Мидория молчит, не зная, что именно ответить. Его пригласили… Это… приятно. Но зачем ему идти? Такой, как он, не умеет веселиться. К тому же будет большая компания, все они знакомые Кацуки, им просто будет скучно с ним. Парень будет болтаться балластом. Виться хвостом за Кацуки? Нет, это будет раздражать Бакугоу. Наверное, не стоит.
— Кендо не пойдёт, если будет единственной омегой среди альф. А если она не пойдёт, Монома будет ежедневно ныть и заливать слезами бумажные горы на своëм столе.
— Но… ведь обычно свидание только для двоих, разве им не будет неловко перед всеми?
— Скорее уж, Кендо будет страшно оставаться с этим неадекватом один на один. Подумай, время пока есть.
— А.
— Без тебя я не пойду. Мне всё равно там нечего делать.
— А.
— Это займёт всего лишь несколько часов.
— А.
— Неподалёку от кинотеатра есть книжный. Говорят, там сейчас распродажа.
— Распродажа?
— Да. Так что можно зайти после сеанса.
Это грязный приём, и Изуку это осознаёт. Кацуки знает, куда нужно надавить. Но само предложение очень заманчивое. Распродажи в книжном довольно редкое явление, особенно в начале декабря — как-то рановато.
— Хорошо. А Монома-сан точно не будет против?
— Не будет, — Бакугоу даже кивает в подтверждение.
И, может быть, ему только кажется, но альфа триумфально ухмыляется краешками губ, но очень старательно скрывает это.
Мидория немного нервно вздыхает, тут же прикрывая рот от холодного воздуха. Руки зябнут, из-за чего приходится постоянно прятать их в карманах, не спасают даже варежки. А Кацуки нормально, вон стоит рядом нараспашку. И почему омеги не могут так же, как и альфы, контролировать тепло своего тела? Такая удобная функция.
— Где эти бараны? Сами назначили время и сами же опаздывают!
Изуку тоже это интересовало, он уже околел, а зайти в помещение они не могут: слишком много народу, их просто не найдут среди всей этой толпы.
Ему на нос приземляется маленькая снежинка, и Изуку восхищённо поднимает голову вверх, к небу. Много-много маленьких и больших снежинок, кружась, ложатся на землю. Как же красиво. Даже мысли о холоде отошли на задний план.
— Бакугоу-сан! — слышится женский голос откуда-то сбоку.
Омега переводит взгляд на кричавшего и застывает с слегка приоткрытым ртом. К ним подбегает миловидная девушка с длинными рыжими волосами, собранными в хвост. Её щёки раскраснелись от мороза, что делало её ещё более красивой. За ней еле-еле плелись Монома и Шинсо, но стоило им увидеть Мидорию, как оба расплылись в улыбках, тоже ускоряя шаг.
— Изуку-сан! Как же я рад, что ты согласился пойти! Ты просто спас меня!
Нейто искренне улыбнулся, подходя ближе. Он даже раскрыл объятия, но предупреждающее рычание со стороны Кацуки отговорило его от этого действия.
В самом кинотеатре было очень много людей. Похоже, это какая-то премьера. Бакугоу огляделся и настороженно покосился в сторону парня.
— Мы заходим?
— Нет ещё. Сейчас ещё Миюки-сан должен подойти.
— Что, блять???!!! — Кацуки резко повернулся к Мономе лицом, злобно скалясь. — Ты позвал эту мразь?! Совсем ебанулся?!!!
— Ну, я подумал, что было бы неплохо. Всё-таки мы же теперь работаем вместе. Может быть, он проникнется дружеской атмосферой и…
Договорить ему не дали: Шинсо дёрнул его за ворот рубашки, оттягивая от Бакугоу.
— Эту идею предложил Аизава, когда узнал про наши планы. Мы подумали, что это действительно может помочь.
— С такой мразью, как он, это не прокатит. К тому же… вы ведь знаете! — Кацуки снова оскалился и сильно сжал руки в кулаки, словно собирался кого-то ударить. Его запах стал в несколько раз сильнее, так что Изуку, находившегося от него уже довольно далеко, всё равно накрыло всепоглощающей волной ярости. Они с Кендо непринуждённо болтали о том о сём, когда это произошло.
Мидория обернулся и обеспокоенно посмотрел на альф, но стоило ему пересечься взглядом с Кацуки, как тот тут же отвернулся.
— Мы знаем. Но ты не думал, что он не хотел доходить до этого? Просто…
— Что «просто»?! Не хотел этого?!!! Думай, что говоришь! Блять, — он встряхнул головой, рукой хватаясь за виски.
— Бакугоу, успокойся, пожалуйста. Если что, мы не будем молчать и…
— Каччан… всё в порядке?..
Шинсо замолчал, немного испуганно поглядывая то на Кацуки, то на Моному.
— Ничего. Всё нормально, — он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
Кацуки не любил толпы, но всё равно согласился на это. Теперь жалеет. А эта мразина… Чёрт бы его побрал. Миюки единственный человек на всём белом свете, которого Бакугоу не мог переварить ни в каком виде. К тому же после того корпоратива… Миюки заслуживает только медленной и мучительной смерти… и не он один…
Изуку непонимающе смотрит на него немного влажными глазами, но ничего не говорит, чувствуя, что нужно промолчать.
Миюки появляется неожиданно. Он медленно идёт, ловко лавируя между скоплениями людей. Каждое его движение пропитано такой грацией, что вслед ему устремлено множество завистливых и похотливых взглядов. Изуку не знал, что чувствует именно он, смотря на этот идеал. Малыш сильно толкнулся, заставляя удивлённо «ойкнуть». Мидория ласково улыбнулся, не обращая уже никакого внимания на происходящее. Его ребёнок не хочет, чтобы он об этом думал, он и не будет. Парень гладит себя по животу, снова ощущая ответный толчок.
Шинсо, всё это время смотрящий на него, и сам расплывается в улыбке, но, понимая, что слишком долго пялится на омегу, смущённо кашляет. Монома старается незаметно подойти поближе к Кендо и слегка коснуться кончиками пальцев её руки. Только девушка вдруг дёргает рукой, отчего касание выходит вовсе не лёгким. Оба заливаются румянцем и стыдливо краснеют, одёргивая руки. И только Кацуки продолжает с ненавистью смотреть на Миюки, и точно такой же взгляд устремлён ему в ответ.
В зале немного прохладно и очень шумно. Они толпятся, никак не в силах решить, как им рассесться. Монома предоставляет выбор Изуку, и тот, немного погодя, соглашается. Нейто садится первым, рядом с ним Кендо, потом сам Изуку, Кацуки, Шинсо и наконец Миюки.
— Если кто-нибудь хочет поменяться, то, пожалуйста, скажите, — Мидория обводит их взглядом.
— Я не хочу сидеть с краю, — Миюки выступает вперёд, взирая на омегу сверху вниз.
Изуку же только растягивает губы в улыбке и уже готовится предложить ему поменяться с ним местами, но Хитоши обрывает его:
— Я могу сесть с краю. Мне непринципиально.
Миюки кивает, идя на теперь своё место. Свет в зале гаснет, а на экране появляется проекция рекламы.
Первые кадры самого фильма заставляют Кендо и Изуку стыдливо прикрыть глаза руками, Монома выпрямился на месте, широко раскрыв глаза, Шинсо потирает виски, прикрыв веки, Бакугоу поморщился от голоса стонавшего, немного скосив взгляд на Мидорию, и ухмыльнулся на его покрасневшие щёки, а Миюки никак не отреагировал на постельную сцену в самом начале.
Уже на середине Кацуки начал прикладываться затылком к спинке, всё никак не мог найти удобной позы для сна. Нейто всё ещё сидел по стойке смирно, не отрывая взгляда от экрана. Шинсо спал. Миюки смотрел на экран, хотя Изуку заметил, что его мысли были далеки от происходившего там.
Бакугоу заворчал сильнее, рукой пытаясь приподнять подлокотник между сиденьем его и Мидории. Когда ему это удалось, он придвинул омегу к себе поближе, оплетая его руками, незаметно зарываясь носом в его волосы. Уже через несколько минут Кацуки отключился от мира сего.
— Ну и кто из вас, дебилов, выбирал этот пиздец? — задал самый актуальный на этот вечер вопрос Бакугоу, слегка потягиваясь, чтобы размять затёкшие плечи и шею.
— Эм… Я просто подумал, что омегам будет интересно это… Вот и…
Монома всё никак не мог прийти в себя после просмотра. Отовсюду разносились восторженные отзывы, но по большей части слышны они были именно от подростков, пришедших парочками или группками.
