– Здравствуйте, документы, пожалуйста, – бионик за стойкой не понял его шутку про техобслуживание. Он сосканировал документы с брэйннета Михаила, после чего включил этот «взгляд сквозь». – Михаил Дмитриевич, рады видеть вас. Спасибо, что обратились в наш медицинский центр. Давайте проверим, что нам предстоит сделать. Итак, сегодня мы меняем печень, удаляем потенциально раковые клетки, регенерируем кожу, чистим сосуды и восстанавливаем их стенки наноботами, также проверяем работу сердечной мышцы и спинного мозга. Что-то дополнительно?

– Да, проверьте ту часть мозга, что отвечает за сны. Что-то они не нравятся мне, – Михаил попытался вспомнить, как долго это всё длится. – Последнюю пару тысяч дней.

Через минуту к нему подошла миловидная девушка в медицинском халате.

– Михаил Дмитриевич, добрый день. Рада вас видеть. Я Милана, я буду проводить сегодня ваше медобслуживание.

Они шли по длинному светлому коридору, на стенах которого из пустоты всплывали портреты счастливых мужчин и женщин. Очевидно, это были клиенты центра, чьи жизни радикально изменились после разглаживания морщин или замены больной головы на здоровую.

– Милана, а это вы меня в прошлый раз оперировали? Я вроде помню вас.

– Вряд ли. Я всего год в этом центре работаю, – она неловко улыбнулась. Непохоже было, что пациент пытался её клеить. – Ну и я бы запомнила, если бы оперировала героя войны на спутнике Европа. Кстати вот ваша палата, проходите, переодевайтесь. Я правильно поняла из анкеты, что по каким-то вопросам во время операции мы можем звонить вашему бионику?

– Это биониха. Джэй-2090. Я имя ей не придумал, так что она просто Джэй. Но я надеюсь, это не понадобится.

Антигравитационная койка в светлой палате. Укол антигравити-наркоза и немного легкого настроения. Последними, о ком Михаил подумал перед антигравити-сном, были братья Блашиховски и их звездный крейсер…

После отъезда того, кого она все еще считала своим женихом, Джэй снова попыталась почитать книгу, стараясь выяснить, какой из миров более реален, понятный или запутанный. Сюжет плутал и перепрыгивал из клетки в клетку, отчего главный герой, казалось, начинал сходить с ума.

Она была уверена, что его спасут новые отношения и та, на которой он должен жениться. Но периодически открывающееся окно в другой мир с влетающими оттуда фигурами продолжало ее беспокоить. Это было другое окно, не то, откуда в жизни персонажей появлялись авторские метафоры и из которого подчас сильно сквозило.

В этом просвете открывалось что-то особенное. Человеческий мозг создавал целые миры, так непохожие на уютные домашние пространства и оттого трудные для понимания типовым биоником. Джэй смотрела на людей и понимала, что она почти неотличима от них в толпе, но если вспомнить, какие сюжеты проигрываются в их головах в эту секунду, то можно ощутить себя фокусником на съезде волшебников.

Человек конструировал сказочные пространства и времена и верил в них больше, чем в самого себя. Да, окружающие замечали, если персонаж слишком далеко выпрыгнул из этого мира. Но сам мозг не видел разницы между пузырями. Потому лучшие из магов научились прятаться за красивыми объяснениями и жить в двух галактиках сразу, иногда вовремя успевая влезть в окно, а иногда оставляя близким лишь свою тень с силуэтом фигуры из другого измерения.

А еще она заметила, что люди в своих головах создают галактики из кирпичиков обычной жизни. Кто-то из слов, кто-то из шахмат, а кто-то из боли. В ход мог пойти абсолютно любой строительный материал, что, по мнению Джэй, означало только одно – в человеческом сознании спрятана нанофабрика, разбирающая на атомы материю пережитого прошлого и сцепляющая их в воздушную ткань новой расширяющейся вселенной.

Впрочем, больше всего в представителях соседнего биологического вида её поражала готовность выйти в другой мир, несмотря на все нити этого измерения, опутывающие их и вяжущие морскими узлами. Некоторые не нуждались в доказательствах существования Мультивселенной, потому что ежедневно просачивались сквозь невидимую мембрану, отделяющую ее внутренний терминал от межпланетного.

Наконец Джэй решила, что на сегодня обучения человекометрии достаточно, и включила спящий режим, напоследок подумав о том, что надо посмотреть что-то из снов с брэйннета Михаила.

« – Всё, мужчина, вернитесь на место.

– Сейчас. Мужики, ну что там?

– Стойте. Глеб, вот тут нужно через паузу, погромче и как будто вам очень интересно. Вы не просто произносите пароль для сообщника, вы от лица всего салона хотите получить надежду на скорейшее восстановление.

Я в большом зале, похожем на школьный баскетбольный. Рядом со мной мужчины, женщины, бионики. Кто-то с включенными экранами, кто-то с планшетами. В центре круга – взлохмаченный бородатый мужчина с листками бумаги.

– Мужики…Ну что там?

– Вот, только побольше наглости. Вы заплатили большие деньги, а ваш космолет застрял. Они должны вам.

– Мужики… Ну что там? – Глеб еще сильнее понижает голос и позволяет себе сбросить напускную интеллигентность.

– Да, тут звуки борьбы, дверь открывается, вы ловите пистолет. Приставляете к виску Кэй-17. Да. Кэй, бионики не умеют так пугаться, так что спокойнее.

Пара снова возвращается и повторяет захват, на этот раз бородач доволен.

– Где ключ от кабины пилота? – рычит Глеб.

– Хорошо!

– У меня нет, нам не положен, – девушка изображает попытку сдержать страх.

– Так, Николай.

– Оставьте ее, – «сосед» внезапно вступает в свою роль.

– Не с места, ты же не хочешь, чтобы я начал стрелять в космолете посреди ничего? Всем не двигаться! Милая, я точно знаю, что у тебя есть ключи. Давай ты просто отдашь, иначе я убью этого… этого…

– Джентльмена.

– Джентльмена!

Режиссер вскакивает.

– Глеб, вот тут эмоциональный момент, вы должны показать, что легко убьете человека. Ваш язык тела должен говорить об этом – попробуйте не прятаться за Кэй, а слегка повернуться к Николаю, чтобы видно было, что вы готовы выстрелить.

– У меня нет ключей.

– Бам, – Николай вскрикивает и медленно опадает на стул.

– А хорошо, мне нравится.

– Молчать! … Ну, сколько еще надо убить, чтобы ты перестала думать, что жизнь остальных, – он осекся, вспоминая слова. – Ценнее? Половину? 99 процентов?

– Бам, – падает мужчина с 1D, глядя, как кивает бородатый.

– Гриша!

– Сколько еще? Сколько? Где ключи? Просто отдай мне ключи, и я пощажу всех. Мы пересадим вас на технический борт, и вы останетесь живы.

Он направляет «пистолет» в мою сторону. В мою. Я пробую управлять этим сном. Двигаю головой и понимаю, что все чего-то от меня ждут.

– Михаил? Бросайтесь на него.

Молчу, все смотрят на меня. Неловкую паузу прерывает «захватчик», который встряхивает руку и снова направляет на меня оружие.

– Извините, у меня что-то текста нет.

– Просто прыгните на Глеба и попытайтесь выбить оружие, – режиссер растирает лоб.

Я медленно встаю и неуверенно отряхиваюсь. Вижу раздражение на нескольких лицах. Подхожу к парочке и хватаю руку с пистолетом-маркером. Он картинно в замедленной скорости меня бьет, я отвечаю, Глеб падает, я замахиваюсь и в этот момент получаю вымышленный удар в голову ногой с армейским ботинком. Падаю на спину, вижу еще один маркер перед лицом.

– Бам! Ты умер.

Я умер. Умер. Должен был умереть. Интересно, понравилось ли им, как я умер?».

– Ну как он тут? – Милана Мигунова вошла в палату к Михаилу Корнееву, который лежал на антигравитационной койке.

– Мы завершаем все процедуры. Скоро проснется, – медицинский бионик Кэй-934 развернул перед ней голограмму тела.

– Со снами так и не смогли разобраться?

– Нет, – Кэй увеличил карту мозга. – В гипоталамусе всё хорошо. Чистили нейросети от токсинов и во время быстрого сна некоторые были слишком активны, но в целом никаких аномалий. Наверное, надо к психотерапевту его направить.