— Чудные дела, — озадаченно крутила головой бабка, разглядывая решето. — Какая силища из земли… Ну и весна!.. Немудрено вон, что и с Володькой сладу нет…

Володя был внук бабки Елизаветы, учился он в пятом классе. Родители его уехали до осени на лесозаготовки, и бабка осталась его единственным и совершенно беспомощным начальством. Ну и чудесно жил он, — сам себе голова!

Еще по снегу к ним в Тошемское, в глухое сибирское село, приехала на автомашинах целая экспедиция.

— Дядь, а дядь? Что вы у нас будете делать? — с первой же минуты знакомства стал донимать Володя Петра Семеновича, работника экспедиции, который снял у них комнату.

Петр Семенович улыбнулся:

— А зачем тебе?

— Так интересно же, дядь…

— Это, знаешь, нельзя всем говорить, что мы будем делать…

Володя сразу же отступил:

— Если так, конечно… И совсем ничего-ничего нельзя сказать?

Петр Семенович пожал плечами:

— Нет, кое-что можно, — ты же всё равно догадаешься. Карту будем снимать.

У Володи занялся дух.

— Ой, дядь Петр Семенович! Возьмите меня с собой! Я тоже буду карту снимать… Я умею… Мы в школе несколько раз уже карты снимали.

Петр Семенович хитро подмигнул:

— Ученый ты, брат, сразу видно. Только что же ты будешь делать у нас? На самолете пилотом работать? Триангуляцию наблюдать? А может, ты топографом на высотное обоснование пойдешь или дешифровщиком станешь? Выбирай, браток.

Володя растерялся:

— Мы не так снимали… У нас каждый всё сам делал: и шагами измерял, и по линейке визировал, и план чертил. У нас глазомерная съемка была…

— А у нас точная, топографическая… Зато и карта же будет!

Напрасно Петр Семенович пугал Володю. В экспедицию поступила работать половина села, и выполняли там привычную таежникам работу: рубили лес и плотничали — на вершинах холмов строили высокие ажурные башни.

На вершинах холмов строили ажурные башни.

На верхней площадочке каждой башни устанавливали маленький круглый столик на массивном столбе. Делали еще крышу и над ней — небольшой решетчатый цилиндр вроде бочонка.

Кроме того, внизу под башнями вырывали глубокую яму и заливали в нее бетон…

Составляя план комнаты, расстояния можно быстро и хорошо измерить шагами или рулеткой. После этого следует только выбрать масштаб да построить чертеж, благо углы будут все под девяносто градусов.

Съемка сведется, вообще говоря, к тому, что от каких-то двух стен, образующих прямой угол, придется измерять по перпендикулярам расстояния до мебели, до окон, до дверей.

Начиная изготовлять чертеж, также придется сперва построить на бумаге изображение этих двух стен в виде прямого угла и от сторон его по треугольнику либо же по транспортиру отложить в масштабе все расстояния.

Ну, а на местности?

Здесь роль стен, от которых измеряют все расстояния, чтобы потом, уменьшив, нанести изображения предметов на карту, играют экватор и нулевой (гринвичский) меридиан.

В самом деле, если известны эти расстояния (обычно их выражают в градусах широты и долготы, реже — в километрах), то любую точку местности легко удастся показать на чертеже. Так можно нанести все точки, какие только есть на местности, и получить изображение рек, дорог, домов…

Однако неужели для построения карты нужно определять широты и долготы всех точек местности? Это же огромнейший труд! Придется многие дни и ночи провести на каждом изгибе дороги, на каждой лесной опушке, наблюдая звезды в трубу астрономического прибора и принимая по радио сигналы времени. Штурман в море, правда, делает это секстантом за несколько минут, но зато и положение корабля он находит с точностью плюс-минус сотни метров. Его это устраивает, но для создания топографической карты так не годится.

И люди придумали.

По солнцу и звездам узнают очень точно широту и долготу в небольшом числе мест — на астрономических обсерваториях, там, где наблюдения ведутся десятки лет. У нас в стране — это Пулковская обсерватория. Широта центра ее круглого зала равна пятидесяти девяти градусам, сорока шести минутам, восемнадцати целым и пятидесяти пяти сотым секунды северной широты. Долгота же — тридцати градусам, девятнадцати минутам, сорока двум целым и девяти сотым секунды к востоку от Гринвича. Эти величины получены с огромной точностью, — они результат работы Пулковской обсерватории более чем за сто лет[16].

Ну, а как же измерить расстояния от Пулкова? Ведь не будешь тянуться рулеткой до Ашхабада или Якутска?

Для этого-то и служат ажурные вышки, которые строили около Тошемского.

Есть такой раздел математики — тригонометрия. В школе проходят его в восьмом классе. Оказывается, если измерить одну из сторон треугольника и хотя бы два угла его, то по формулам тригонометрии можно легко вычислить длины двух других сторон.

Измерив одну сторону этой цепи треугольников и все углы, можно вычислить длины других сторон и расстояние от А до И.

Длины сторон треугольников вычисляют по этой формуле.

Если к этому треугольнику пристроить следующий и снова измерить в нем хотя бы два угла (для контроля обычно измеряют все три), то опять можно узнать длины сторон. И так до бесконечности.

Измерять величину углов гораздо легче, чем длины сторон. Луч зрения угломерного инструмента свободно проходит над оврагами, реками, болотами. Лишь бы деревья, дома да холмы не заслоняли горизонта, не мешали видеть вершины в каждом треугольнике. В крайнем случае можно подняться повышена колокольню, на деревянную вышку. Так обычно и поступают.

Вся система таких треугольников называется геодезической опорной сетью или же просто «триангуляцией». Нужно снять где-нибудь точную карту, — туда прежде всего тянут эту цепь треугольников. И уж от пунктов ее, от опорной сети, отмеряют небольшие расстояния (менее километра обычно) до точек местности. Опорная сеть — скелет съемки.

Так покрывала опорная сеть территорию нашей страны в 1944 году. С тех пор немало сделано.

В нашей стране уже гораздо больше половины территории имеет триангуляцию. Дело это дорогое. Каждый сигнал (вместе с постройкой, наблюдениями, вычислениями) обходится государству в десятки тысяч рублей. И хотя создано уже их более восьмидесяти тысяч, впереди очень много работы.

Там, куда цепь треугольников пока еще не дошла, приходится астрономически, по звездам и радио определять широты и долготы точек опорной сети. Работа эта нелегкая, результаты ее не самые точные, хотя, конечно, и не такие, как у штурмана. Но что же поделаешь! Наша страна огромна. Всё в один миг не успеть.

Петр Семенович жил у бабки Елизаветы месяца полтора. Иногда он на два-три дня уезжал на лошади в тайгу измерять углы с вышки на вышку.

Петр Семенович часто уезжал в тайгу.

Потом возвращался и до позднего вечера что-то считал у себя в комнате.

Однажды, перед очередным выездом, он сказал Володе:

— Я уезжаю, браток, дней на пять. А ты следи: тут наш самолет должен над вами летать…

И Володя начал следить. С утра до вечера он то и дело выглядывал на улицу, прислушиваясь. Даже по ночам ему вдруг грезился ровный могучий рокот, от которого гремели в избе стекла. Он вскакивал и бежал в сени.