Вот только все его планы летят к чёрту. Ему хотелось придушить всех тех, кто собрался в этом сраном конференц-зале, чтобы обсудить предстоящую презентацию.
Быстро позвонив Изуку и предупредив, что сегодня не сможет приехать, альфа снова влетает в комнату, где уже вовсю идут обсуждения и яростные споры.
Попасть домой получается только ближе к полуночи, к тому же то ли из-за рассеянности, то ли из-за усталости Кацуки забывает свой телефон в офисе. Приходится вернуться за ним. Смотря на бодрых, как никогда, Моному и остальных, Бакугоу думает только о том, как они его в данный момент бесят.
— Ба-ку-го-у-сан! — Нейто по-дружески хлопает его по плечу. Но на всякий случай сразу же отходит в сторону. — Нам тут птичка нашептала, что Бакугоу-сан проиграл спор. Не пора ли выплатить нам долгожданный приз?
Сначала он не понимает, чего от него хотят и о чём вообще речь. И только спустя несколько минут молчания и созерцания тупого выражения триумфа на лице Мономы до него доходит.
Кацуки прищуривается и подозрительно спокойно спрашивает:
— А с чего это ты решил, что я проиграл? М?
— Ну как же! Ты поставил на то, что будет девочка, а Изуку-сан подтвердил, что ждёт мальчика…
— Ну-ка, ну-ка, а вот это уже интересно. И когда же ты успел это прознать, пёс?
Кендо хлопает ладонью по лицу, пока Шинсо старается незаметно слинять, Миюки делает вид, будто то, что происходит, его никак не касается, но по взгляду становится ясно — он тоже замешан.
— Это… Мы просто съездили и навестили его…
— Да-да. Замечательно, — Кацуки принимается барабанить пальцами по столу. — А каким ветром тебя, нет, вас занесло к нему? И как вы узнали, где он?
— Ну, мы просто позвонили…
— А не с моего ли телефона, а, уникум?
В своё оправдание Монома пытается что-то сказать, но что именно, Бакугоу так и не разобрал. Схватил первую попавшуюся папку и запустил ей в парня. Выяснение отношений с утра пораньше, как оказалось, очень даже поднимает настроение. Поэтому к Изуку он приехал вполне довольным собой. Примерно до того момента, пока омега не задал ещё один компрометирующий вопрос:
— Монома-сан ведь жив?
Вот так вот Кацуки узнал, что Миюки отсылает фотографии его «рецидивов» его же мужу.
— А что такого? — непонимающе спрашивает Миюки, сложив руки на груди, ехидненько улыбаясь ему.
— «Что такого»? Да нет, ничего такого! Что ты! Просто хочу узнать, с какого перепугу ты вдруг стал участником этой команды «фанатиков»?
Они стоят в коридоре, сверля друг друга взглядами, наполненными неприязнью. И у каждого она разная.
— А что, тебе твой драгоценный супруг ничего не рассказывает? Как же так! Я-то думал, что вы с ним всем друг с другом делитесь! — Миюки пытается дерзить, и, может, Бакугоу это только кажется, но всё это выглядит очень фальшиво и наигранно.
— Ну, так просвети же меня! А то Деку прикрывает твою задницу, даже понимая, что ему это может ох как аукнуться!
Аквамариновые глаза омеги глядят на него долго, изучают, но, по-видимому, говорить что-либо Миюки не собирается. Поэтому Кацуки приходится выложить всё, как есть.
— Я знаю, что ты был у меня дома, но вот что ты там забыл, так и остаётся загадкой, которую мне самому не разгадать, а единственный, кто знает ответ на неё, — молчит в тряпочку.
— Не мои проблемы, — омега уже хочет уйти, но Бакугоу не позволяет, рукой хватая за плечо, удерживая на месте.
— Значит так: к Деку даже приближаться не смей. Сейчас я закрою на это глаза, но впредь…
— Твоё нездоровое поведение в данной ситуации неуместно, — Миюки хмурится, скидывая его руку. Он ни в коем случае не хочет лезть в это, но с другой стороны, он понимает, что уже влез в «это».
Кацуки, что стоит перед ним, выглядит пугающе. Да, за этого омегу он готов убить. Но Миюки начинает думать, а не может ли это распространяться и на самого Мидорию Изуку?
— Если ты думаешь, что я ему что-то сделал, то разочарую тебя — ничего такого. Он сам пригласил меня. Ещё когда мы в кино ходили.
Теперь, вспоминая это, Бакугоу думает о том, насколько всё это было очевидно. Слова Изуку про «выслушать» подходили под эту ситуацию идеально.
— И ты решил воспользоваться бесплатным психологом, — он скалится, чуть щуря один глаз, хотя это больше похоже на нервный тик.
— А почему нет? Он ведь сам предложил. Правда, я немного сомневался. Особенно после того, как твой благоверный пытался меня отравить своей стряпнёй. Но что поделать, в жизни всякое бывает, вот и мне пришлось ещё раз убедиться в его «ненормальности».
Альфа скалится на него, предупреждая, что не стоит раскрывать свой рот, но Миюки продолжает, немного напрягаясь:
— Расслабься. Ничего такого мы не обсуждали, я просто поплакался на свою паршивую жизнь, на тебя и твою сволочную натуру… — бла-бла-бла, бла-бла-бла.
Примерно на этом Кацуки слушать его перестал вообще, полностью погрузившись в одну единственную мысль: Миюки — в некотором роде идеальный шпион!
Он ведь прямо сейчас может вытрясти из него всю интересующую его информацию.
— А он что сказал? — Миюки, что всё продолжал разглагольствовать, резко замолчал и посмотрел на него так, будто Кацуки на его глазах только что распотрошил кого-то. А потом его губы растянулись в издевательскую улыбку, и Бакугоу медленно осознал: он сам себя подрезал на крутом повороте…
— Так-так-так. Неужели это именно то, о чём я думаю?
Вот сколько раз он повторял про себя и вслух, что Миюки — мразь? Мразина? Скотина? Урод? Да кто угодно! И ведь ни разу не ошибся. Но, видно, его размякший мозг перестал воспринимать его как нечто из этого большого списка оскорблений после того, как омега взялся за ум и начал пахать наравне со всеми остальными.
— Забудь, — Кацуки махнул рукой и уже собирался уйти, как до этого пытался сделать сам Миюки, но его хватанули за рукав пиджака, не позволяя.
— А я-то думал, что вы с ним прям идеальная пара. Всем друг с другом делитесь и сопереживаете друг другу, сюсюкаетесь, как дети малые и лобызаетесь чуть что. А оказывается, что ты и сам «страдаешь» от его пофигизма.
— Тебя это не касается.
— Тогда зачем ты спрашиваешь меня о том, что же он ответил? Но в любом случае мне нечем тебя порадовать, — Бакугоу навострил уши, впитывая в себя каждое слово. — С ним очень трудно общаться. Хотя я тоже не подарок, но могу предположить, что и «Деку» может разделать кого угодно. Хотя выглядит он довольно безобидно, вон как рядом с ним прыгаешь и ты, и все остальные.
Оказалось, что воспринимать слова Миюки — трудно. Он старался не давать какой-либо оценки действиям Изуку, но одновременно с этим не мог не показывать некоего восхищения. Если это вообще оно было. Кацуки уже ни в чём не уверен, поэтому лучше воздержаться от слишком поспешных выводов.
Но слушать Миюки было трудно ещё по одной причине — Бакугоу всё ещё его ненавидел. Это было немного по-детски, но кто из них больший ребёнок, ещё предстояло выяснить.
В том, что что-то Миюки не договаривал, он был абсолютно уверен. Однако трясти его в ближайшее время тоже не собирался. Кацуки понимает, что полагаться на других в данной ситуации — просто глупо. Так что нужно находить выход из таких вот курьёзов самостоятельно. Пускай сначала будет очень трудно, но ведь он и так преодолел уже очень многое. Так что глупо пытаться обогнать время. Сейчас он будет наслаждаться тем, что у него уже получилось. А потом медленно Бакугоу будет подталкивать Деку дальше.
Киришима светится, словно начищенный до скрипа чайник. Кацуки и сам не знает, почему он выбрал именно это сравнение. Просто оно ему нравится. Наверное, поэтому.
Но Эйджиро можно понять. У него родился сын. Разумеется, он рад. На радостях он завалил Денки сообщениями о том, как сильно он любит его и их сынишку. Конечно же, слёзопускания тоже присутствуют. Но уже никто его не останавливает. Пускай порадуется.
