Он поудобнее укладывается на кровати, зарываясь носом в подушку, и с удивлением отмечает, что она пахнет Кацуки. На задворках сознания он понимает, что было бы гораздо страннее, если бы она НЕ пахла Кацуки, но все мысли быстро вылетают из головы. Этот запах кажется уже таким привычным. Он проникает в самые глубины, успокаивает. Изуку засыпает с чувством полной защищённости от всего мира.

Следующим утром, пока готовится омлет с ветчиной, Изуку пытается придумать, что делать с ребёнком. Нет, понятное дело, к той женщине он его не отправит, но ему самому нужно на работу, а оставить Коту одного в незнакомой квартире… Не то чтобы он боялся, что у них могут что-то украсть (у них нечего вообще-то красть), просто мальчик не сможет сам себе приготовить еду, если проголодается. А из готового остался только жареный рис. Времени сходить в магазин нет, скоро нужно выйти из дома, чтобы не опоздать на дневную смену в цветочном магазине. Придёт Мидория довольно поздно, да и ключей одна связка. Запереть его в квартире? Парень вертит головой. Так неправильно поступать.

— Слушай, Кота-кун, мне нужно на работу, так что тебе придётся пойти со мной.

— А ничего? — Изуми смотрит на него немного удивлённо. — Просто на работу с ребёнком… тебе разрешат?

От его слов омега улыбается: то он нахохливается, когда его называют ребёнком, а сейчас сам про себя так говорит.

— Я договорюсь.

На самом деле, Мидория понимает, что ему, скорее всего, сделают замечание и заплатят ещё меньше обычного, но ничего страшного. Он уже давно думает найти ещё одну работу в выходные, всё равно они у него полностью свободны от дел, чего время зря просиживать.

Малыш только жмёт плечами на его слова — мол, как хочешь…

Как он и думал — уволить не уволили, так… только накричали и отправили работать. Обещали, конечно, нажаловаться владельцу, но это тоже ничего.

Кота, кажется, немного расстроился, поэтому Изуку поспешил его успокоить, что в этом нет ничего страшного. Омега поставил ему стульчик рядом со стойкой кассы. Клиенты почему-то именно сегодня валят гурьбой. Даже нет времени перевести дыхание. Когда уходит очередной довольный покупкой клиент, Мидория ободряюще улыбается Изуми.

— Слушай, Изуку, давай я тебе чем-нибудь помогу? — он не смотрит в глаза, мнётся на табуретке, отчего та скрипит.

— Зачем? — искренне не понимает парень.

— Я себя неуютно чувствую… Ты меня к себе взял, кормишь, одежду даёшь, спать укладываешь… я ведь тебя только один день знаю, а ты для меня уже столько всего сделал.

— Не волнуйся об этом. Мне, наоборот, в радость о ком-то заботиться. Так что всё в порядке.

На это мальчик ничего не отвечает, и уже слышится звонок колокольчика.

— Ой, Мидория-сан, а я и не знала, что у Вас сынишка есть! — восклицает одна из официанток.

— Нет, что Вы, он не мой. Просто знакомая попросила меня присмотреть за ним неопределённое количество дней, — его щёки покрываются милым румянцем, а сам он неловко взъерошивает волосы.

Кто-то облегчённо вздыхает, вроде бы это альфы, но стараются делать это незаметно, потому что прекрасно понимают, что им КОЕ-КТО может настучать по башке.

— Как же так, Мидория-сан. Нехорошо. Вы ведь не молодеете, а детишек своих всё ещё нет.

Изуку только грустно улыбается, не любит он обсуждать это: больная тема. Обычно он удачно избегал разговоров такого рода, но в этот раз все работники как-то распоясались.

— А ведь вправду! Мидория-сан, бросайте Вы этого недоальфу! — кто-то особенно смелый, похоже, из молоденьких, решил вставить своё слово.

От такого заявления омегу передёргивает, а остальные уже спешат заткнуть этого идиота. Они шипят на него, говоря, что тот просто не понимает, о чём говорит. Ах да, все остальные же не один раз видели Кацуки, поэтому понимают, что стоит говорить, а от чего следует воздержаться.

— Простите его, Мидория-сан. Он у нас новенький, вот и не умеет за языком следить.

— Ничего страшного, — немного склонив голову в сторону, говорит Изуку, улыбнувшись, и, взяв в руки небольшой блокнот для заказов, уходит, перед этим вручив Коте какую-то детскую книжку-раскраску.

«И где он её только взял?» — удивляется мальчик, но послушно садится за небольшой стол в комнате для персонала, совмещённой с раздевалкой, и принимается рисовать обычным простым карандашом.

На самом деле, хоть Изуми пока ещё и не определился типом, но уже в состоянии различать запахи альф и омег. Так он сразу определил, что этот парень омега, а вот в квартире по большей части пахнет альфой. И этот запах не просто сильный, властный, подавляющий, он окутывает собой всё. От Изуку пахнет сильнее всего, а ещё на его шее, если приглядеться, видны следы от зубов.

Пару раз Мидория подходит к нему и интересуется, всё ли у него в порядке, не нужно ли чего, не хочет ли он кушать или ещё чего-нибудь. Но мальчик лишь качает головой — просить у этого доброго человека ещё большего просто язык не повернётся. Хотя очень хочется узнать про его альфу, но это ведь такое личное, что Кота пока не решается спросить.

— Ну наконец-то перекур, я думал, подохну! — один из официантов, потягиваясь, проходит мимо.

— Нет, вы видели, как она мне глазки строила?! — воскликнул тот самый парень, который говорил Изуку бросать его «недоальфу».

— Молчи уж! Совсем нет у тебя чувства такта!

— Чего нет?

— Мозгов нет! Не знаешь, что можно говорить, а что нет. Из-за тебя Мидория-сан теперь печальный ходит!

— Да чего там. Пообижается и успокоится.

— Я бы насчёт другого беспокоился, как бы об этом его альфа не прознал. Вот кого-кого, а его стоит опасаться, тебе особенно.

— А мне-то с чего?

— Совсем больной? Ты его сегодня «недоальфой» назвал!

— Ну и что с того?

— Ты меня бесишь!

— Всё! Хватит вам! А ты, Ямада, впредь следи за языком! Всех клиентов распугал сегодня.

Почему-то от этих слов все замолчали и быстро разошлись кто куда. Изуми не чувствовал себя виноватым, что подслушал, в конце концов, они сами так громко разговаривали. Но отчего-то ему показалось — все эти альфы боялись.

После окончания рабочего дня они вместе пошли в продуктовый.

— Что ты обычно кушаешь на ужин? Просто я никогда не готовил детям, а мы едим всё.

— Я тоже ем всё! — немного оскорблённо насупившись, ответил он ему.

— Ладно-ладно. Тогда… как ты смотришь на удон?

— Удон?

— Угу. С курицей хорошо должно получиться, — вслух размышлял Мидория, смотря на цену филе.

— А ты сможешь его приготовить?

— Ага, несколько раз уже делал, только со свининой. Но, говорят, с курицей тоже очень вкусно. Или хочешь со свининой? — он обернулся к нему, а мальчик резко завертел головой, ему уже было стыдно просить у парня что-то ещё.

— Как хочешь. Я всё ем.

— Ну… раз ты так говоришь…

Набрав большую сумку продуктов, они вышли из магазина. Изуку тяжело вздохнул: еле уложился. М-да, теперь осталось дожить до следующей зарплаты.

— Давай помогу, — Кота протянул ему руку, чтобы взять сумку, но омега тут же одёрнул его.

— Не надо. Она тяжёлая — надорвёшься же!

— Я не слабак!

— Ну… давай тогда одну ручку мне, другую тебе, договорились?

Изуми кивнул нехотя.

Дома же омега суетился, не зная, чем можно занять ребёнка, чтобы тот не заскучал, пока он готовит ужин. Но Кота наотрез отказался от просмотра телевизора или чтения книги, мальчишка хотел помогать готовить. И, как бы Изуку ни отговаривал его, упрямство Изуми взяло верх над ним.

Это было странно. Парень всегда сам готовил еду, а тут они вместе режут овощи, вместе отваривают лапшу, вместе… И ему это очень нравится.

Такое необычное ощущение, словно всё его одиночество, пожиравшее его изнутри многие годы, в один момент пропало, а пустота в груди не причиняла боли. Впервые за столь долгое время он мог без остановки улыбаться, не боясь, что за это его побьют.