Через десять минут Анна смыла маску, подушечками пальцев прошлась по гладкой отшлифованной коже лица, осталась удовлетворенной и направилась варить себе кофе. На кухню вошла Алена, потягиваясь и лукаво улыбаясь:

– Доброе утро, мамочка! С утра прекрасно выглядишь, сегодня ты в каталоге самых красивых именинниц! Я тебя поздравляю, вернее, мы тебя поздравляем с днем рождения!

– Кто это мы? – удивилась Анна.

– Мы – это я и Тоша, – она подхватила кота, чмокнула маму в губы и подставила мордочку любимца для поцелуя.

– Спасибо, мои хорошие, – улыбнулась Анна.

– Но это еще не все, – крикнула Алена, выбежав из кухни. Возвратилась она с сереньким игрушечным котенком, совершенной копией маленького Тоши. – Это тебе будет как колыбельная мягкая игрушка, эдакий сонный атрибут, будешь с ним засыпать.

– Какой неожиданный подарок! Тоша! – обратилась она к коту, – теперь у меня будет твоя маленькая копия, которая не будет грызть мои ноги. Смотри, будешь ревновать! – на что Тоша подошел к Аниным ногам и начал тереться о них, жалобно мяукая, как будто прося прощение. На самом деле, все было значительно проще – он хотел есть, а есть он хотел всегда.

– Аленушка, тебе варить кофе? – спросила Анна у дочери, доставая из холодильника любимые котом крабовые палочки, не знающего, что эти самые крабовые палочки делаются совсем не из крабов, а из костной рыбной муки с добавлением крахмала, красителей и ароматизаторов. Но для него это было неважно.

– Нет, мамочка, я уже опаздываю, и не говори, пожалуйста, что вредно выходить из дому голодной. У меня есть шоколадный батончик, я его съем на лекции, а позже пообедаю в столовой, – оправдывалась дочь, на ходу расчесывая волосы.

– На лекции?

– Да, наш препод по культурологии все равно всю лекцию не отрывается от конспекта, делай, что хочешь, только тихо. Некоторые даже дрыхнут. Ну, все, пока. Не забудь свою шаль, не сиди на сквозняке и не мешай вино с коньяком, – Алена подарила воздушный поцелуй, и входная дверь за ней захлопнулась. Иногда Анна позволяла Алене себя воспитывать – из воспитательных соображений: если ты делаешь кому-то замечание или поучаешь в чем-то, то сам не имеешь морального права ослушиваться.

После чашечки кофе Анна нанесла на кожу лица вторую маску, питательную, после первой, увлажняющей. Дневной крем и умеренный макияж, а Анна не усердствовала в косметических средствах, закончили первую часть подготовительной программы. Далее процесс пошел вверх – и образно, и фактически: пришло время укладки волос. Анна укладывала волосы дома – приходила ее мастер, Леночка, из ближайшей парикмахерской.

Еще в первых номерах журнала «Cosmopolitan», в начале девяностых, она прочитала, что своего мастера надо искать не в дорогих салонах, а воспитывать самой, настойчиво и терпеливо. Теперь Анна знала, что Лена чувствует ее настроение и желание намного лучше, чем она сама, к тому же не надо никуда ехать – услуга, приближенная к дому. Лена тоже была довольна своей некапризной клиенткой. Работа с Анной доставляла ей удовольствие, за которое еще и неплохо платили.

Очередь подходила к выбору вечернего туалета. Анна давно привыкла к обвинениям в консерватизме, что касается выбора одежды и принимала их в качестве комплиментов – значит она на правильном пути. Она много раз, покупая очередное платье или костюм в традиционном классическом стиле, приходила домой и, снова его примеряя, давала себе слово следующий раз остановиться на чем-то экстравагантном и броском. Следующий раз она корректно отклоняла предложения продавцов-консультантов и останавливалась на том, в чем могла себя чувствовать комфортно. Внутреннее чутье стиля и внешнее восприятие себя самой нашли друг друга и жили душа в душу.

Маленькое черное платье в гардеробе Анны занимало особое, почетное место. Их было три: платье с рукавом в три четверти, с коротким рукавом и платье на бретелях.

Первое из платьев она надела, четко следуя правилам легендарной Коко Шанель: с ниткой натурального жемчуга и в туфельках – лодочках. На голове в тот вечер она закрутила ракушку и чувствовала себя необыкновенно обворожительной и счастливой. Взгляды окружающих делились на мужские и женские. Разница наблюдалась в оценке производимого впечатления: мужчины не скрывали своего восхищения, а женщины старательно пытались скрыть свои истинные чувства.

Анне удалось разгадать тайну простого маленького черного платья. Это платье не так просто, как кажется на первый взгляд. Его привлекательность она нашла в том, что само платье находится на втором плане. Когда женщина одета в маленькое черное платье, то мало кто вспоминает создательницу этого шедевра или восхищается талантом модельера, зато сама женщина становится красивой картинкой, а платью отводится роль рамки.

Анна не представляла, как можно обходиться без этой палочки-выручалочки. Маленькое черное платье выручало ее множество раз: то ли это было неожиданное приглашение на вечеринку, важная деловая встреча, семейное торжество или просто романтический ужин с мужем в милом ресторанчике. Культовая вещь на все сезоны и на все случаи жизни. В жакете можно отправляться на работу, а вечером сменить его на палантин или добавить брошь – и ты соответствуешь заданному моменту. В каждом случае, экспериментируя с аксессуарами, обувью и сумочками, Анна приобретала неповторимый образ. В наше время с его бешеным темпом эта вещь, помогающая быстро трансформировать образ, стала для Анны необходимой.

– О, леди, вы уже готова? – в квартиру вошла Алена, вернувшаяся из института, и застала Анну на пороге дома.

– Как я выгляжу? – вопросом на вопрос ответила Анна.

– Как всегда, отлично. Мамочка, как же ты преданна своему маленькому черному платью! – дочь очередной раз прошлась по классическим пристрастиям Анны, – этому платью, если мне не изменяет память, больше восьмидесяти лет.

– Правильно! Его носили и принцессы, и горничные. Хорошая у тебя память! Только именно этому платью еще и первый юбилей встречать рановато.

– Ты не жемчугом его разбавила? – Алена сдвинула по-учительски брови.

– Нет, доченька. Подобная элегантность прибавляет возраст. Такое сочетание я могла себе позволить лет двадцать назад.

– А-а-а. Сейчас ты позволяешь себе бриллианты и меховой палантинчик, – Алена любя съерничала, но горделиво оценила достоинства матери.

– Ну, и добрая же ты у меня дочь! – засмеялась Анна, – ты лучше вызови мне такси и принеси, пожалуйста, клатч.

Анна приехала в ресторан, как и положено виновнице торжества, первой и мгновенно оценила сервировку стола. На темно-вишневой скатерти празднично смотрелась посуда не традиционно круглой, а квадратной формы, со скошенными углами. В смешанном свете цветных огней поблескивал чешский хрусталь. Накрахмаленные салфетки складывались так искусно, что ломать такую красоту казалось кощунством. В детстве из бумаги делались кораблики, самолетики, тюльпаны, но как можно похожие чудеса вытворять из ткани, оставалось загадкой. На столиках в любое время года стояли букетики живых цветов. Огромный настенный экран развлекал еще немногочисленных посетителей клипами, подобранными на все музыкальные вкусы. Живая музыка ожидалась после семи. Для хозяйки ресторана не существовало мелочей ни в дизайне помещения, ни в обслуживании – во всем чувствовался профессиональный подход к делу и уважение к клиенту. Обратная связь возникала быстро – в городе ценили ресторан «Перфект» и попасть туда можно было, только заранее заказав места.

Особенно ценились столики для двоих. Сегодня они уже все были заняты. Анна почувствовала легкий укол сожаления – в этот вечер один из этих столов заняли не они с Олегом.

– Аннушка, дорогая! – голос вошедшей Ларисы быстро возвратил ее в реальность, – я тебя поздравляю.

С Ларисой Анна училась в институте. Когда-то стройная девчушка –хохотушка превратилась в серьезную пышную даму, которая работала директором школы. Случалось, Анна попадала в школу и видела Ларису в своей директорской роли и, надо сказать, искренне сочувствовала нерадивым ученикам, попадавшим на директорский ковер. В кабинете директора школы на полу действительно лежал ковер.