— Слава Богу обошлось, — перекрестился при этих словах переговорщик. — Вначале принял меня нелюбезно, и дубье было при нем, а потом разговорились и поднялись в башню винишка выпить. Я его сразу после приветствия поблагодарил и похвалил за хорошую работу — дескать только огонь этого маяка не дал нашему судну о скалы разбиться.

Выпили, поговорили, попели песен — скучно Линдросу там одному. Потом стали обозревать окрестности. Все три гавани просматриваются оттуда замечательно. Тут и заметил две русские ладьи, идущие к дальней пристани, простился с Линдросом и побежал купцов встречать. Смотритель звал заходить еще.

— Ладно, иди, займись поисками работников, ибо нельзя такому славному месту пропасть дать. А тебе, Хрисанф, не в обиду будь сказано, лучше у плиты стоять, чем посетителей своим гордым нравом разгонять.

На том и порешили. Тут оживилась Наина.

— Пойдем-ка, мастер, я тебе покажу, как с дельфинами столковываться нужно!

— Да пошли — вдруг и верно невиданно ловка окажешься. Враз ожерелье какое-нибудь подарю!

Вспышка трудового энтузиазма превысила все мыслимые пределы! С такими лицами люди впервые прорывались к Северному полюсу или искали в джунглях Эльдорадо.

— Побежали! — одухотворенно прокричала уверенная в себе кудесница, — потом кораллы купим!

— Купим, купим, — успокоил я ее, — объевшись только бежать тяжеловато, и так дойдем. Богуслав, ты идешь?

— Да, да, только вот еще пару, нет троечку, кусочков рыбки съем, и обязательно пойдем.

Да уж, боярина от простой кефали-то было не отвлечь, а от берзитики его втроем не уволочешь! И кусищи были здоровенные, а кушал он не быстро, поэтому я решил Славу пока не трогать — справимся и так.

— Ладно, ребятишки, пошагали без воеводы. Дело наше не быстрое, захочет, потом нас найдет.

Вышли на пустынный бережок. Дельфины плескались и стрекотали неподалеку, явно жили обычной жизнью.

— Боб, это афалины или белобочки? — забеспокоился я.

— Самые что ни на есть афалины, — успокоил меня Полярник, — испытывай свою девицу смело, условия у нас с ней равные. Вдобавок они сейчас даже и не охотятся.

Что ж, начнем!

— Наина! Полезай в воду. У тебя час. Получится, не получится, вылезай и рассказывай. Будешь врать — сразу увижу и брошу тебя здесь, в Херсоне. Слишком многое на кону стоит, чтобы на вранье отвлекаться. Расскажешь честно — взыску не будет.

— Да я…

— Время пошло! — прервал я хвастунью. — Через час позову. Сразу не вылезешь, коротай зиму здесь. Иван, уйдешь со мной, если она выкобениваться начнет? — и я подмигнул пареньку.

Он понял не сразу, но понял.

— Пусть только посмеет головы людям морочить! Мне честная жена нужна, а не болтливая врунья.

Наина торопливо взялась срывать с себя тряпки, обиженно бурча:

— А говорил, что любишь, подлец!

Я отвернулся от ее обнаженных прелестей, а Ванька сиял широкой белозубой улыбкой: жена любит, друг-мастер доверяет, с Хрисанфом помирился, выпил уже немало — живи не хочу!

Я посмотрел, как идут дела, минут через пять. Наина держалась за здоровенного дельфина, еще двое рассекало вокруг. Видимо перекачка мыслей уже началась.

Ваня мирно дремал, наевшаяся ячневой каши с мясом и очищенной берзитики Марфа зевала. Тишина и покой царили на Русском море.

Мешали только неприятные мысли. А если Большая мать Черного моря откажет нам в помощи, наплевав на генетические установки, что мы будем делать? Пропадать? Других идей у меня не было. Надо срочно посоветоваться с кем-нибудь поопытнее нас с Богуславом.

Все Старшие белые волхвы в помощи с дельфинами нам отказали, из авторитетов остались одни антеки.

— Марфуш, поговорить бы надо. Давай отойдем, не будем Ванюшке спать мешать. — Отошли. — Как бы мне с императором Антеконом связаться? Позарез надо!

— Поп-ро-бую, — неуверенно прогавкала среднеазиатка.

От ближайшего схрона мы уже ушли на полтыщи верст, вряд ли собака достанет туда своим призывом. Да и откуда подземным жителям знать что-либо о водных обитателях? Чепуха какая-то на постном масле!

Может если нам тут откажут, пройтись по Средиземному морю, поискать другую Большую мать? Только очень уж это море велико, как пить дать не успеем никого найти. Мы предположим возле Италии воду будем мутить, а ее стая где-нибудь в Гибралтаре рыбку ловит.

Марфа оживилась.

— Го-во-ри!

О как!

— Положи на собаку руку! — скомандовал Боб, — больше будет пользы, чем вы тут между собой перегавкиваться станете. Марфа пусть помолчит, я для тебя все озвучу.

Наглая инопланетная рожа! Что он себе позволяет? Впрочем, наплевать, лишь бы толк был. А Полярника потом придумаем чем прижучить.

Я кратенько изложил ситуацию для Антекона.

— Введешь дельфинихе в мозг ключ, — последовал незамедлительный ответ, — после него она что хочешь для тебя сделает, хоть на берег умирать выкинется.

— Откуда же у вас такой ключ? — поразился я.

— Когда медведики из этих мелких китов разумных существ делали, а полярники с мартышками занимались, наш народ уже в силе был, мог блокировать эти усилия других разумных рас. Вот они от нас паролями и откупились.

— И для людей тоже есть такой пароль?

— Конечно.

— Скажи!

— Перебьешься. Слушай дельфиний. Точнее пусть слушает твой жилец-переводчик.

И у меня в мозгу родился жуткий скрежет, кряканье, скрип. Мне это не запомнить и нипочем не воспроизвести. Потом тишина.

Марфа встряхнулась и легла возле моих ног. Она явно сильно устала, тяжело дышала, и стоять пока была не в состоянии.

— Боб, ты хоть чего-нибудь запомнил?

— Где уж там! А на что мне это нужно? Я и не пытался.

Мои ноги подкосились, и я шлепнулся на пятую точку возле Марфы, столкнувшись с таким отношением к гибели Земли. Ну уж мог бы хоть пару раз крякнуть для моего успокоения, свинья иноземная!

— Я своему переводчику запомнить поручил, — продолжил Полярник, — есть у него такая функция. Он не ошибется, неоднократно проверял.

Я упал на спину. Слишком много неожиданных впечатлений. Ну просто какая-то звездная неожиданность навалилась!

Немного отлежавшись, мы с Марфой вернулись к мирно спящему Ивану. А еще через пять минут из моря вылезла голая и злая Наина. Первым делом она отвесила пинка своему благоверному и зарычала:

— Разлегся тут Ивашка-дурашка! А люди в море из последних сил трудятся!

Иван, ничего не понимая со сна, молча чесал ушибленную бочину, а ласковая женушка продолжала орать, нисколько не смущаясь своей наготы:

— Что ты, что рыбы эти, никого понять невозможно! У дельфинов только какая-то хаса-паса на уме, и у тебя, поди, в башке каша одна! Бросит он меня тут, понимаешь ли! Да я тебя, подлеца, на краю света сыщу, глаз вырву и сожрать заставлю!

Тут Ваня наконец-то разобрался в ситуации, повалил суженую ловкой подсечкой, навалился сверху и принялся целовать. Ная еще немного поколотила любимого кулачками по спине, потом ослабевшие ручонки опустились вдоль тела, а затем обхватили своего единственного подлеца. Что ж, милые бранятся, только тешатся.

Я взглянул на часы. На то, чтобы понять свою несостоятельность в деле общения с дельфинами, колдунье хватило двадцати минут. Без Боба Полярника у человечества нет никаких шансов договориться с братьями по разуму.

А молодые средь бела дня затеяли какую-то сомнительную возню, и Ванина рубаха уже оказалась задрана, а портки медленно, но верно приспускали ловкие женские ручки. Бог вам в помощь, а я не буду мешать чужой любви.

— Пошли, Марфа, отсюда, супчику похлебаем, — прошептал я, и мы тихонько отправились восвояси — опять в харчевню.

— Ты, Володь, извини, если я сегодня был грубоват, — зазвучал у меня в голове голос Боба, — времени было очень мало, картинка с Антеконом вся дрожала и прыгала, того и гляди исчезнет, а другой может и не быть — исчерпаем энергию.

Вот оно что! А я-то, дурак, дулся… Скоро как Хрисанф, из-за мелочей на людей бросаться буду. Охо-хо, грехи наши тяжкие…