Девушки – есть девушки. Даже в духовном мире послушницы, особенно молоденькие, заводят близких подруг и секретничают. Дарья и София были самыми молодыми в монастыре, потому и сблизились. Дарья – ребенок из неблагополучной семьи, тоже с детства отдана в приют, а затем перешедшая в монастырь. Она на два года младше Софии и отличалась легким характером, светлыми помыслами, никому никогда не желавшая зла. Этакая девчонка болтушка-хохотушка с блестящими, лучистыми зелеными глазами.

София же, напротив, была больше молчаливой и задумчивой. Любила нести послушание в одиночестве, например, работая со скотом или таскать воду для всех на целый день – заведенного водопровода в само здание не было. Дарья же не переносила одиночества. Петь на клиросе, вместе готовить пищу в трапезной, даже печь просфоры – все, что угодно, лишь бы не оставаться одной. Игуменья знала и учитывала особенности девушек, назначая им послушания по душе. Но за проступок могла и Дарью оставить на целый день одну в огороде, а Софию определить в самое людное место.

Матушка-настоятельница, как и старшие сестры, знали об их тесной дружбе и закрывали на то глаза, пока она не выходила им боком. Когда у послушниц было свободное время перед сном, они делились друг с другом мыслями и переживаниями за прошедший день. София поддавалась озорному настроению жизнелюбивой подруги и ее аутентичность на время уступала место такому же смелому и бойкому взгляду на саму жизнь. В один из таких теплых вечеров девушки, взяв в библиотеки Писания святых Отцов, расположились во внутреннем дворике под предлогом почитать. Вот тогда София откровенно описала Дарье во всех подробностях ее встречу с загадочным соседом и теперь уже не только она ждала его возвращения с нетерпением. Появление нового человека в этих уединенным местах считалось целым событием!

Спустя полгода Наставница объявила о значимой и очень важной встрече для всех без исключения. Под строгим надзором каждая девочка тщательнейшим образом наряжала и прихорашивала себя к событию. Все волновались, вспоминали и повторяли приобретенные знания и умения, чтобы не ударить в грязь лицом.

В назначенный час заиграла торжественная музыка, двери распахнулись, и девочки стройным рядком выплыли в торжественную, бальную залу, ослепляющую своим богатым убранством. Начищенный до блеска паркет, тяжелые шторы, канделябры с зажженными свечами, помпезные стулья и диваны, белый рояль – все кричало о богатстве и роскоши. По периметру этой необъятной комнаты находилось пять дубовых дверей: через одни зашли девочки, из соседних дверей появились некогда знакомые им мальчики, также во всем блеске и великолепии. Наставники выстроили всех детей в одну линию и развернули их лицом к центру комнаты.

Открылись двери, противоположные уже открытым, и сначала залу заполнил удушливый смрад. Некоторые дети поморщились, за что сразу получили подзатыльник от Помощников. Потом из одной двери в зале начали появляться неописуемые уродцы женского пола, если судить по платьям на них, а из другой – такие же мальчики. Они подходили к уже выстроившимся детям хромая или волоча за собой лишнюю конечность, хрюкая или пыхтя от усердий совладать со своим скособоченным, уродливым телом. Кто-то из них пускал слюни за неимением губ и щек удерживать их во рту; у кого-то несоразмерно длинные, кривые и острые зубы торчали в разные стороны, мешая сомкнуть рот, откуда толчками вырывалось зловонное дыхание. Одна горбатая девочка при ходьбе опиралась на свои же чересчур длинные руки. У кого-то все тело было покрыто бородавками, а руки и ноги напоминали корни дерева. У одного ребенка голова была сильно заужена к верху, отчего произошла деформация всех черт лица и глаза смотрели в стороны, как у рыбы. У одного мальчика на спине был панцирь, как у черепахи, у другого – костяные наросты на голове, от чего та увеличилась в размере раза в три. Одеты эти уродцы были в рваные, грязные лохмотья. Источали удушливое зловонье помоев, дерьма, резкого и сильного запаха пота – все вперемешку.

Их выстроили на расстоянии вытянутой руки напротив детей с ангельской внешностью. Воцарилось молчание, даже музыка перестала звучать. У уродцев также были свои Наставники такой же скверной внешности, и их Помощники, в противоположность им – красивые. Все учителя внимательно наблюдали за реакцией своих учеников. Гробовая тишина угнетала.

Вдруг одного из красивых мальчиков вырвало от одного вида этих ужасных созданий прямо в проход между детьми. Как бы он не пытался сдерживаться, рвотные позывы волнами накатывали на него, пока желудок не опустел. А одна девочка с опухолью на все лицо, в складках и наростах которой был виден один глаз и где-то внизу обозначался рот, всхлипнула и громко зарыдала в голос, закрывая лицо руками. Она упала на колени и согнулась в три погибели, пряча свое уродство от столь красивых детей. Помощники вывели этих детей и больше их никто не видел…

* * *

Рев моторов, почти непрерывные сигналы клаксонов, крики, визги, улюлюканье и еще кучу непередаваемого шума устроили мотоциклисты в честь бракосочетания мототоварищей, что выходили из дверей ЗАГСа. Затем все дружно поехали кататься по городу и делать памятные снимки у разных достопримечательностей. Ян наблюдал, как все резвятся, как маленькие, ей-богу, отмечая значимое событие. Погуляв по городу в ясный летний день и запечатлев все на фотоаппарат, они всей гурьбой отправились на базу отдыха отмечать. Счастливая Инна в белом облачении ехала на своем белоснежном мотоцикле; Беркутов, как обычно, в черном, на таком же байке. Их друзья и соратники на ярких блестящих моторах со своими веселыми спутницами. Ростовских ехал в машине с подругой сестры – Ириной, сдержанной молодой женщиной, которая не лезла к нему с разными расспросами или пустым трепом, и на том спасибо. Яна эта приятная женщина оставила равнодушным, в отличие от новости, которую озвучил ему Беркутов пару недель назад.

Он тогда приехал один к Ростовских, чем уже сильно удивил его. Захар не спрашивал позволения или согласия у Яна, он просто твердо объявил о своих намерениях на Инну, права на которые хочет узаконить. Решительно и безапелляционно поставил Ростовских в известность, выразив надежду на то, что их мужские взаимоотношения наладятся, если не ради поиска панибрата в лице друг друга, то ради женщины, которую они оба любят. Надо сказать, Яну импонировало уверенное поведение будущего зятя. Он понимал, что когда-нибудь Инна захочет завести свою семью, и желал лишь одного – чтобы ее спутник оказался достойным волевым человеком, способным ее защитить. Да, однажды Беркутов накосячил в плане ее защиты, причем жестко, еще один прокол, и он будет иметь дело лично с Ростовских. Мужчины пожали друг другу руки, скрепив тем самым свои обязательства.

Потом вышли на балкон, Зак с чаем, а Ян с молоком, закурили, и снова Ростовских был удивлен неожиданным поворотом в их беседе. Беркутов спросил, и не просто для галочки, а участливо поинтересовался, как протекает адаптационный период. Поделился своими воспоминаниями, насколько ему тяжело и хреново было и как сильно Инна помогла тогда, сама того не сознавая. Зак предложил свою помощь и поддержку, если понадобится, заверил, что тот может рассчитывать на него в случае чего. В таком доверительном ключе протекала их, окутанная сигаретным дымом, неспешная беседа теплым вечером.

Вот и сейчас, сидя в машине, которая везла его на весь уикенд к берегу озера отмечать столь значимое событие в жизни его любимой сестренки, Яна вдруг посетили мысли о собственной несостоятельности в жизни и как следствие невозможности заведения своей семьи. Кому он такой нужен с его-то темным прошлым?.. хотя… здесь даже, скорее, по-другому – вряд ли ему кто-то нужен, чтобы дожить свой век… Конечно, в старики его рано списывать, но и тридцать шесть начинать жизнь с чистого листа не получится. Потому, он и не рассчитывал на что-то большее, чем просто подруга для тела, такая, чтоб не утомляла пустой болтовней. Чем старше человек становится, тем сложнее сходится с людьми. В его случае это началось без поправок на возраст. Если уж совсем откровенно, он всегда мечтал иметь рядом одну единственную женщину, такую, чтоб понимала его с полуслова, с полувзгляда, но, видно, этим мечтам так и суждено остаться лишь мечтами. Однако довольно об этом. Сегодня праздник Инны, и Ян не собирался портить его своей угрюмой от невеселых мыслей мордой.