Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Конюх представился Александром и начал меня приспосабливать к быту наездника. Он выдал мне кусок круто посоленного хлеба для знакомства и пошел за седлом и прочей сбруей. Я подошел к лошади с опаской: раньше с ними никаких дел не имел, да и видел-то их редко. Кобылка потянула морду к хлебу. Это меня ободрило, решил выдать лакомство до прихода профессионала. Взяла кусок очень вежливо, за руку не укусила.

Пришел Александр, принес конскую сбрую: седло, стремена, уздечку. Умело приготовил лошадку к поездке и хлопнул по седлу: залезай. Да уж, орлом сейчас взлечу… Пока раздумывал, как вскарабкаться на кобылицу, конюх бойко прыгнул в седло, решив показать, как это делается новичку. Мой дух это не подняло. После освобождения посадочного места, решил попытаться залезть. Опыт закончился неудачей — повис животом на седле, затем сполз вниз.

Вспомнилась прочитанная когда-то история о приехавших в колхоз пасти скот городских ребятах. Большинство просто на коня не залезло никак и их отсеяли. А один обошел препятствие очень ловко: нашел кучу бревен, подвел лошадь к ним и легко перебрался в седло. Его и взяли.

Огляделся. Никаких бревен и ничего, даже похожего, нет. Коневод, поудивлявшись моей ловкости, решил подойти к делу иначе.

— Иди-ка сюда поближе. Держись за повод левой рукой. — Показал, где взяться. — Правой дернешь себя вверх. Отшагни назад. Теперь резко толкнись вот этой ногой, и прыгай на седло по моей команде.

Сам конюх зашел спереди и держал лошадку за какие-то постромки, идущие к голове, двумя руками.

— Давай!

Я прыгнул. Неудачно. Еще раз. Не получилось, но в слабой голове забрезжил свет понимания. Третья попытка завершилась почти успехом, но начал сползать. Александр махом подскочил и поддержал меня снизу. Я двинулся, и, впервые в жизни, оказался в седле! Конюх подал то, что лежало на шее у Зорьки:

— Держись крепко за повод!

Я взялся и почувствовал себя уверенней.

— Посиди, оглядись.

Сам он все это время придерживал кобылу, чтобы не пошла. Лошадь переступала и недовольно фыркала. Да, в одиночку без бревен не залезть…

Сидел, озирался. Земля казалась далеко внизу. Странное впечатление для жителя 21 века, привыкшего к видам из многоэтажек. Люблю постоять на балконе седьмого этажа в своей квартире. А здесь ведь даже не второй этаж, высота плевая. Ощущение, как у лежавшего несколько месяцев после какой-нибудь болезни или травмы человека. Они встают и чувствуют высоту, неуверенность, иногда даже испытывают головокружение. Наконец пришел в себя, почувствовал обычную уверенность и жажду деятельности.

— Поехали?

Александр, не торопясь, повел животное в поводу. Уверенность сразу ушла. Вцепился в повод мертвой хваткой, пригнулся к лошадиной шее. Хотелось еще постоять и поозираться в покое. Для того, чтобы развлечь и отвлечь тренера, запел. Тот аж встал. Я пел и осваивался не спеша. Закончил. Пораженный коневод покрутил головой.

— Ну и голосина же у тебя! С таким голосом за деньги петь надо — за душу берет.

— Я так и делаю.

Тронулись снова. В этот раз чувствовал себя уверенней, прижиматься к лошади и судорожно хвататься за поводья перестал.

— Будем дальше учиться садиться в седло?

— Конечно!

Со спуском особых трудностей не было. Второй прыжок прошел более успешно, поддерживать меня уже не пришлось. На третьей посадке Саша вообще отошел в сторону. Убедившись, что сажусь я уже сносно, стал учить меня ездить: за какой повод, когда потянуть и так далее. К приходу Владимира я уже сносно залезал и слезал с лошадки, уверенно ездил. Боярин велел конюху выдавать мне кобылу, даже если приду без него, и мы пошли в терем.

На следующий день я взял Зорьку и поехал к купцу, перед этим предупредив Матвея о занятости. Акинфий собрался быстро, взял коня, и мы поехали глядеть речку Вечерку. По дороге я спросил, нет ли близко его мельницы? Она была на той же реке, чуть выше по течению. Я объяснил, что для поиска лучшего места, нужен опытный человек. Поэтому хорошо бы с собой взять мельника, который работает близко и все, что нужно, знает в мелочах.

Акинфий согласился, и мы поехали по другой дорожке, немного взяв правее. Через часок — другой появилась нужная река, а чуть позднее и мельница. Крепкий парень возился на дворе. Увидев нас, все бросил и поклонился.

— Здравствуй, Данила. Как дела?

Тот неспешно поздоровался в ответ, и доложил, что все в порядке, работа идет, поломок нет. Акинфий объяснил задачу.

— Сделаем в лучшем виде.

Мельник собрался, запряг пегую лошадку, и мы поехали вниз по Вечерке. Первые два места, предложенные нами, он по разным причинам отверг. На третьем решил остановиться: Данилу все устроило. Спросил, зачем рядом две мельницы? Я объяснил, что общее будет только действие реки, а поставим здесь лесопилку.

— Не слыхал о таких.

— Она будет первая на Руси.

— А кто ж будет делать?

— Мы с Акинфием.

Купец явно был польщен неожиданной славой. Это не старшинское звание, их много есть и будет. А он будет один. Простились, разъехались. Изрядно отъехав от мельника, спросил меня:

— Найдешь в одиночку?

— Найду.

— А про мое участие для мельника сказал?

Я ответил, не думая.

— Пусть для всех ты сам лесопилку придумал. А я так, для постройки и присмотра нанят. Мне в этом деле слава не нужна.

Акинфий замаслился не на шутку, и мы поехали к нему обедать и играть в шахматы. Потом взялись обсуждать будущее дело и считать предстоящие расходы. У купца уже был опыт постройки мельницы. На всякий случай и для верности все писали.

Вот на изготовлении пилы он встал в тупик — их на Новгород было всего две или три. Поэтому доска стоила так же, как и бревно той же длины, а иногда и дороже. Поручив это выяснить мне, он подвел предварительный итог и выдал мне деньги на начальные расходы. Взялись обсуждать грядущие заботы.

Ближе к вечеру отправился в Кремль. Прошелся пешком, лошадь вел в поводу. Сдал лошадку конюху. Александр похвалил меня за не утомленный вид Зорьки, и мы разошлись.

Потом боярин повел меня на очередной княжий пир. Предупредил, что, возможно, придется спеть. Я, решив отработать кормежку и постой, взял домру, и мы отправились. Пока шли, сообщил, что сегодня пою бесплатно. Владимир этому порадовался — с деньгами было туго. Потом посадил на приличное место, а не как в прошлый раз — за последний стол. Скоро пиршество началось.

Я быстро наелся, как привык на работе в прежней жизни (полчаса обед, двадцать минут ужин), и стал оглядывать сидящих. Бояре кушали не спеша, истово обсасывая каждую косточку. Жевали подолгу, неторопливо чавкая и рыгая. Часто прерывались для обстоятельных бесед с соседями и отхлебывания из чаш с вином. Никто не торопился. Эти люди никогда не видели спешки жизни.

Решил время не тянуть: спеть пару — тройку песен и уйти. Встал, вышел на середину и начал петь и аккомпанировать себе на домре, в очередной раз поразившись чистоте и красоте ее звука. После первых двух песен князь подозвал меня к себе и спросил:

— Пойдешь ко мне в придворные певцы? Стол и кров будут всегда, жалованье положу хорошее. Оденешься поприличнее, женишься. Скоро надолго где-нибудь осядем, домик построишь, глядишь — и дети пойдут. Идешь?

Я задумался. Мне бы такое предложение пораньше, не пошел, а побежал бы, блея от радости и пытаясь поцеловать руку с криками: благодетель! Свет моих очей! Но сейчас положение сильно изменилось: меня учат ведун и ушкуйник, близка и реальна лесопилка. Скоро буду зарабатывать больше, чем голосить при дворце. Ну, а пока добуду на жизнь песнями, ими, похоже, старшина купцов обеспечил. Поэтому расшаркиваясь и благодаря для приличия, я отказался, мотивируя это недавним появлением такого великолепного голоса и неуверенности в его долговечности в связи с этим. Давид объяснения принял, попросил еще раз спеть про вещего Олега и потерял ко мне интерес, видимо навеянный другом детства. Исполнив стихи великого поэта России, вернулся к столу.

37
{"b":"646933","o":1}