Остановился у бело-красных обветшалых ворот и завис в воздухе.

«Перейти к ручному управлению?» – на экране всплыло сообщение.

Да/Нет.

«Да», – виртуальная кнопка зажглась и растворилась.

Михаил попробовал покрутить картинку из стороны в сторону. Освоился довольно быстро, правда, дрон чуть не ударился о каменные ворота. Он хотел перелететь преграду, но в этот момент створку распахнул молодой мужчина в нежно-кораловом одеянии и, дружелюбно улыбнувшись, рукой пригласил внутрь.

Дрон неуверенно влетел на территорию монастыря. Среди осколков скал стоял трехэтажный бело-зеленый дацан, окруженный невысокими постройками. Михаил полетел за монахом, который что-то говорил про историю храма, но почти все его слова тонули в несущихся над вершиной горы потоках воздуха.

Открылась дверь, и камера показала аскетично украшенный зал, в котором на вечерней медитации сидели монахи. Возможно, кто-то из них был персонажем его сна. Михаил, от волнения едва справляясь с управлением, облетел и постарался посмотреть в их лица, надеясь по одному из них что-то понять. Но это были просто лица. Светлые, добрые, но важной для него информации не содержавшие. Или он должен был просветлиться, чтобы ее увидеть?

Дрон замер и слегка повернулся в сторону, только когда монах у двери махнул ему рукой. Михаил попробовал полететь к лестнице, пытаясь показать, что хочет подняться на второй этаж. Дежурный пошел за ним, но шепотом сказал: «Хорошо, но там ничего особо интересного». И действительно, на втором этаже была небольшая комната с бумажными книгами, планшетами и древним видеопроектором. Можно было ожидать, что тут будут какие-то религиозные святыни, статуи или горящие благовония, но нет, помещение скорее напоминало библиотеку, чем лавку оккультных побрякушек.

Михаил выключил изображение и посмотрел в потолок космолета. Пустота. Казалось, что кто-то играет с ним и картинка с дрона передает не больше, чем нужно. Он мог бы поехать туда, пообщаться с этими людьми и найти героя сновидений. Но это всё не сейчас и даже не потом, а после того, как найдет Блашиховски.

Сигнал с внутреннего экрана дал понять, что нужно вернуться к сервису. Он включился и направил дрон на первый этаж к выходу. За открывшейся дверью уже темнело, и монахи гасили один за другим фонари на территории храма. Беспилотник остановился у ворот, повернулся к дежурному и попытался изобразить поклон. Буддист понял его жест, улыбнулся и поклонился в ответ.

Внезапно ворота открылись, и на территорию монастыря вошли несколько монахов с рюкзаками и сумками. Один из них снял капюшон и поклонился дежурному. В этот момент тяжесть выплывшего из небытия воспоминания как будто вдавила Михаила в кресло. Это была она, это была та девушка, которую кто-то ругал в его сне за дзен-садизм! Он повернул дрон в ее сторону, и она подняла голову к нему. Слышны были голоса других монахов.

– Опять беспилотник.

– Только мешают, отдачи никакой.

Михаил смотрел на нее, а она смотрела в него. Сквозь камеру, сквозь тысячи километров и ночную тьму. Туда, в самую глубину, где всё начинается, где из пены нейроимпульсов каждую секунду рождаются его страхи и надежды. Туда, где он не был Михаилом Корнеевым, и туда, где ему нечего было сказать. Туда, где он брел в одиночку по каменистой долине, оставляя после себя только отпечатки событий и шлейф из разрушающихся воспоминаний. И туда, где в горном мраке он завис в ночном небе.

– Вроде, один новичок в прошлом месяце пришел после видеоэкскурсии.

– Да он свалил через неделю.

Михаил не мог понять, это она была немного другой, чем во сне, или это его память присоединилась к отделу сновидений в бунте против хозяина.  «Сталиньян» покрасила волосы, и что-то было еще…

Девушка протянула руку и дрон медленно и смиренно, как покорный ворон, спустился на ладонь. Секунда, и свинец непонимания в ее глазах сменился радугой улыбки. Второй раз за день он увидел, как сквозь тьму внутри и ультрафиолет на поверхности пробивается красный. Если бы из этой улыбки можно было сделать слово, то это было бы «ярадатебеявсёпонимаючтобынислучилосьявсегдабудурядом».

А потом она повернулась и со всего размаха бросила дрона в каменную стену ворот. Картинка вспыхнула белым светом и погасла.

Михаил пару минут просто смотрел в пустой экран, на котором высветились слова, так и не заставив себя в них вчитаться.  Кто-то ходил рядом по салону, кто-то что-то говорил, но ощущение, парализовавшее его сознание, ушло только тогда, когда он понял, что ему звонит Джэй.

– Привет… – она не дождалась ответа. –  Привееет, ты выглядишь уставшим. Опять тяжелые сны? Я, кстати, прогнала твою проблему через новую психологическую нейросеть.

– Дай угадаю, – он устало посмотрел на виртуальную камеру. – Ничего серьезного. Больше отдыхать. Проветривать помещение перед сном.

– Почти, – она помолчала, просматривая на внутреннем экране рекомендации.  – Еще своевременно проходить медобслуживание. Я записала тебя на завтра.

– Это не тема врачей, пока я не начну слышать голоса, резать вены или делать еще что-то понятное им.

– Эй, собери себя, или как там говорят? – она улыбнулась, пытаясь стряхнуть с него задумчивость.

– Джэй, – он посмотрел на спавшего рядом соседа и понизил голос. – Мне иногда кажется, что это не сны. Что это истории жизни настоящих людей. И я не знаю, как я с ними связан …  Да, это звучит как-то глупо. И страшно.  Но я хочу найти тех, кто мне снится.

Джэй промолчала. Он так и не понял, от удивления или потому что набирала на внутреннем экране номер психиатра. Вспомнил, что на Луну летел рядом с помешанным на снах Николаем, и, кажется, теперь должен занять его место в очереди на лечение.

– Тяжелый перелет, террористы, похороны друга, космолетное питание в таблетках, – из них двоих в этот момент только она ощущала почву под ногами.

– Джэй, я…

– Ты просто измотан…

Оба почти вместе замолчали, несколько секунд ждали, что другой что-то скажет. Михаил не мог решиться. Нет, он не готов, не тут, не среди всех этих людей. Нельзя ставить под угрозу ту, кто ценит его – кто знает, что эти Блашиховски могут сделать?

– Извини, я хочу поспать, – соврал он, надеясь, что без близкого контакта ее способность распознать ложь не настолько сильна.

– Да-да, конечно – она многозначительно посмотрела на Михаила. – Пусть тебе приснится что-то умиротворяющее. Рассвет на морском пляже,  романтичная музыка, красивая девушка … в фате…

Михаил улыбнулся.

– Что-то меня это не сильно умиротворяет. Давай пока не будем о женитьбе, я хочу разобраться со своими ночными демонами.

– Конечно, потому что с ангелочками я уже сама разобралась – соседские близняшки согласились бросать перед нами лепестки роз.

– Джэй, у людей брак – немного больше, чем церемония. Всё, пока, целую, – он выключил экран.

Ей удалось исправить его настроение, но эти как бы шутливые разговоры досаждали всё больше. Чтобы иметь основание и дальше откладывать решение, он снова начал думать про вчерашних террористов и запросил приложение, которое выстраивало его сны в куски цельных сюжетов, поискать упоминание о Блашиховски.

«Найдено … 6 снов». Программа показала ему, что некоторые из них были связаны временной линией, и он попросил последний перед сценой в больнице.

«Сквозь темноту слышу голоса».

– Кино, – неожиданно услышал Михаил сонный голос спящего соседа.

– Что?

– Вы извините, я невольно подслушал ваш разговор, и считаю, что вам снится кино, – он приоткрыл заспанные глаза и потянулся. – Конечно не обычное кино, а реалкино. Это новый жанр. Снимают на видеокамеры в глазах биоников и брэйннеты людей в обычных условиях, но всё по сценарию, с актерами, бюджетами, а потом проверяют через ваши же сны. Смотрят на всякие там нейроимпульсы и оценивают – понравилось фокус-группе или нет.