— Давай уже хоть что-нибудь…

И Изуку тут же начал читать строчку за строчкой.

«* * * ПРИМЕРНЫЕ ВОПРОСЫ * * *

И сколько ты пробыл в той комнате?

А где сейчас Вальтер Куглер?

И ты не знаешь, что случилось с твоей семьёй?

А куда уехала та храпунья?

Счёт 10:3 не в твою пользу!

Чего ради ты и дальше с ним дрался?

Когда Лизель оглядывалась на события своей жизни, те вечера в гостиной оказывались едва ли не самыми яркими воспоминаниями. Она так и видела пламя, полыхающее на Максовом яично-скорлупном лице, и даже пробовала языком человеческий привкус его слов. Блюдо его спасения подавалось кусок за куском, будто Макс отрезал каждый от себя и подавал им на тарелке.

— Я такой чёрствый!

Говоря это, он поднял локоть, загораживая лицо рукой.

— Бросить своих. Явиться сюда. Подвергнуть вас всех опасности… — Изгнав из себя всё, он взмолился. Его лицо было избито скорбью и отчаянием. — Извините меня. Вы мне верите? Извините меня, я так виноват, так…

Его руку лизнуло пламя, и Макс отдёрнул локоть. Все молча смотрели на него, пока Папа не встал и не подошёл к нему ближе. Сел рядом.

— Обжёг локоть?..»*

Он продолжал читать страницу за страницей, сам полностью погружаясь в книгу. Сон как рукой сняло. Про то, что он читает Кацуки, омега уже давно забыл.

— Деку… — наконец позвал его Бакугоу. — Ложись спать…

Он вот-вот положит трубку, и всё, но тогда зачем?..

— К-каччан, ч-что-то с-случилось?

И зачем он спрашивает это? Разве в этом есть смысл? Этот человек, что сейчас звонит ему посреди ночи и просит поговорить с ним, избивал его, насиловал, лишил всего… сломал ему жизнь…

Но всё же...

«Да… но Каччан ведь помог мне… он оплатил мамино лечение… он уже не бьёт меня… он не делает мне больно… я ему должен…»

— Деку… Ты меня наизнанку выворачиваешь… Всё это дерьмо с тобой… Я… Это трудно… Нет, это невозможно объяснить… и не исправить…

Изуку хмурится, не понимая, о чём идёт речь. Может, альфа пьян, поэтому его голос прерывается, или это помехи в связи?

— Ты… Просто знай, что ты… Ты… самое лучшее, что случалось со мной… Я…

Он сидит в оцепенении, всё так же прижимая телефон, но уже не слыша частых гудков, лишь только одно набатом повторяется в голове, отдаётся эхом по всем нервным окончаниям…

Ты самое лучшее, что случалось со мной…

Ты самое лучшее, что случалось со…

Ты самое лучшее, что случалось…

Ты самое лучшее, что…

Ты самое лучшее…

Ты самое…

Ты…

Я…

Тошнота неожиданно подкатывает к горлу, он еле успевает добежать до раковины. Всё внутри крутит, голова идёт кругом, а эти слова словно отравляют всю его кровь. Ему одновременно дико страшно и одновременно так… спокойно. Перед глазами вода ручейками уносится в сток…

Прошло три дня.

Кацуки больше не звонил. Что с ним случилось, так и осталось неизвестным. К разговору о детях они больше не возвращались.

Неожиданный звонок в дверь заставил оторваться от созерцания ужинающего Коты. Изуку поспешил открыть дверь. Перед ним стояла женщина, что немного недоверчиво сверкала на него карими глазами.

— Здравствуйте, я Сосаки Шино, — представилась незнакомка, хотя теперь уже знакомка.

— Здравствуйте, Вы тётя Коты-куна? — она утвердительно кивнула.

Омега улыбнулся.

— Я Мидория Изуку, приятно с Вами познакомиться! Что же Вы стоите? Проходите! — он посторонился, пропуская её в дом.

Шино подозрительно оглядывалась по сторонам, но ничего странного не замечала. Обычная квартира. Обычный омега. Сама она хоть и была бетой, запахи различать пускай и не очень хорошо, но умела. Только стоило пройти дальше, в гостиную, как в нос ударил чей-то удушающий сильный аромат, он заставлял подчиняться, ей аж поплохело.

— Что с Вами?! — тут же взволнованно подскочил к ней парень, помогая дойти до кресла.

Изуми тоже встал со стула, подбегая к тёте.

— Ничего такого. Просто тут так сильно пахнет альфой…

Мальчик нахмурился, принюхался, но в силу возраста так сильно не почувствовал.

— А… Это… Ну…

— Это, наверное, альфа Изуку, но его нет дома. Он уехал в командировку ещё раньше, чем Изуку взял меня к себе, — Мидория был благодарен, что Изуми объяснил всё за него, просто назвать Кацуки СВОИМ язык не поворачивается.

Дальше был час знакомства. Когда Шино расслабилась, она просто завалила парня расспросами: как Кота себя вёл? Хорошо ли ел? Не мешался ли? Не капризничал?

Мальчик стыдливо краснел, пытаясь спрятать глаза за волосами, так как кепку дома снимал.

Они все вместе поужинали — женщина только приехала к ним в город — и ещё немного поговорили.

— Что ж, нам пора уезжать, — объявила она так неожиданно, что у Изуку из рук от шока выскользнула тарелка, разбиваясь о пол с громким звуком.

— Сейчас?! — не веря, спросил Изуми, даже не скрывая, насколько расстроен.

— Мне завтра на работу нужно, я, конечно, взяла отгул, но только до обеда. За ночь мы должны будем добраться до *******. И, Кота, на этот раз я постараюсь сама заботиться о тебе… Прости за этот раз… Я правда не знала, что она…

— Ничего страшного, — прервал её мальчик и быстро взглянул на омегу, что собирал осколки, смотря на них, но от шока даже не замечая, что вся ладонь уже в порезах.

— Поезд в 21:30, нам нужно поспешить.

Кота замер на месте, переводя взгляд от Изуку к Шино и назад, он уже хотел что-то сказать, но парень прервал его.

 — Я сейчас соберу вещи Коты-куна.

Он поднялся с пола и быстро скрылся в спальне.

Прощание старались не растягивать, омега мельтешил глазами во все стороны, но меньше всего смотрел на мальчика, что не укрылось от него, но что сказать, он не знал, поэтому, насупившись, молчал.

— Что ж, большое спасибо Вам за всё, Мидория-сан. Я даже не знаю, как Вас отблагодарить, — женщина поклонилась, а выпрямившись, начала шарить в карманах в поисках бумажника, но Изуку пресёк её попытки.

— Даже не думайте, мне было это вовсе не в тягость. Даже наоборот. Я чувствую себя неуютно один в этой квартире, а Кота-кун скрасил это время своей компанией.

На его лице снова фальшивая добродушная улыбка, а вот глаза панически оглядываются по сторонам, словно ожидая чего-то.

— Тогда ещё раз большое спасибо, но, если Вам всё-таки понадобится хотя бы в чём-то, в любой мелочи, моя помощь — позвоните. Я всегда на связи!

Он кивнул, а потом присел на корточки перед нахохлившимся мальчиком.

— Пока, Кота-кун. Слушайся Сосаки-сан и не проказничай. Надеюсь, что когда-нибудь ты приедешь ко мне в гости.

— А твой альфа не будет против? — заглядывая в глаза, прямо в душу, спрашивает он.

— Мы ему не скажем, — стараясь побороть дрожь пальцев, хрипло отвечает парень и, не сдержавшись, крепко обнимает.

Изуми опешил, но уже спустя мгновение обнимает его в ответ и шепчет совсем еле-слышно:

— Я стану альфой, вот увидишь. И буду защищать тебя, так что ничего не бойся. Просто подожди…

Опешив от таких слов, Изуку молча слушает своё быстрое сердцебиение и кивает, подтверждая всё сразу.

Да, станет альфой… Да, он увидит это… Да, он сможет защитить его свою пару… Да, Изуку уже не боится… Да, он подождёт…

Омега отстраняется, прикрывая глаза, чтобы сдержать слёзы, снова улыбается, но уже не так фальшиво, а тепло, ласково, делает пару шагов назад и машет рукой. Кота улыбается ему в ответ и полностью копирует его жест, а потом разворачивается и уходит, и лишь перед тем, как закрылась дверь, он оборачивается назад, чтобы увидеть, как по веснушчатым щекам текут блестящие дорожки.

Хлопок, щелчок замка… и всё…

Он обнимает себя за плечи, ощущая, как мгновенно озябли руки, хотя на улице +21 и это вечер. Ему слышится скрип, он оборачивается, но ничего… никого… кроме звенящей тишины. Мидория медленно плетётся на кухню, убирает со стола, домывает остатки посуды, садится и снова читает. Только слова постоянно расплываются, парень всхлипывает, утирая тыльной стороной ладони слёзы. Он не имеет права на это.