Что ты там бормочешь, шлюха? Коррупция? Ты, пута, это слово без ошибок научись произносить!

Ладно, слушай дальше.

На трассе сбили насмерть местного жителя. Чёрт его знает, зачем он перелез через ограждения и попёр напролом, а не через подземный переход. Говорю же, район населяли бедняки, да ветераны. Что одно и то же.

Ну, ясно, что виновник скрылся с места преступления.

Я сразу понял – мой случай! Во что бы то ни стало, найду преступника.

И сразу же возникли трудности. Странным образом, все данные с камер наблюдения пропали. Дорожная служба заверила, что именно в этот день и час именно эти камеры меняли на новые и запись не велась.

Ладно, допустим…

Я устно опросил свидетелей. Все видели красный пежо-рапид с открытым верхом. Одни говорили, что за рулём сидел парень с бородой и длинными волосами, другие утверждали, что за рулём была баба.

Узнал и важную деталь: водитель пежо-рапиды пытался затормозить. Сбил пешехода и врезался в бетонное ограждение. С минуту сидел, мотая головой. Посмотрел на труп, отлетевший на десяток метров. Завёл мотор и на ещё большей скорости скрылся в сторону, противоположную той, куда ехал. Значит, кто-то нёсся в Мизур, но после аварии повернул обратно.

Отлично, есть зацепка.

Слышишь, я опросил больницы Моску, не поступал ли в такое-то время кто-либо с травмами, характерными для аварии, когда водитель о руль ударяется? Да, ответили мне врачи, обращались. Перелом челюсти. Отлично. Имя?

И тут очередное невероятное совпадение: недавно, за час до моего звонка, случились неполадки в медицинской ординатёрной системе. Архив восстановили, но безвозвратно утеряны данные с адресами пациентов за последние три дня.

Совпадение? Не думаю… Явно кто-то подчищал следы.

Я ещё больше возбудился, слышишь, шлюха? Прижать к ногтю высокопоставленного преступника? Это же какой резонанс! Уже грезил, как шеф-капитан Жандармерии наградил бы меня и сделал бы своим аджюданом.

Я вернулся на место аварии, осмотрелся. Неподалёку лишь одно строение – лавка подержанной электроники. Зашёл туда, корочкой светанул. Продавец, как сейчас его помню, амбал с широкими надбровными дугами, а ямочка на подбородке такая, будто у него там овцебычьи яйца выросли.

Так, мол, и так, спросил я, запомнили номера пежо-рапид, что человека сбил?

Продавец яйца подбородочные почесал и нагло ответил:

– Я уже всё рассказал, что видел. Ни номеров, ни водителя. Вы ведь, мусье, уже спрашивали?

– Появилось подозрение, что тебе мешает вспомнить не короткая память, а длинный эльфранк. Заплатили за молчание, признавайся, слышишь?

– Обижаете, начальник. Я честно тружусь, взяток не беру.

Пригрозил ему, что всё равно доберусь до правды.

Вышел на трассу. Посмотрел на след удара в бетоне, на розовые следы крови на дорожной разметке… Грустно мне стало. Ни одной зацепки.

Тут слышу в небе звук. Поднял голову – бес-пилоты кружат. Я быстро набираю диспетчерскую Жандармерии, запрашиваю, чьи аппараты в этом районе работают? Оказалось – из Института Военно-воздушной Аутомоции. Молодые пилоты тренируются над трассой захватывать быстродвижущиеся цели. Факультет бес-пилотной истребительной авионавтики.

Иронично, да? Богачи, мчащиеся на юг, – это учебные цели для военных лётчиков.

Что? Что ты там бормочешь, шлюшка? Ты рот освободи, если сказать что хочешь. Ага. Говоришь, у тебя парень курсант из «лётного»? Ну-ну. Только не вздумай травить байку, что стала путой, чтобы больную маму лечить. Ты, Нуэллен, любишь трахаться и любишь деньги. Все вы такие. И старые и молодые.

И я такой. На, займи свой рот и слушай дальше.

Поспешил я, слышишь, в Институт Военно-воздушной Аутомоции. ИВА, «Ивушка», как его кличут в народе.

Требую встречи с начальником училища по лётной подготовке. Тот меня вежливо принял. Хороший начальник, усатый, не жирный, как я сейчас. Настоящий лётчик, ветеран одной из мясорубок в Нагорной Монтани.

– Вы записываете данные с учебных бес-пилотов? – спросил я.

– Конечно, все действия лётно-подъёмного состава фиксируются для дальнейшего обсуждения и разбора.

– Не находились ли ваши аппараты в воздухе в такое-то время над Имперской трассой Старославль-Мизур?

Начальник проверил расписание в ординатёре:

– Так точно, полёты выполняли кафедры навигации и динамики полёта.

– Мне нужны записи аварии.

Ветеран оживился:

– Да, да, видели, зафиксировали. Но разве с дорожных камер слежения не лучше видно будет?

– К сожалению, камеры в тот день не работали.

– Странно.

– Очень. Поэтому мне важно посмотреть ваши записи.

– Простите, но госбезопасность не позволит. Вам нужно получить разрешение.

– Так точно! – По военному ответил я.

Достал ординатёр-табло, составил запрос по форме и отправил на утверждение. Начальник позволил ждать ответа в его кабинете, нам чай принесли. Настоящий, не цикориевую водичку.

Я тогда, Нуэллен, молод был, робел перед военными. Не догадывался, что и они и мы, жандармы, одинаково рискуем жизнями. Слушал его рассказы о стычках с авионами Ханаата Поднебесного. Госпропаганда, шлюха моя ненаглядная, не всегда врёт. Наша авионавтика сильнее ханаатской. В большинстве конфликтов за Нагорную Монтань, слышь, воздух почти всегда наш был. Правда, на земле хишиги лупили нашу пехоту по всем фронтам.

Сидели мы, сидели в кабинете. Все темы для разговора иссякли. Начальник занялся делами какими-то. Я же радостно мечтал.

Наступил в душе какой-то момент овладения волшебными силами. Слышь, есть такие силы, что находятся во мне, в нас, в окружающем мире. С ними нужно научиться ладить. Тогда я этого не умел, позволял наивным мечтам полностью себя захватить. А сейчас таких сил не осталось. И надежды нет на то, что снова появятся, хотя… не исключаю такой возможности. Сейчас фантазии молодости сами по себе, а я сам по себе.

Думал, что почти раскрыл преступление. Беспокоился, что ответа нет. Успокаивал себя, что всякое бывает. Отлучился начальник куда-то. Сейчас придёт ответ и я всё узнаю…

Короче, Нуэллен, долго я сидел, коротко ли, но зашёл в кабинет мужчина. У него тогда волосы были. Кучерявые такие, барашком. Прошёл мимо меня, посмеялся. Я ещё не знал, что это самый дорогой адвокат в Моску.

Прямиком подошёл к начальнику училища. У того, кстати, вся бравада улетучилась. Старался не смотреть на меня. Принял какую-то бумагу от посетителя. Кивнул.

Посетитель развернулся, достал свой коммуникатор да вышел. Через пару секунд мне пришло разрешение. Я быстро начальнику сую табло с подписью.

Начальник поднялся:

– Вот вам ординатёр, сами ищите нужный файл синемы.

Я не обратил внимания на его изменившийся тон. Быстренько сел на его место и нетерпеливо стал шарить по директориям. Понял – что-то не то всё. Явно не хватало файлов с меткой времени аварии.

Самое близкое что нашёл: две секунды того, как потерпевший перелез через ограждение и полсекунды того, как красный пежо-рапид, смазанный до неузнаваемости, проехал по трассе в сторону Моску. Вот и всё.

Я робко поднялся:

– Простите, но тут не все файлы.

Лётчик отвёл глаза:

– Какие есть. Пардон, сынок.

Молод я тогда был, голос задрожал. Ещё немного и расплакался бы:

– Но вы обещали… вы говорили, что все файлы хранятся четыре года после того, как курсант закончит обучение…

Ветерану тоже не нравилось фальшивое положение, в котором оказался. Дёрнул себя за усы и гаркнул:

– У адвоката был приказ Имперской Канцелярии, ясно?

– Но вы обещали, – глупо повторил я.

– Пардон, сынок. Забирай файлы, что есть. Других у меня нет…

Что говоришь, Нуэллен? Жалко меня? Ты себя пожалей, я сейчас такое сделаю, что долго то место чесаться будет. И второе тоже.

Я тогда понял, что есть закон, а есть понятия.