— Возьму Лирга и Кирха?

— Да, их взять лучше всего.

— А вы завтра ждите двоих от Папы. Комбинезоны на них мы захватим. Пусть будут в готовности, сразу и взлетим.

Прибыл в гарнизон… как домой и очень этому удивился, что то во мне изменилось. Доложились по команде о прибытии и были освобождены до утра следующего дня, для решения личных дел. Решил заскочить к Вере, купил ей подарки в Москве и вообще… Однако, соседушка перехватила меня на выходе из квартиры и вручила запечатанный конверт, испытующе на меня глядя. Поблагодарил и пошел здороваться с цундапиком, соскучился однако. По дороге вскрыл конверт: «Вернулся Петр. Прощай», дата, за день перед нашим убытием в Москву. А ведь я в тот день соседку видел и она не передала записку. Точно, каждая женщина — вещун, жены военных в квадрате. Как точно все таки:

Не убавить, не прибавить, пошел отнес свертки с подарками домой. Оседлал мотоцикл: «Эх, чавела, в галоп родимый», и понесся в Минск. Оттянулся… трудно ли это мужчине с сертификатами в кармане, с которыми доступны и гостиница Интурист и магазин Березка.

Утром, 8.00, был в расположении отряда, где узнал последние новости. Касимов, получил, очередное звание — капитан и принял новую разведгруппу в нашем отряде, на половину состоящую из сверхсрочников. Замом к нему назначили Кириллова, уже старшего лейтенанта. На отдельную офицерскую группу командиром назначили капитана Голба, замом к нему — старшего лейтената Брагина.

— Ну, а тебе лейтенант, пора набираться командирского опыта, — сказал майор Валеев. — пойдешь командиром отделения к Касимову, он за тебя просил.

— Слушаюсь, товарищ майор.

— И еще Лобанов, ты был кандидатом в…, а теперь стал спецназовцем. И чем раньше ты поймешь, что это навсегда — тем лучше. В 9.30 тебе приказано прибыть к командиру бригады. Свободен.

Батя вызвал меня, скорее всего для оценки моего общего морального состояния после «крещения», так сказать. Опытнейший человек и военный, прошедший все ступени армейской службы, он был психологом-интуитом и давал оценку людям, практически, безошибочно. После разговора тет-а-тет за службу, за жизнь, за родителей, он предложил мне связать свою дальнейшую судьбу со спецназом ВС СССР.

В тот же день я подал рапорт по команде, о зачислении меня в кадры ВС СССР. Валеев усмехнулся и подмигнул Касимову:

— Опять Бате придется на бальзам тратиться. Я ему сказал, что в тот же день подаст рапорт. А он сомневался, мол гражданский технарь, они думать будут. А ты разбирайся с отделением и оформляй отпуск. Совет: зам для командира — это все, как сосед по жизни.

Через месяц я летел в Симферополь, в свой первый военный отпуск, уже кадровым лейтенантом ВС.

Строительный бум у Семеныча закончился, подворье пришло в завершенный и очень симпатичный вид. Как раз гостили Борельские с дочерью, ее мужем и внучкой, места в пристройке им вполне хватало. Так же комфортно они помещались и в новенькой Волге, двадцать четверке, (в своих вояжах к морю) с которой Игорь Павлович, чуть ли не пылинки сдувал.

Меня поселили в гостевой комнате и вечером было застолье, в которой гвоздем программы были мой четырехлетний племяш (двоюродный брат) Ванюшка и внучка Борельских — Надюша, которые то не могли поделить персик из множества на блюде, то угощали друг друга всем лежащим на столе. Борельские были у Семеныча, уже второй раз и приглашали меня поездить с ними, но у меня были свои планы.

В Севастополе Аннушка стала красивой и уверенной в себе девицей, перешедшей в выпускной класс и Петруха, ее друг, растерянно наблюдал за этим превращением — утенка в лебедя. Отец защитил докторскую и с нетерпением ждал из ВАКа диплом доктора экономических наук и аттестат на звание профессора (должность профессора кафедры он занимал уже второй год). У мамы многое изменилось, он ушла из школы и стала преподавать в Черноморском высшем военно-морском училище имени П.С. Нахимова. Для чего прошла курсы переквалификации, освоила немалый военно-морской словарный запас, но справилась и была аттестована преподавателем. Сейчас очень довольна, говорит, по сравнению со школой — небо и земля.

С Петрухой поговорили на следующий день, на открытой площадке кафе у Памятника погибшим кораблям. Он спросил не нужно ли мне девяток пострелять? Я рассмеялся:

— Петр, я в неделю минимум цинк расстреливаю из короткоствола. Служба.

И вот здесь мы обрели почву для разговора, несмотря на различие в возрасте. Севастополь и его пацаны — картина маслом. Я ему сказал, что севастопольцев принимать в Нахимовку будут ограниченно — специфика службы. Поэтому пусть пробивает через военкомат направление в Высшее военно-морское училище им. М.В.Фрунзе, или Высшие военно — морское училище подводного плавания им. Ленинского комсомола. А может во Владик в Тихоокеанское высшее военно-морское училище им. С.О.Макарова. Океан — это серьезно.

А в конце разговора я ему сказал:

— Петр ты мужик и я такой же, только старше. Девушки развиваются быстрее мужчин и Аннушке сейчас шестнадцать, а по сути 18–19 в сравнении с тобой. Поэтому терпи друг или не терпи. И то и другое — правильно.

— Я что слепой, она уже год со мной, как с младшим братишкой.

— Вот и я об этом. Ладно, пошли искупаешь меня где нибудь в хорошем месте. Такси за мной.

С отдыхом устроился просто, пошел помощником инструктора на туристический маршрут. Очень хорошо отвлекает от мрачных мыслей. И отощавший, как мартовский кот, вернулся в бригаду готовый нести тяготы службы.

И она понеслась… Юго-Восточная Азия, Ближний Восток, Африка, Южная Америка. А между ними КУОСК от ПГУ КГБ, курсы «Выстрел», Высшая школа КГБ им Дзержинского, Военная академия Генерального штаба им. К.Е.Ворошилова. Так же в промежутке женился-развелся, в Москве не прожили и года, вернулся из командировки, записка: «Если желаешь добра дочери, подпиши» и с извещением о разводе, заявление об отказе от кооперативной квартиры. Подписал, высылал деньги раза в два больше алиментов, так нет — подала на алименты. Лишь бы опозорить, зачем? Осталась только служба и служил — не за страх, а за совесть.

И финишировала она, на афганской стороне, в двух километрах от железнодорожного моста через Амударью, в районе города Термез Узбекской ССР, 15 февраля 1989 года.

Снайперы и корректировщики занимали все главенствующие высоты в окрестности 2–3 км от моста, на обратных склонах заняли оборудованные позиции расчеты минометов 2Б14 «Поднос», у подножья высот самоходные установки «Гиацинт». На дорогах и у выходов из ущелий, патрулировали мотоманевренные группы погранвойск. В небе постоянно находились штурмовики Су — 25, Грачи, за Амударьей были готовы к открытию огня дивизионы РСЗО «Град». В готовности к взлету находились эскадрильи крокодилов Ми-24.

Общее руководство операцией осуществляло высшее командование погранвойск. Приказ был ясен и прям, при малейшем подозрении на противодействие, открывать огонь на поражение, привлекая все средства усиления. Конец нашей военной колонны вступил на противоположный берег, в ее арьегарде отошли наши минометчики и самоходные установки. Через час уйдут погранцы, а за ними и и спецназ.

— Товарищ полковник, вас вызывает передовой пост наблюдения, — доложил связист.

— Гора 1 на связи, что случилось?

— Часть медсанбата из Кабула, на трех машинах, следуют к мосту по шоссе после развилки на Мазари — Шариф. С ними семь трехсотых.

— Как? Лично видел их медсанбат в колонне.

— Говорят делали операцию. Но к ним на хвост сели духи, сразу за развилкой. Лейтенант с отделением, остался прикрывать.