Тихий стук заставил меня сесть.

— Да? — тихо спросила я. — Пожалуйста, не позволяй маме снова блевать.

Я хотела провести одну ночь без кислого запаха в носу. Мне стало стыдно за эту мысль. Как я могла подумать о таком?

Дверь открылась, и Фаби просунул голову в щель, прежде чем проскользнуть внутрь. Его темные волосы были растрепаны — он был в пижаме. Я не задернула шторы, видя, что он плакал, но ничего не сказала. Фаби исполнилось двенадцать несколько месяцев назад, и он был слишком горд, чтобы признаться в своих чувствах кому-либо, даже мне.

— Ты спишь?

— Я что, похожа на спящую? — спросила я насмешливо.

Он покачал головой и сунул руки в карманы пижамных штанов. Брат был слишком взрослым, чтобы лечь со мной в постель, потому что чего-то боялся. Отец оторвал бы Фаби голову, если бы нашел его со слезами на глазах в моей комнате. Слабость — не то, что отец терпел в сыне, да и вообще ни в ком.

— Хочешь посмотреть кино? — я отодвинулась в сторону. — Все равно не могу уснуть.

— У тебя только девчачьи фильмы, — сказал он, будто я просила его об огромном одолжении, но он направился к моей полке с DVD и что-то выбрал, потом сел рядом со мной, прислонившись спиной к изголовью кровати.

Фильм начался, и мы долго смотрели его в тишине.

— Ты думаешь, мама умрет? — внезапно спросил Фаби, не отрывая взгляда от экрана.

— Нет, — сказала я со всей уверенностью, которую не чувствовала.

***

Сегодня мой восемнадцатый день рождения, но вечеринки не будет. Мама была слишком больна. В нашем доме не было места ни праздникам, ни счастью. Отца почти не было дома, он всегда уезжал по делам, а недавно Фаби стал его сопровождать, а я оставалась наедине с матерью. Конечно, была няня и наша горничная, но они не были членами семьи. Мама не хотела, чтобы они находились рядом, поэтому после школы я сидела у ее кровати и читала ей, пытаясь сделать вид, что в ее комнате не пахнет смертью и безнадежностью. Ария и Джианна позвонили утром, поздравляя с днем рождения. Я знала, что они хотели навестить меня, но отец запретил. Даже на мой день рождения он не мог быть милым.

Я отложила книгу, которую читала маме. Она спала. Шум ее дыхательного аппарата заполнил комнату. Я встала, чтобы немного пройтись, потому что ноги и спина затекли от долгого сидения, подошла к окну и выглянула наружу: жизнь идет вокруг меня. Телефон зажужжал в кармане, отвлекая меня от мыслей. Я достала его и обнаружила на экране неизвестный номер, а затем прижала мобильник к уху.

— Алло? — прошептала я, выходя в коридор, чтобы не беспокоить маму, хотя звуки уже почти не будили ее.

— Привет, Лилиана.

— Ромеро? — я замерла, потому что не могла поверить в то, что он позвонил мне. А потом ужасная идея пришла мне в голову, и это единственным объяснением его звонка.

— Боже, что-то случилось с моими сестрами?

— Нет-нет. Прости, не хотел тебя напугать. Я собирался поздравить тебя с днем рождения.

Его голос был мягким, теплым и глубоким — он успокаивал меня, как мед успокаивает больное горло.

— Ох, — сказала я, прислонившись к стене, и мой пульс снова замедлился. — Спасибо. Моя сестра сказала тебе, что у меня день рождения?

Я слегка улыбнулась. Могу лишь представить, как Ария делает это, надеясь подбодрить меня. Она не говорила со мной об этом, уверена, она знает, что Ромеро мне все еще нравится.

— Ей и не нужно было. Я знаю, когда твой день рождения, — я ничего не сказала, потому что просто не знала, что ответить. Он помнит мой день рождения? — У тебя есть планы на этот день?

— Нет, хочу остаться дома и позаботиться о маме, — устало сказала я.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз спала ночью. Если мама не будила меня, потому что ее тошнило или ей было больно, я лежала и смотрела в никуда.

Ромеро помолчал на другом конце провода, потом сказал еще мягче.

— Все наладится. Я знаю, сейчас все выглядит безнадежно, но так будет не всегда.

— Ты видел много смертей в своей жизни. Как ты можешь это терпеть?

— Одно дело, если умирает кто-то, о ком ты заботишься, другое, если это связано с бизнесом, — он должен был быть осторожен в том, что говорил по телефону, поэтому я пожалела, что заговорила об этом, но слышать его голос было слишком приятно. — Мой отец умер, когда мне было четырнадцать. Мы не были так близки, как хотелось бы, но его смерть была единственной, которая действительно завела меня так далеко.

— Мы с мамой не так близки, как многие мои друзья со своими матерями, и теперь, когда она умирает, я сожалею об этом.

— Еще есть время. Может, даже больше, чем ты думаешь.

Я хотела, чтобы он был прав, но в глубине души знала, что мама проиграет битву всего через несколько недель.

— Спасибо, Ромеро, — тихо сказала я.

Мне хотелось увидеть его лицо, хотелось в этот момент почувствовать его успокаивающий запах.

— Сделай что-нибудь, что сделает тебя счастливой сегодня, даже если это что-то маленькое.

— Это делает меня счастливой, — призналась я.

— Хорошо, — сказал он, и наступило молчание.

— Мне нужно идти.

Внезапно мое признание смутило меня. Когда я перестану выставлять себя напоказ? Я была не из тех, кто умеет скрывать свои эмоции, и ненавидела это.

— Пока, — сказал Ромеро.

Я закончила разговор, не сказав больше ни слова, и долго смотрела на телефон. Не слишком ли много я поняла в звонке Ромеро? Может, он просто хотел быть вежливым и позвонить сестре жены своего босса на ее восемнадцатый день рождения, чтобы получить некоторые бонусные баллы? Но Ромеро, похоже, был не из таких. Тогда зачем он звонил? Это как-то связано с тем, как он смотрел на меня на рождественской вечеринке? Неужели я начинаю нравиться ему так же сильно, как и он мне?

***

Через две недели после моего дня рождения, здоровье матери ухудшилось еще больше. Кожа у нее стала цвета бумаги… и такая холодная, глаза остекленели от болеутоляющих. Я ослабила хватку, боясь причинить ей боль. Она выглядела такой хрупкой. В глубине души знала, что это ненадолго. Хотелось верить в чудо, но я уже не была маленьким ребенком. Я знала, что это не так. Иногда мне хочется остаться той наивной девушкой, какой я была раньше.

— Ария? — спросила мама тоненьким голоском.

— Нет, это я, Лилиана, — я подскочила на стуле и наклонилась ближе.

Мама посмотрела на меня и мягко улыбнулась. Она выглядела ужасно печальной с ее измученным лицом. Когда-то она была такой красивой и гордой, а теперь стала лишь оболочкой этой женщины.

— Моя милая Лили, — сказала она.

Я сжала губы. Мать никогда не отличалась чрезмерной нежностью. Она обнимала нас, читала нам сказки на ночь и вообще старалась быть лучшей матерью, какой только могла быть, но почти никогда не называла нас прозвищами.

— Да, я здесь.

По крайней мере, до тех пор, пока отец снова не попытался отослать меня. Если бы это зависело от него, мать была бы заперта от всех, кого она любила. О ней заботились бы только нанятые им медсестры, пока мама, наконец, не умерла. Я пыталась убедить себя, что это потому, что он хотел защитить ее, чтобы гордую женщину помнили такой, какой она была раньше, а не только из-за ее болезни. Но у меня было чувство, что это не было его главным стимулом. Иногда мне казалось, что он стыдится ее.

— Где твои сестры? А Фаби? — она посмотрела поверх моей головы, будто ожидала увидеть их там.

— Фаби в школе, — я опустила взгляд на ее подбородок, не в силах смотреть ей в глаза.

Это была наглая ложь. Отец позаботился о том, чтобы Фаби был занят бог знает чем, поэтому он не проводил слишком много времени с нашей матерью. Будто папа боялся, что ее болезнь передастся Фаби, если он подойдет слишком близко.

— Ария и Джианна скоро будут здесь. Им не терпится увидеть тебя снова.

— Твой отец звонил им? — спросила мать.

Мне не хотелось снова лгать, но как я могла сказать ей, что отец не хочет, чтобы они навещали умирающую мать, что они даже не знали бы, что она близка к смерти, если бы я не позвонила им.