— Бренное тело?! Бренное сука тело?! Это твоё тело — бренное, — Хидан брезгливо окинул её с ног до головы быстрым, как молния, взглядом, — но смотри на меня! Смотри и завидуй!

Уголки губ Гарацу поползли вверх, и улыбка её была красноречиво насмешливой. Она совершенно точно хотела продолжить вкручивать в мозги окружающих об Истинном Боге, но Какузу, почувствовав это, вставил своё слово:

— Мне надоел этот пустой бабский трёп. У нас не так много времени, Хидан. Можешь поговорить с ней об этом по дороге в Селение Скрытое в Дожде, — и, не желая церемониться более, выстрелив тёмными нитями, загнал свои отсоединённые в локтевом сгибе руки в землю. Они вошли в неё так легко, словно он погрузил их в воду, а не в твёрдую почву, пересохшую и окаменелую, и вышли из-под толщи прямо возле двух товарищей Ито Гарацу, хватая их обоих за горло и крепко сжимая, чтобы придушить.

***

— Ч-ч-то это..? — хрипя и хватая носом хоть сколько-нибудь кислорода, просипел Кио. Его товарищ уже висел в сильном захвате без сознания.

— Это.. это секретная техника Страх Земного Гнева, — ответила ему Гарацу, с раскрытыми от изумления глазами глядя на тёмные нити, входившие в землю и выходившие из неё через расстояние нескольких метров. — Этот человек. он тоже в своём роде бессмертный. Может, мы договоримся?! — крикнула она Какузу эту последнюю фразу. — Отпустите моих товарищей, а я сделаю вашего напарника иным. Обращу его в веру Каруи, после чего вы его не узнаете. Он встанет на Истинный Путь Света.

— Ваши религиозные проповеди не имеют для меня никакой ценности. Что станет с моим напарником после? Он перестанет доводить меня?

— Он перестанет испытывать жажду бессмысленного убийства, коими являются его жертвоприношения. Станет проповедником Света, больше не будет злословить, а в его сердце возродятся любовь, доброта и желание защитить своих близких. Он станет великолепным напарником, если не решит избрать для себя лучший путь, нежели состоять в преступной организации. Быть может, он решит искупить свою вину за все грехи, что причинил ранее.

— Предположим, его доброта и любовь мне до одного места, но как насчёт его бессмертия?

— Он лишится бессмертия.

— Какузу! Решил делать дела с мандой вместо меня, да?! — малиновые глаза Хидана вновь зажглись пурпурной яростью, и он уже готов был кинуться на Гарацу, чтобы стереть с лица земли своей косой. Шумно вздохнул, стиснул пальцами оплётку рукояти. Одна секунда, две.. Как вдруг Кио, вынувший из сумки кунай, обволок его своей чакрой и разрезал нити Какузу, сжимая его теперь уже оторванную конечность, что вцепилась в его шею, и откинул её от себя прочь. Та, пролетев довольно далеко, шмякнулась в кусты.

— Я не стану проводить никаких сделок, — ответил Какузу куноичи, даже внимания не обратив на действия шиноби и на то, что потерял свою руку. Нити из локтя безжизненными плетями повисли, касаясь земли, — потому что единственные сделки, какие имеют для меня ценность — это сделки, когда со мной расплачиваются валютой. За круглую сумму я продам тебе кого угодно. Хоть родную мать. Но если ты не готова платить, тогда Хидан останется моим напарником, поскольку он один, кто может быть им. Всех четырёх до него я убил сам в порыве гнева, — и с этим словами он расстегнул свой плащ, отбрасывая его в сторону.

Хидан, глядя на это, удовлетворённо хмыкнул. В нём просыпался маленький ребёнок, который с любопытством обожает взирать на что-то запретное и мерзкое — всё тело Какузу покрывали уродливые, кривые швы, сшитые его собственными нитями. Что-то еле заметно двигалось у напарника внутри, словно чакра билась, не находя пока никакого выхода, и Кио с ужасом заметил пришитые к спине этого монстра четыре странных маски. Что это такое — он не понимал, как не понимал и то, кем были эти опасные люди, с которыми Гарацу захотела вступить в схватку.

— Что.. что они такое, Гарацу-сан? — еле шевеля от шока языком, спросил он и побледнел, совсем как цветки белоснежного жасмина.

— Это «Акацки», Кио.

— «Ака..ц..ки»?

Раздался сухой, неприятный треск — стали расходиться швы, зияя чёрными провалами, словно человек этот, Какузу, был самой тьмой. Нитки вырывались, извиваясь, из расползающейся кожи, огромными лоскутами разрывающейся на месте швов, и улыбка Хидана стала ещё более зловещей и радостной. Изо рта Какузу раздался болезненный рык. Чакра вокруг гудела, а Шиноби Селения Скрытого в Песке наблюдали, как маски высвобождались из спины, образовывая тела из тёмных нитей. Они превращались в мерзких, странных существ, названия которых вряд ли кто знал, но ту опасность, которая исходила от них, почувствовал бы любой.

Таким образом, численное превосходство противников увеличилось, и вместо двух нукенинов, теперь Гарацу и Кио предстояло сражаться с шестью. Широ по-прежнему был без сознания. Или уже умер — совершенно не было ясно. Величие и демоническая сила отступников высшего ранга преступной организации «Акацки», слава которой распространилась далеко за пределы ближайших селений, предстала во всей красе.

— Ты демонстрировал Стихию Ветра? — задал вопрос Какузу, обращаясь к Кио. Тело его уже восстановилось — кожа была снова сшита, и он уже выпрямился, готовый вступить в бой. — Тогда я покажу тебе, какой силы она действительно бывает.

Едва услышав это, Хидан с диким, радостным вскриком кинулся на шиноби, хаотично размахивая своей косой. Кио отступал, хоть и использовал нунчаки, чтобы отбиваться.

— Отвлеки их совсем немного! — крикнула товарищу Гарацу, мельком взглянув на безжизненного Широ, а затем начала складывать какие-то печати.

— Так я и дал тебе, — усмехнулся Какузу и ринулся с места вместе с одной из своих масок.

Сложенные печати уже активировали силу — земля задрожала под ногами, взвив в воздух огромное количество пыли, да такого масштаба, что и своей ладони, поднесённой к лицу, не было видно.

Хидан гнал Кио по лесу, поддавшись азарту и вопя, как ненормальный. Горячее возбуждение, охватившее его целиком, плескалось в венах и являлось мощнейшим катализатором его силы, и он хотел лишь одного — чтобы кровь лилась рекой. Шиноби Песка видел, что безумец совсем слетел с катушек, а потому бежал и бежал вперёд, чтобы дать Гарацу время для её техники, которая действительно могла помочь. Могла остановить этого психа.

Но внезапно на его пути появилась маска с нитями — жуткое существо, внутри которого билась такая же мерзкая и отвратительная жизнь. Она раскрыла свой безобразный рот, всё шире и шире, и так же широко распахивались глаза Кио, находившегося между тёмным жрецом с косой и тварью, готовящей атаку. Поток разрушительного вихря вырвался изо рта маски, с сильным давлением выталкиваясь вперёд и накрывая шиноби, обернувшегося к Хидану, которому тоже должно было достаться от этого ниндзюцу. Тот стоял и скалился, как ни в чём не бывало, словно не боялся этой смерчеобразной силы, способной убить всё живое вокруг. Ах, да, ведь он бессмертен. Ему не страшно. Смерть его не коснётся. Кио взглянул в сторону своих товарищей в последний раз, подпрыгнул вверх, из последних сил намереваясь побороться за свою жизнь, но мощнейший по своей природе взрыв накрыл его, уничтожая всё в радиусе сотни миль.

Гарацу осталась одна. Она поняла это, продолжая складывать печати в самом эпицентре пылевой бури, поднимающей в воздух мельчайшие песчинки, которые можно будет использовать для дальнейшей атаки. Техника Призыва была готова довольно скоро, и рядом с ней возник огромный каменный алтарь, на острие которого словно сияло солнце — преобразованная чакра била в воздух тонкими искрами света, потихоньку разгоняя пегие клубы, и Какузу, глаза которого всё ещё были забиты песком, не сразу разглядел это чудо.

Когда пыль улеглась, от солнца осталась лишь узкая багряная полоска света, и лес постепенно наливался сумерками. Тем ярче в этом сером монохроме горел алтарь, и Гарацу тяжело дышала — очевидно, техника требовала большой концентрации и огромного количества чакры, которая бы пригодилась ещё ей в битве с такими сильными противниками.