Улыбнулась, погрозив наглецу пальцем. И, глядя в его доброе и искреннее лицо, в его глубокие, пронзительные глаза, отчетливо осознала, что несказанно рада, что спасла его жизнь. Никогда прежде я не делала ничего нужного и полезного, и теперь гордилась собой, гордилась тем, что пошла наперекор здравому смыслу и помогла врагу, который, быть может, в скором времени станет самым настоящим союзником.

Мы еще немного в непринужденной атмосфере поболтали о всякой ерунде. Я рассказала о своей кусачей лошади Молнии, Джар о том, как проказничал в детстве, доставая старшего брата, и когда пришло время расставаться, до того стало тоскливо, что мигом испортилось настроение. Вот сейчас мне совсем не хотелось встречаться с Вантором и Сарком, пытаться лживо улыбаться, хотя на душе было очень тревожно. Теперь, познакомившись с оборотнем ближе, мое волнение за его жизнь многократно усилилось, и просто не представляла, как доживу до завтрашнего утра, чтобы вновь увидеться с ним. Моему новому знакомому тоже совсем не хотелось расставаться и он, с трудом поднявшись на ноги, печально взглянул в мои глаза и протянул руку.

– Часы без тебя, ангелочек, превратятся в вечность. – Улыбнулся он и я, совершенно не думая, вложила в его огромную ладонь свои пальцы. Джар, слегка поклонившись, поднес руку к губам и нежно поцеловал, отчего снова бросило в жар, а ноги задрожали от слабости. Никогда в жизни еще ни один мужчина не вызывал во мне подобных сильных чувств, и я только взволнованно замерла, поражаясь подобному факту. На несколько бесконечно долгих секунд мы застыли друг напротив друга, не отводя горячих взглядов, которые лучше слов отражали наши эмоции. Первой пришла в себя я и, смущенно выдернув руку из сладкого плена, прошептала:

– До завтра.

– Буду с нетерпением ждать тебя, Айриша.

– Друзья меня зовут просто Риша. Полное имя мне не особо нравится.

– Тогда, буду с нетерпением ждать тебя, Риша. – Прошептал Джар, гипнотизируя своими зелеными глазищами, а я, подхватив полупустые сумки, с дико бьющимся о ребра сердцем, поспешно выбежала из пещеры.

На миг замерла, глядя на вновь разбушевавшееся море. Прилетевшие на лицо мелкие, прохладные брызги были сейчас очень кстати, так как помогли остудить разгоряченную кожу. И пусть умом понимала, что недопустимо испытывать влечение к оборотню, но пока ничего не могла с собой поделать и просто глупо улыбалась, стоя на берегу и бессмысленно вглядываясь в морские просторы.

– Ты какая-то странная. – Сарк с подозрением уставился на меня, даже, на мгновение, отложив в сторону кусок кровяной колбасы. – Молчишь все время.

– Не придумывай! Лучше жуй, давай, а то мне на занятия пора.

– Не забудь, в девять у нас рукопашный бой. Новые приемы будем отрабатывать. – Вантор пытался вести себя, как ни в чем ни бывало, но возникшее между нами напряжение после его признания, так никуда и не пропало. Хотя, похоже, напряжение было только с моей стороны, а этому нахалу все нипочем. Вон, какое лицо довольное, аж кулаки чешутся заехать по нему!

– С радостью приду. – Желчно улыбнулась, предвкушая, как эти самые приемы на нем отрабатывать стану.

– Так, вы что, поругались? – Проницательно заметил Сарк, поднимаясь и стряхивая крошки с одежды. – Тогда понятно, почему у тебя такое кислое выражение лица, Риша.

– И вовсе не из-за этого!

– Значит, все же поругались. – С ухмылкой протянул он, подавая мне руку и помогая подняться. – И в чем причина?

– Не твоего ума дело! – Одновременно ответили мы с Вантором, а Сарк только рассмеялся.

– Ладно, не лезу. Помиритесь уже к вечеру, что я не знаю вас, что ли?

После этого мы в молчании собрали остатки еды, так как наш небольшой пикник подошел к концу, и я приторочила сумку к седлу Молнии, который в нетерпении переступал с места на место, предвкушая головокружительную скачку.

– Эх, жаль ты ту курочку всю съела. – Мечтательно проговорил Сарк, сощурив глаза. – Вкусная, наверное, была!

– А тебе, что, еды было мало? – Возмущенно воскликнула и шутливо ударила его по плечу кулаком.

– Так нас не балуют разнообразием. Подают только кашу, хлеб, да похлебку на потрохах. Иногда конечно и маслице перепадает, но очень уж редко. – С грустью сказал Сарк, запрыгивая в седло своей боевой лошади. – Хорошо, что ты иногда вкусненького приносишь, а не то совсем бы невыносимо было.

– Я уже говорила с отцом по этому поводу, но он в очень категоричной форме отказался пересматривать рацион питания воинов. – Печально ответила, вспомнив, какой мне за это предложение скандал устроил король, приказав не совать нос в дела страны. После две недели под замком просидела.

– Когда к нам снова на побережье? – С надеждой спросил Сарк, видимо предвкушая очередной вкусный обед.

– Не знаю. Может, через неделю. Не решила еще. – Пожала плечами, отводя взгляд в сторону, чтобы друзья не заметили обмана, так как в них промелькнуло раскаяние. Ну не привыкла я врать дорогим и близким сердцу людям.

– Завтра точно не собираешься? – Решил уточнить Вантор. – А то я очень занят буду. Смотр новых воинов будем вместе с твоим отцом проводить. Если передумаешь, кого-нибудь из замковой стражи отправлю за тобой присмотреть.

– Я тебе что, дитя неразумное, чтобы за мной присматривать? – Раздраженно воскликнула, посылая ему недовольный взгляд.

– Риша, не начинай! – Воздел глаза к небу Сарк. – Мы же о твоей безопасности заботимся!

– Понимаю, не глупая! Но и такая чрезмерная опека меня ужасно напрягает!

– Когда? – Уже рыкнул Вантор, так как не мог понять, почему я так настойчиво продолжаю отказываться от их помощи, ведь еще совсем недавно была только рада провести вместе лишнюю минутку. Но не могла же я им рассказать, что прячу в своей пещере оборотня и посторонние уши и глаза мне совершенно ни к чему!

– Сказала же, что завтра не поеду. – Буркнула под нос и, ловко вскочив на Молнию, ударила пятками по его бокам и пустила в галоп. Друзья не заставили себя ждать и уже через несколько минут сравнялись со мной. В полном молчании мы добрались до деревни, в которой проживал Сарк и уже там, после того, как распрощались с ним, Вантор повернулся ко мне и хмуро проговорил:

– Понимаю, почему ты сердишься, Риша. Прости. Я больше не стану приставать к тебе и говорить о своих чувствах. Я, похоже, слишком поторопил события, ты еще не готова к серьезным отношениям.

– Ох, Вантор. – Вздохнула, проведя рукой по волосам. – Ты так и не понял. Это не я не готова к отношениям. Это просто чувств к тебе нет!

– А к кому тогда есть? – Взревел он, сжав поводья с такой силой, что даже раздался противный хруст. Проходящие мимо люди в страхе отшатнулись от нас и поспешили прочь.

– Да ни к кому! – Выкрикнула я, поражаясь его непробиваемости. Но мужчина, услышав эти слова, моментально успокоился и радостно улыбнулся, напоминая сейчас не грозного воина, а неразумного мальчишку. Подмигнув мне, он прошептал:

– Тогда у меня есть шанс. – Затем, увидев, как я возмущенно засопела, он поднял вверх руку и быстро проговорил. – Все, забудем об этом! Друзья?

Только бросила раздраженный взгляд в его сторону и, поджав губы, направила Молнию к замку. Встреченные на пути люди улыбались и кланялись, и мне приходилось вежливо отвечать на все их приветствия, хотя сейчас хотелось одного – вернуться в свою комнату и засесть за учебники, чтобы немного отвлечься от мыслей о неугомонном Ванторе и Джаре, за которого ужасно переживала и к которому, против воли, стремилась моя душа.

Следующие три часа провела с престарелым учителем, сегодня настойчиво требовавшим идеально выписанных букв. А так как была необычайно взволнована последними событиями, отчего сосредоточиться совершенно не получалось, то руки подрагивали, слова выходили кривыми и даже умудрилась пару клякс поставить, чем естественно вызвала его недовольство. А щупленький старикашка умел быть очень страшен в гневе! Тогда из его горла рвались громкие рокочущие ругательства, а худосочная, сморщенная рука с неожиданной силой сжимала указку, которой не раз получала по своей голове, спине и рукам, поэтому старалась лишний раз не злить его и не перечить. Хорошо, что сегодня он был в настроении и свое недовольство выражал лишь раздраженными отрывистыми репликами и гневными взглядами, поэтому молча сносить его воспитательные методы не приходилось. Зато у моих двух сестер и брата, которому едва минуло четыре, был совершенно другой учитель, который на них даже голос не смел повышать, так как на занятиях постоянно присутствовала мачеха. И указка уже была в ее мясистой руке, которой она охаживала бедолагу, если считала, что он некорректно вел себя с детьми, да и вообще, если не соглашалась с его точкой зрения.