Но разговор про беременность и опасение, что у него вот прямо сейчас и начнется новая пора цветения, останавливали его порыв тут же улечься ничком, задрать перед мужем рубашку и дать ему вдоволь поупражняться с его «сладкой попкой» и языком, и членом. Однако, желание вновь ощутить на себе и в себе тяжесть мужнего тела и испытать заново его страсть, заставили ковбоя кусать губы и дышать реже обычного, чтобы дразнящий запах альфаэро не перевесил ту чашу весов, на которой лежала разумная предосторожность.
А Ричард словно нарочно дразнил его, и буквально пожирал глазами, и, кажется, напрочь позабыл то, ради чего, собственно пришел. И Текс первым решился прояснить для себя кое-что о местном кодексе чести, а заодно немного разрядить возникшее между ними эротическое напряжение:
— Эээммм… ты хотел что-то со мной обсудить, так ведь? Надеюсь, после того, как вы с этим мистером Большие Бакенбарды так мило развлекли гостей на лужайке, ни его ни твоя репутация не пострадали? И вообще, просвети меня, в Новом Орлеане такое в порядке вещей, когда альфы затевают дуэли на детских хлопушках?
Декс неопределенно хмыкнул — вопросы репутации и чести волновали его куда меньше, чем предполагал возлюбленный муж, говоря точнее, не волновали вообще; но упоминать об этом здесь и сейчас было непедагогично. Тексу следовало хорошенько запомнить случившееся и никогда больше не затевать ревнивых скандалов на публике, беречь как зеницу ока любовные тайны, и сладкие, и горькие, не допускать посторонних в святая святых альфы и омеги. Следуя этим соображениям, Ричард предпочел дипломатично сменить тему:
— Я хотел обсудить нашу поездку в Нью-Йорк. Дело в том, что сегодня утром я получил оттуда неожиданную телеграмму… Кое-кто хочет лично встретиться с Ричардом Далласом, и боюсь, что я не смогу уклониться от этой встречи. А она может быть опасна.
Услышав из уст Далласа эту тревожную новость, Текс застыл всем телом и стиснул пальцами край одеяла. Его спина напряглась так, что стало больно лопаткам, а в животе появилось уже знакомое ощущение смерзшегося комка грязной глины.
Еще вчера мысль о предстоящем путешествии в город, о котором альфаэро и Барнсы любили рассказывать всякие небылицы, навроде того, что тамошние дома выше всех, которые Текс когда-либо видал в своей короткой жизни, казалась Сойеру спасительной. Вкусив пока лишь отчасти своеобразие жизни и нравов общества Нового Орлеана, он спал и видел, как они снова сядут на пароход, на этот раз большой, ходящий по морю и даже океану, и оставят этот игрушечный и вычурный городок и дальше задыхаться во влажных испарениях устья Миссисипи. Теперь же выходит, что путь к мечте стал путем к неведомой опасности для Ричарда Далласа, и блеск далекого неведомого города как-то померк в глазах ковбоя.
Насколько все же проще и понятнее была его прежняя жизнь на ранчо! Если бы за Далласом по всему Техасу не гонялись отряды рейнджеров, и он согласился бы остаться и вести жизнь честного ранчеро, возможно, эти неведомые враги оставили бы их в покое…
Выпростав руку из-под одеяла, он поймал Ричарда за запястье и, сжав его, требовательно спросил:
— Кто хочет с тобой встретиться? Это те же, кто преследовал тебя в Техасе? Что им нужно и почему мы должны из-за этой телеграммы ехать в Нью-Йорк?
========== Глава 9. Сливовый сад ==========
Декс вздохнул, бережно погладил мужа по руке, раздумывая, стоит ли вываливать ему все как есть — с учетом подозрений доктора насчет возможной беременности омеги — и выбрал свой излюбленный прием в щекотливых ситуациях, то есть — полуправду:
— Нет, это не враги, милый. Это — юристы и нотариусы, хотя, если не знаешь, как с ними обращаться, они бывают хуже врагов. Чернильница и перо в умелых недобрых руках пострашнее заряженного кольта. Но ты не тревожься, то, что они хотят от меня, касается далекого прошлого, и никак не связано с Черным Дексом и его подвигами.
Он еще раз пристально взглянул на супруга, оценил его бледность, испарину на висках, и то, как любимое лицо похудело и осунулось за последние дни, точно от скрытой болезни, несмотря на жаркую погоду, обильную еду и прочие радости тела, и с волнением понял, что доктор, скорее всего, прав…
Но черт возьми, Текс-то ни о чем не догадывается!.. И кто, как не старший муж, должен открыть ему глаза?
Ричард почувствовал себя ужасно, его закрутило в бурном водовороте противоречивых чувств, от неоправданной радости скорому появлению наследника до стыда и досады за жестокую выходку, доведшую Текса до обморока, ведь подобные волнения могли повредить и омеге, и будущему ребенку… Убегать от правды и ответственности за содеянное не имело никакого смысла, и обе части души Ричарда Далласа, темная и светлая, пришли к созвучному решению принять неизбежное.
Он поглубже вдохнул, притянул к себе мужа и сказал ему очень тихо, как будто доверял главную тайну жизни:
— Но есть кое-что, что может оказаться и поважнее Нью-Йорка, Текси. Если доктор осмотрит тебя и подтвердит, что ты в… ммм… положении, тогда о дальних путешествиях придется забыть. Не навсегда… -поспешно добавил он, наблюдая, как лицо мужа исказилось страдальческой гримасой — но на какое-то время точно. Я… я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе рисковать собой и… нашим будущим ребенком.
Поначалу, когда альфаэро сообщил ему о том, что его преследуют вовсе не власти и не бандиты, а какие-то бумагомараки, ковбой даже повеселел — угроза, исходящая от очкастого клерка с перепачканными чернилами пальцами представлялась ему куда меньшим злом, чем обещание капитана Коула вздернуть Черного Декса на первом же прочном суку или наставленный в грудь любимому дуэльный револьвер.
Но радость тут же угасла, стоило Ричарду опять вернуться к щекотливой теме потомства и заявить о том, каковы его дальнейшие планы в случае, если травки Ньюби все-таки не сработали так, как надо.
Снова потрогав себе живот, Сойер прикусил нижнюю губу, старательно припоминая, все ли наставления приемного папы он исполнял в точности после каждой жаркой близости с альфой? И, к стыду своему, был вынужден признать, что вел себя крайне неосмотрительно и небрежно, решив, что между течками риск заполучить «подарочек» от мужа практически сведен к нулю… Если он ошибся в этом, и доктор подтвердит, что зачатие состоялось, то сбудется самое худшее его опасение:
— И что же, ты запрешь меня здесь, со своим отпрыском и его няньками впридачу, а сам уедешь на край света улаживать свои темные делишки? — обиженным тоном спросил он Ричарда, так непреклонно решившего за него его будущее в случае злополучной беременности.
Альфаэро ничего не ответил, но Текс принял его молчание за подтверждение, сердито оттолкнул ладонь Далласа, лежащую на его бедре и, резко отвернувшись от него, уткнулся в подушку, пряча вскипевшие под веками злые слезы досады…
Огорченный тем, что Текс, похоже, был совсем не рад подарить ему ребенка, Ричард сделал пару попыток как-то успокоить его, но добился только того, что супруг зло огрызнулся и грубо послал его «поискать еще чью-нибудь течную задницу». Решив, что Тексу понадобится время, чтобы смириться с внезапной переменой в своей судьбе, он покинул супружескую спальню и занялся подготовкой к их вынужденной разлуке.
По его вычислениям, поездка в Нью-Йорк и вполне вероятное судебное разбирательство с наследством его прямого тезки и покровителя, растянутся на многие месяцы, значит, ему стоило заранее позаботиться о том, чтобы Текс обустроился на вилле со всем возможным удобством и не знал ни в чем нужды. А так же и о том, чтобы своенравный альфа не толкнул омегу на очередную авантюру с побегом и возвращением в Техас, куда ему самому путь теперь был заказан на долгие годы…
***
Текс дулся на мужа еще несколько дней, и обида усилилась после того, как доктор, нанесший плановый визит супругам Даллас, еще раз осмотрел младшего мужа и вынес окончательный вердикт:
