Каждодневная нервотрёпка в офисе выжимает из него все соки, а дома его ждёт корчащий из себя жертву Деку.
Бакугоу терпит. Он даст ему ещё время, чтобы тот привык, понял, что теперь он принадлежит кому-то помимо себя. Да, он поступил с ним не очень хорошо, но он исправится. Необязательно же влюбляться друг в друга с первого взгляда! Вон сколько тех, кто начинают встречаться только после того, как раз пять окажутся в одной койке. Так чем они-то хуже?
Может, Кацуки и не умеет выражать свои чувства или желания, но это не значит, что он совсем потерянный для «любви» человек…
Нет же, правда??
Они спят в одной кровати. И это просто… словами не передать как… Наверное, именно поэтому после развода очень трудно снова привыкнуть спать одному.
Смотря на напряжённую спину Деку, альфа думает о многом: о том, как сильно хочет обнять его поперёк живота, о том, как сильно хочет раздеть его, о том, как сильно хочет его всего.
Но всё это без толку. Пять месяцев. Целых пять месяцев! Неужели этого недостаточно?! Он ведь и так уже старается, как только может! Этот мелкий!..
Маленький уголёк злобы, мирно тлеющий внутри него, вдруг разгорается во всё поглощающий пожар. Альфа срывается с цепи.
Неужели ему так трудно запомнить, что Кацуки пьёт кофе без сахара?! Ведь сам Бакугоу помнит, что омега любит кацудон, учится на воспитателя в детский сад, название института, когда его день рождения. Ради него он переступил через себя, надавил сам себе на горло, так сказать. А что он получает в ответ?!
Разве омега не должен поддерживать своего альфу?! Разве не должен дарить ему свою любовь и заботу?! Где всё это?!
Деку смотрит на его занесённую для удара руку дикими глазами, наполненными всепоглощающим страхом. Но Кацуки уже не в силах остановиться, даже понимая, что рушит любые задатки их жизни своими руками.
Полнейшая задница с работой продолжается, он разрывается на трое: днём — офис, горы бумажек, бесящие коллеги; вечером — бесящее его недоразумение; ночью — бесящая бесконечная подготовка к сессиям.
За всю свою жизнь Бакугоу никогда так не уставал. Жить от зарплаты до зарплаты —нечеловечески сложно.
Он тешит себя мыслью, что скоро у Деку начнётся течка, тогда будет легче. Парень подчинит его себе полностью, пускай и против воли. Не зря же Кацуки столько терпит. Да, он срывается время от времени. Но это ничего не значит. Мидория Изуку принадлежит ему. Он его…
Вот только течек всё нет. Ни одной за те два года, что они живут вместе. Какого, спрашивается, хера?! Такого ведь не может быть?! Или может?..
Кацуки решительно качает головой. Не может!
Запаха нет.
«А. Такое. Как. Может. Быть?!» — спрашивает он сам себя раз за разом, продолжая сверлить спину Деку взглядом.
Ответ находится неожиданно. В институте он случайно слышит разговор двух омег о таблетках-блокаторах, которые способны мало того, что скрыть запах, так ещё и свести симптомы течек к минимуму. Это вбивается в его голову слишком чётко. Да, наверное, это было очевидно…
Альфа рычит, смотря в эти перепуганные огромные глаза. Он, значит, выкарёживается, лишь бы прокормить их, обеспечить хоть какую-то иллюзию обычной жизни, а этот бесполезный мусор глотает таблетки, которые стоят огромных денег, лишь бы только не спать с ним?!
«Ну, раз так, тогда ты сам напросился!»
Голос омеги срывается от криков боли, слёзы стекают по щекам, а кожа на запястьях уже стёрлась до крови. Бакугоу устало падает рядом, краем уха слыша удушающие всхлипы. Снова слышится скулёж собственного зверя, что тянется когтистой лапой к Изуку, чтобы успокоить. Кацуки стискивает зубы и со всей силы даёт омеге пощёчину. Тело безвольным мешком падает в мокрую от слёз подушку и больше не шевелится.
Ему не стыдно за это. Он ни о чём не жалеет.
В этом он пытается убедить себя очень давно…
Деку заканчивает институт. Устраивается на работу в какой-то детский сад. На самом деле, Кацуки знает и номер этого сада, и адрес, и имена всех воспитателей, которые там работают. Но об этом никто не должен знать.
Омега просто сияет, неважно, чем он занят, на его лице всегда самая яркая, ласковая улыбка. Бакугоу кажется, будто бы это маленькое солнышко попало в его сети и теперь освещает его беспросветную жизнь. Но даже так Изуку всё ещё не принадлежит ему. И он это прекрасно понимает…
Бумаг резко становится больше, напряжение снова давит на череп изнутри, пытаясь проломить его.
Если бы кто-то знал, как ему сейчас тяжело. Как сильно Кацуки нуждается в поддержке.
Он качает головой и рычит на своё отражение в зеркале. Альфа. Он альфа! А не какой-нибудь сопливый омега! Сам справится!
Внутренний зверь кривится и фыркает на него, проводя когтями по стальному полу своей клетки, что уже стала домом за всё то время, которое он провёл в ней.
Паршивый скрежет режет слух, заставляет пошатнуться и закрыть уши руками. Его «Я» мстительно скалится. Острые белые клыки блестят. Это единственное, что Бакугоу видит среди чёрной тьмы.
…Если бы хоть кто-то знал, что он старается изо всех сил…
И всё снова обрывается слишком быстро.
Изуку увольняют с работы. И всё начинается с самого начала. Смотреть на кислую рожу Деку нет сил.
Мидория не говорит с ним. Просто перемещается по дому, делая все домашние дела чисто на автомате. Всё чаще и чаще Кацуки замечает, что омега может «зависнуть» на несколько минут, бездумно пялясь в одну точку, или же может забыть что-нибудь. Да и вообще всё валилось у него из рук.
А потом Деку совсем неожиданно говорит еле слышным голосом:
— Я хочу детей…
Кацуки замирает на секунду. И что это значит? Почему говорит сейчас? Он же столько лет строил из себя жертву, а тут решил сам подставить свою задницу? Ха! Ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха…
Внутренний зверь приподнимается в клетке, блестя красными глазами. Значит, шанс всё ещё есть? Ещё можно что-то исправить?
Бакугоу злобно бьёт ногой по стальным прутьям, загоняя зверя назад. Нечего ему лезть не в своё дело. На лице сам собой расползается оскал, а слова растягиваются, словно тонкая тянущаяся нить грязи:
— От такой шлюхи, как ты, мне мелкие выблядки не нужны…
— …
На это омега ничего не ответил, даже ни единой слезинки не было.
Почему-то эти слова Изуку не давали ему покоя. Просто для галочки Бакугоу решил съездить в тот чёртов детский сад. Зачем? Просто для галочки…
Чтобы расспросить всех до единого (вытрясти из всех информацию), ему понадобилось полдня…
Побои… Деку уволили из-за синяков по всему телу, которые заметил кто-то из родителей.
Понятное дело, что собака зарыта в другом, — просто никто не хотел брать на себя ответственность в том случае, если в конечном итоге Изуку забьют до смерти. Альфа хмыкает. Он ещё не растерял последние мозги, чтобы убивать того, кого так сильно желает.
Ладно, в этом виноват он. Так что в качестве бонуса секса больше не будет. Да и на работе снова завал, как раз есть стимул полностью погрузиться в бумажный погреб. На Деку он больше не смотрит, разве что изредка и мимолётом.
Так проходят годы.
Изменял ли он?
Разумеется, какой альфа в его возрасте сможет жить без секса? Только тот, у которого проблемы с его «дружком». У Кацуки таких не наблюдалось.
С кем только он не спал. Весь офис обсуждал его похождения, но ему было плевать.
Его до одури бесило, когда очередная одноразовая подстилка хваталась за него, пока он втрахивал её в кровать. Эти развратные стоны издыхающего кита доводили его до трясучки.
Его внутренний зверь вяло махнул хвостом, закрывая им свои глаза. Хоть в чём-то они были солидарны.
Он никогда не оставался с ними на ночь, просто кидал на стол деньги, чтобы расплатиться за номер, и уходил домой, где его уже ждал ужин и бледная немая тень, что находилась где-то поблизости.
Иногда Кацуки задавался вопросом: «Неужели он не чувствует, что от меня несёт омегами за километр?!»
Но Изуку ничего не говорил по этому поводу. Просто смотрел в пол, проходя мимо него.
