Они просто прогуливаются по бесконечному чёрному настилу земли. На песке остаются следы огромных лап зверя, но его хвост их тут же стирает, не оставляя ничего после себя. Несколько раз он приоткрывает пасть, словно силясь что-то сказать, прорычать… Но каждый раз отступает, просто опуская морду и закрывая глаза.

Изуку еле разлепил глаза, поворачивая голову вбок, чтобы посмотреть, спит ли Нацуки. Но кроватка стоит пустая. Сердце пропускает болезненный удар, а к горлу подступает комок паники. В комнате он один.

Вывернувшись из одеяла, Мидория срывается на бег, но, споткнувшись о порожек, едва не падает, в последний момент успевая с грохотом зацепиться за угол.

Дверь на кухню приоткрыта, но и звука оттуда не слышится. Изуку врывается и туда, чудом не споткнувшись о кухонный порог.

Кацуки медленно поворачивает голову в его сторону и морщится оттого, что Нацуки дёргает его за волосы, заставляя наклониться к себе ближе. Мидория хочет предупредить, что не стоит этого делать, но не успевает, потому что их малыш слишком проворен – хватает альфу за нос, пытаясь ему его оторвать.

На столе стоит почти полностью опустошённая бутылочка со смесью, там же небрежно лежит слюнявчик. Нацуки, сидя на руках у отца, с улыбкой растягивает его щёки в разные стороны. Изуку неуверенно присаживается рядом с ними на диван, в любой момент готовясь забрать Нацуки, но Бакугоу совершенно спокойно держит его на руках, несильно прижимая к себе, позволяя малышу делать со своим лицом… трудно сказать, что именно, но что-то очень важное, если судить по выражениям лиц.

Нацуки переключает внимание на своего папочку, пытаясь и его прихватить за волосы, при этом не забывая о Бакугоу, которого он отпускать явно не собирался.

— Спасибо, что покормил Наччана.

Кацуки ничего не отвечает, только кладёт голову на его плечо, прикрывая глаза.

Звонок в дверь не нравится Кацуки совершенно, он старается его проигнорировать, но Изуку уже бежит в коридор открывать.

Бакугоу слышит какофонию звуков, которую могут издавать только одни люди из его окружения. Нацуки хмурит бровки и что-то бурчит себе под нос, пытаясь выставить кубики в одну ровную линию. Он то и дело бросает взгляды на Кацуки, который держит в руках погремушку.

— Каччан, к тебе пришли, — Изуку проскальзывает в комнату почти незаметно.

Нацуки и Кацуки одновременно поднимают на него взгляды, и Мидории вдруг показалось, что они оба смотрят на него как-то обречённо.

— Бакугоу-сан! Как давно я тебя не видел!

— Действительно, всего лишь сутки назад ты орал, что видеть меня больше не можешь, а теперь соскучился?

Но Монома не отвечает ему, как вкопанный уставившись на Нацуки, что всё так же возится с кубиками, ворча себе под нос и переставляя их как только можно.

— Это же… мини-Бакугоу-сан! — от его крика Нацуки вздрагивает и переводит на него хмурый взгляд. — Да он даже смотрит на меня как Бакугоу-сан! Эти глаза так и говорят: «Заткнись, а то зарою тебя в отчётах!»

— И вправду… — Миюки выходит у него из-за спины, заправляя прядь волос за ухо.

При виде омеги глазки малыша загораются, а ротик приоткрывается.

— Хочешь подержать? — Кацуки подхватывает Нацуки на руки и передаёт Миюки, тот немного неуверенно прижимает ребёнка к себе, настороженно поглядывая на Бакугоу: этот засранец не делает ничего просто так.

— А! Миюки-сан, осторожнее! — Изуку, до этого разговаривавший с Кендо и Шинсо, отмирает.

— Не боись, я его держу.

— Дело не в этом…

Нацуки растягивает губы в улыбке и, что-то улюлюкая, впивается пальчиками в распущенные волосы Миюки. Не ожидавший такой подлянки омега даже противопоставить ничего ребёнку не может. Просто стоит и ждёт, когда его отпустят, ну или окончательно снимут скальп.

— Каччан! — Мидория пытается отодрать собственного сына от Миюки, но тот ни в какую не хочет отпускать его, на глаза едва слёзы не наворачиваются.

Но стоит только освободить Миюки, как у Нацуки появляется новый объект — Шинсо. Они смотрят друг на друга: один с непониманием, другой — с маниакальным блеском в глазах.

Миюки продолжает что-то шипеть на Кацуки, одновременно пытаясь убрать волосы, пока на него снова не переключили своё внимание.

Единственная, у кого Нацуки сидел на ручках спокойно, — Кендо. Даже волосы ей выдирать не захотел. Просто рассматривал её, а потом предложил поиграть вместе в кубики, хотя даже так он не переставал поглядывать на Изуку, чтобы тот всегда был в поле зрения.

Мидория обеспокоенно поглядывает в сторону сына. Нацуки пытается ходить, хватаясь для опоры за край дивана.

Как бы он ни старался, Нацуки напрочь отказывался ползать, сразу пытаясь совершить свои первые шажки. Мальчик пыхтел, но сдаваться не хотел. Упрямством он явно в Бакугоу…

Вот он снова переставляет ножку, но, запнувшись, почти садится на попу, только Кацуки ловит его, снова ставя на ноги. Изуку облегчённо выдыхает, пока рядом есть Кацуки, можно отвлечься на приготовление ужина.

— Па-па.

— Па-а-а-па-а-а.

— Да, хорошо, — Изуку улыбается, приглаживая хохолок на голове Нацуки, а тот снова лепечет.

— Па-а-а-па-а-а.

— Угу. Папа.

Кацуки отпивает кофе и ставит кружку на стол, чтобы подсесть к ним. Нацуки смотрит на него и снова тянет: «Па-а-а-па-а-а».

Нацуки виновато потупил взгляд в пол, пока Бакугоу тряс перед ним своей рубашкой, изрисованной фломастерами.

Изуку уже хотел заступиться, но Кацуки грозно на него зыркнул, так и говоря: «Не смей!»

Весь оставшийся вечер Нацуки простоял в углу, изредка вздыхая и обиженно поглядывая на своего отца, сидящего в кресле, но игнорирующего все его взгляды.

— Он должен научиться нести ответственность за свои поступки.

— Я знаю, но, Каччан, Наччану всего лишь два с половиной года… Он ведь ещё не совсем понимает, где рисует…

— Это уже третья моя рубашка за два месяца, хочешь сказать, он это делает неосмысленно?

— Ну, да…

Кацуки приподнимает разрисованную ткань и снова внимательно осматривает яркие полосы и завитки. Никакого точного рисунка нет. Бакугоу вздыхает. Ладно, может быть, он действительно не специально это сделал.

Видя, что его слова, кажется, произвели должный эффект, Изуку снова продолжает:

— Вам нужно помириться, — и осторожно тянет Кацуки за ладонь в сторону кухни, где отбывает своё наказание Нацуки.

Изуку всегда выступает в качестве посредника между ними, ведь не в первый же раз Нацуки проказничает…

Мальчик стоит, насупившись, опустив голову вниз, пальцем ковыряя обои.

— Наччан, папа хочет тебе кое-что сказать.

Бакугоу присаживается на корточки, чтобы быть наравне с сыном, ощущая на плече тёплую ладонь Изуку.

— Я был не прав…

Нацуки оборачивается, хлюпая носом. Он утирает нос рукавом и нерешительно идёт к отцу, чтобы головой уткнуться ему в плечо и кое-как сказать корявое «Пласти».

Изуку снова перерывает всю квартиру в поисках газеты с объявлениями о работе. Но её нигде нет.

— Что ж такое-то… Уже четвёртая…

— Папа! Папа! Папа! Папа! — кричит Нацуки и на полной скорости влетает в комнату, едва не снося омегу с ног.

— Что такое?

— Смотл-л-ли! Мы с папой сдела-али! — он протягивает ему красивый кораблик из бумаги.

— Какая красота! Вы молодцы! — Мидория гладит сына по голове и внимательнее осматривает кораблик.

Улыбка медленно сползает с лица.

— Наччан, а вы с папой больше ничего не делали?

— Делали! Бом-боч-ку! И… и… зу-зу-журавлика!

— Покажете мне остальное?

— Ага! — он хватает Изуку за руку и тащит его к ним в спальню, где Кацуки пытается вывернуть из бумаги львёнка.

— А я-то думал, куда пропадают все газеты, которые я покупаю…

Пристыженным Бакугоу не выглядит, хотя прекрасно знает, для чего именно Изуку их покупал.