроде глупо умер под огнём собственной артиллерии?
– Ага, это семейное у них, ха-ха, наследственное.
– И что? Клод замутил своего клона?
– Более того…– Костя залился хриплым смехом, от которого из ноздрей вылетело несколько размякших комков чёрной пудры: – У него синтезан получился в виде тёлки1.
– Это ещё как?
– Ну, типа, трансгендерное клонирование.
– Этот Клод, извращенец что ли?
– Он не специально. Сбой в программе АКОСа или вроде того.
– АКО… чё?
– Аппаратный Комплекс Органического Синтеза. Я не знаю, как он работает, мой капитан. Короче говоря, биороботов из пробирки выпускает.
Иван Лавинь сделал ещё две дорожки чёрной пудры:
– Дальше что?
– В этом деле многое было засекречено Канцелярией. Но я точно знаю, что война с Австралией из-за этого бабского синтезана и началась.
– Да ну? Я считал, что из-за подлого нападения австров на наши торговые суда.
– Ну, Ваня, ты же знаешь Имперскую Канцелярию. Они и не то насочиняют.
– Ты поосторожней со словами. Сам-то фрондёрские лозунги не распространяй.
– Пардон, мой капитан. Короче, был там замес серьёзный. Точно не могу сказать, что именно произошло, засекречено же. Но если верить военным, эти эскадронцы чуть ли не весь мир спасли. И всё под руководством этой Жизель…
– Клонихи?
– Ага. Но правильнее сказать «синтезанихи». Бойцы Эскадрона Клода «содействовали сокрушительному поражению врагов Империи», как теперь имеют право писать на своём штандарте.
– Точно, теперь вспоминаю, – воскликнул Иван Лавинь. – Эскадрон за это наградили званием «почётного императорского». Мне приглашение приходило на презентацию. Но я тогда в Нагорной Монтани был, руководил обучением местных жандармов.
– Зря не пошли. Во время праздника, при скоплении держателей акций случился переворот в управлении пэ-вэ-ка.
– Какая причина переворота?
– Клод получил тяжёлую степень инвалидности. Бывший финансовый директор эскадрона задумал сместить его и сам заделаться команданом. Но Жан-Люка в свою очередь сместила эта синтезаниха, Жизель, обыграв его на его же юридическом поле…
– Жан-Люк? – Воскликнул Иван Лавинь. – Этот ублюдок?
– Знакомы?
– В молодости схлестнулся с ним… Теперь понятно, почему, после смерти отца Клода, именно этот эскадрон перестал делиться разведданными с Жандармерией.
– Жан-Люк больше не работает там. Он вообще исчез неизвестно куда.
– А ты откуда всё это знаешь?
– Мой племянник после военной академии проходил практику в «Эскадроне Клода».
Иван Лавинь втянул последние крошки пудры и захлопнул пудреницу, показывая, что пора закругляться. Костя подскочил, поправил параллельность погон:
– Так что эта тёлка, Жизель, единственный известный синтезан во всей Моску. Может, есть и другие, но я не знаю.
– Назначь с ней встречу на завтра после обеда.
– Официальный допрос?
– Нет, оформляй пока что как консультацию по профессиональным вопросам. Кто знает, вдруг эти синтезаны собираются в клубе, обсуждают жизнь.
Костя взялся за дверную ручку:
– То есть вы, мой капитан, собираетесь принять личное участие в расследовании?
– Придётся, Костян. Придётся.
Выпроводив аджюдана, Иван вернулся к столу. Послал в приёмную сообщение, что до завтра его не будет, и выключил ординатёр.
Достал из недр стола мешочек чёрной пудры побольше предыдущего. Включил «Радио Шансон», снял китель, развязал галстук и бросил на спинку кресла.
Трагедия, приключившаяся с его братом, долго болтались на периферии сознания, ожидая своего часа, чтобы вторгнуться в мысли Ивана. Теперь эта трагедия появилась в сопровождении угрозы разоблачения, что окончательно выбило шеф-капитана Жандармерии из привычного хода жизни.
Иван Лавинь втянул пудру, выдохнул и пробормотал:
– Неужели… неужели мне стыдно за тот случай?
Расстроенное, изрезанное старческими морщинами лицо младшего брата, укоризненно висело перед его взором до тех пор, пока шеф-капитан не унюхался настолько, что свалился под стол и забылся тяжёлым сном пудрилы.
Вспоминать лицо Оленьки, пропавшей племянницы, он опасался больше всего.
Глава 4.
Воздушная тварь
Шаман Маттеус Коричневый Коготь выслушал рассказ Хавьера о том, как веспы спасли его от выдр и сказал:
– Знамения прошлого сошлись в одно предсказание новых дней.
Вся деревня собралась на большой поляне в центре деревни. Даже стражники у ворот прислушивались, вытягивая шеи.
Шаман сидел на квадратном камне, вкопанном возле огромного глиняного котелка. Сейчас котелок накрыт тяжёлой крышкой из древнего металла. Костёр под котлом зажигали только с наступлением периода Чёрной Волны.
В этом котле будут варить еду на всех жителей деревни Невуазу в дни Чёрной Волны.
«Когда открывается крышка, тогда закрываются ворота» – гласила пословица.
– Эти знамения связаны Огненной Нитью Плат-а-Форма, да не погаснет его огонь, – продолжал Маттеус Коричневый Коготь.
Жители хором издали возглас, сопровождающий любое упоминание бога Плат-а-Форма.
– Веспы показали, на чьей они стороне. Недаром они явили свою силу перед самым началом сезона Чёрной Волны. У меня предчувствие, что жизнь людей во всём мире изменится. Отныне мы под защитой весп. Ни одна выдра не осмелится выйти из Бесконечного Осеано и напасть на нас безнаказанно.
