Бакугоу резко притягивает его к себе, от неожиданности Изуку впечатывается лицом в плечо парня. Кацуки крепко смыкает объятия, не позволяя даже дёрнуться. Он не умеет говорить красивых речей, не умеет понимать с полуслова, не умеет различать по взглядам и жестам то, что от него хотят. И он не сможет понять его, пока Мидория сам не скажет ему. Альфа закрывает глаза, он не умеет понимать… он не умеет…
Еле слышимая трель звонка как лёгкий электрический разряд пронеслась по квартире. Изуку поставил таз с бельём на пол и поспешил посмотреть в глазок. Кого это могло принести к ним?
Он удивлённо открывает дверь, теперь смотря в лицо человеку перед собой.
— Добрый вечер, Мидория-сан! — он вежливо кланяется ему, едва не сталкиваясь с омегой лбами, но кто-то со спины вовремя хватает Ииду за ворот пальто, оттягивая назад.
— Добрый вечер, Иида-сан. Вы к Каччану? Проходите, пожалуйста, — Мидория отходит в сторону, пропуская его.
— Большое спасибо! Только я не один! — Иида делает шаг чуть в сторону, позволяя увидеть того, кто стоит у него за спиной.
У Изуку перехватывает дыхание. Совсем молодая девушка среднего роста, она на полголовы ниже него самого. Русые, до плеч, волосы, немного округлые черты лица и большие блестящие карие глаза. Она несмело делает шаг к нему навстречу.
— Иида Очако! — Изуку глупо хлопает глазами, никак не в силах выдавить из себя хоть что-то.
Так неловко.
— Деку, — слышит он из-за спины и тут же оборачивается на голос.
— Каччан, к тебе пришли.
Бакугоу смеривает их странным взглядом, кивает сам себе и, похоже, даже не собирается с ними здороваться, разве что:
— Вы в курсе, что опоздали?
— Мы немного заплутали, — Очако закрывает за собой дверь, принимаясь распутывать длинный красный шарф, которым обернула чуть ли не всё лицо.
— Он здесь уже был.
— В темноте плохо видно! — Иида протирает запотевшие очки.
Пока они обмениваются «любезностями», Изуку, вспомнив о том, что кое-что забыл, старается незаметно удалиться к оставленному тазу с бельём. В коридоре по-прежнему довольно шумно, а в пустующей комнатке, где они обычно развешивают бельё, очень тихо и немного сыро. Мидория включает кондиционер, чтобы прогреть воздух, и медленно начинает копаться в тазу с мокрыми вещами.
Он проверяет, не капает ли вода на пол, и только тогда уходит, тихо прикрыв за собой дверь.
На кухне стоит неловкая тишина, Изуку только непонимающе смотрит то на Кацуки, то на их гостей. Омега понимает, что нужно что-то сказать, как-то начать разговор. Но как?! М-да, задал им задачку Бакугоу…
Очако, до этого сидевшая на стуле рядом с Иидой, неожиданно встала и подошла к нему, с улыбкой на лице протягивая красиво упакованный торт. Мидория поймал себя на мысли, что у него подрагивают руки, когда он принимает сладость.
— Ананасовый, — девушка слегка наклонила голову, не переставая улыбаться ему, её волосы весело подпрыгнули вверх и снова легли ей на плечи.
— Ананасовый, — повторил он за ней как в трансе, сглатывая от предвкушения слюну.
Ему показалось, что это было слишком громко, поэтому Изуку неловко поблагодарил её, чувствуя, как щёки заливает предательский румянец.
Мидория краем уха слышал, как Кацуки о чём-то говорит с Иидой, кажется, там было имя Мономы и некой Кендо, а ещё Киришима.
— Скоро в отпуск его выпихнем, иначе потеряем окончательно.
— Ещё бы Миюки, да? — понимающе кивает Тенья.
Очако, до этого помогающая Изуку с чашками, оживляется.
— Это тот, что «патлатый», не так ли?
— Он самый.
— А я думала, он уже уволился. Это ж надо какие нервы иметь, чтобы работать с Бакугоу.
— Так «Патлатый» это и есть Миюки… — омега разливает кипяток по кружкам и снова уходит к столешнице, чтобы разрезать торт.
— А ты не знал? — странно, но девушка не отходит от него ни на секунду, всячески стараясь разговорить ещё больше.
— Обычно Каччан зовёт его… немного иначе…
— Мразина… — понимающе шепчет она так, чтобы услышал только он, но Иида всё равно слышит её.
— А ты откуда знаешь?! Бакугоу опять орал на всю компанию о том, что Миюки мразина, когда ты была рядом?!
— По-моему, Миюки знают все.
— Популярность, однако.
Изуку смешливо фыркнул, даже не придав значения всем этим словам. Может быть, и стоило, а может быть — нет. Единственное, что он заметил, — это мимолётные странные взгляды, которые бросали друг на друга Очако и Кацуки.
— Очако-сан очень милая, — задумчиво говорит Изуку, смотря куда-то вверх.
— Тебе она понравилась?
— Угу. Вы с ней вместе работаете?
— Не дай бог. Если бы она работала со мной, я бы уже уволился к херам собачьим. Нахер таких работников.
— А я думал, что вы хорошо ладите.
— Ладить — не работать. Она нормальный человек, хотя её тоже заносит иногда, но это бывает довольно редко.
Мидория укладывается головой на подушку, прикрывая глаза. Он не может объяснить, но отчего-то чувствует себя очень уставшим. Кажется, Бакугоу говорит что-то ещё, но его голос звучит как в вакууме, поэтому самих слов омега уже и не разобрал.
Изуку быстро режет кабачок на мелкие кусочки: сегодня на ужин будет овощное рагу. Давненько он его не готовил. Откуда-то с улицы слышится эхо музыки. Мидория старается уловить мелодию, но слишком много посторонних шумов: тиканье часов, бульканье воды в рисоварке.
В квартире довольно холодно, так что он укутан в одежду по самое не могу, всем своим видом напоминая капусту. А Бакугоу нормально, он спокойно ходит в майках, босиком, а кондиционер включает только для Изуку, чтобы он не окоченел окончательно.
— «Inside my mind…»
Парень вскидывает голову, прислушиваясь к каждому звуку, но снова ничего не слышно. Разве что в коридоре кто-то копошится. Мидория выглядывает из-за двери, встречаясь взглядом с Кацуки, он как раз вешает пальто на вешалку.
— С возвращением. Скоро ужин будет готов. Может, в ванную пока сходишь?
Бакугоу выпрямляется, разминая напряжённые плечи. Он выглядит очень уставшим, похоже, сегодня был тяжёлый день. Омега, убедившись, что Кацуки пошёл в ванную, неуклюже наклоняясь, поднимает с пола его портфель, который он, как всегда, закинул куда подальше. Портфель забит бумагами, едва закрывается, да и то только на одну заклёпку. Изуку забрал его с собой в комнату.
— Деку, — Кацуки сидел за столом, с кончиков его влажных волос капали капли воды.
— Да?
— Какие у тебя планы на воскресенье?
— Воскресенье? — Мидория задумался, возводя взгляд к потолку, будто бы там было написано его расписание на недели вперёд. — Я работаю в воскресенье.
— Вечером воскресенья.
— Вечером… Я хотел убраться в обед, так что вечером, скорее всего, просто схожу в магазин за продуктами для ужина. Вроде всё.
Альфа выстукивает пальцами дробь по поверхности стола, задумчивым взглядом сверля спину Изуку.
— Монома позвал Кендо в кино.
— Кендо? Та девушка, которая ему нравится? Она согласилась? — он отложил ложку в сторону, внимательно слушая дальше.
— Ага. Но одна она с ним не пойдёт. Он это понимает, поэтому попросил составить ему компанию. Об этом узнали все, кто мог, так что идёт большая компания.
— О. Значит, ты будешь поздно. Тогда я оставлю ужин на столе, просто накрою плёнкой.
— Ты не понял, Деку. Ты идёшь со мной.
— Зачем?
Кацуки не спешит с ответом, терпеливо выжидая, что Изуку сам поймёт, что от него хотят. Но тот точно так же смотрит на него, немного хмурясь. Бакугоу понимает, что для омеги это странно ходить куда-то с ним, но ведь в последнее время всё было относительно спокойно, а это поможет им сблизиться ещё на несколько миллиметров. Какой-никакой, но прогресс.
— Монома и тебя пригласил. Он сказал, что, если рядом будет кто-то одного с ней типа, ей будет спокойнее… — Кацуки резко замолкает, чтобы снова побарабанить пальцами по столу, а потом продолжает: — Там будет не так уж много людей: Шинсо, сам Монома, Кендо, возможно, Киришима с мужем, но это не точно.
