Не аристократ. Но и на обычного наемника похож мало. И еще: с этой комнатой его вид никак не сочетается. Рей не вглядывался пока в детали, но комната находилась однозначно в богатом доме, слишком много света и белизны вокруг. А наемники в богатых домах себя хозяевами обычно не держат. Так кто он? Элитный ассасин? Тяжеловат, они таких не берут, но кто знает… Нет, все-таки, скорее, просто воин — при нем не заметно скрытого оружия.

Но не тот, кем хочет показаться… То ли он откуда-то только что приехал, то ли наоборот, собрался уезжать.

«Куда я влип?»

Тревога начала царапать душу с новой силой. Посторонний не станет заботиться о случайно свалившемся на голову мелком полукровке, да еще шлюшьем отпрыске, просто так. Значит, или выпнет на все четыре стороны, как только нежданное приобретение очухается, или ему что-то нужно.

Вопрос, что?

Янтарно-желтый взгляд спокоен, от разума веет безмятежностью. Как ни старался Рей найти за этим спокойствием умысел, воды этого гладкого пруда оставались прозрачны и почти неподвижны, лишь легкая рябь эмоций иногда пробегала по ней.

— Я вполне понимаю твою настороженность, — негромко сказал Кхайнэ. — И на твоем месте думал бы точно так же. Но есть случаи, когда помощь — это просто помощь. Ты ведь и дюжины дней один в городе не протянешь.

Пришлось кивнуть. Белоголовый прав, к сожалению.

— Где мы? — сипло спросил Рей, удивившись звуку собственного голоса. Он перестал звучать чистым альтом. И Рей даже не смог вспомнить, когда это случилось.

— В крепости Ареи-Калэн Мортан, очень далеко от места, где ты родился.

— Давно?

— Почти четыре дня. Ты был без памяти.

Это ж сколько… Дарри невольно округлил глаза. Видимо, его дела были совсем плохи, раз он не заметил даже долгий переезд.

— Ты думаешь, я позволил бы тебе пару месяцев трястись в седле, когда ты вот-вот готов был на Колесо упорхнуть? Нет, я порталом оттуда ушел.

Вон как… Рей прикрыл глаза, пережидая внезапное головокружение. Почему-то он чувствовал себя легким, как пушинка, и готовым взлететь к потолку.

— Ты давно ел в последний раз? — вдруг спросил Кхайнэ.

Рей помотал головой.

— Не знаю. Мне не до еды было.

Он и правда не знал. В последние месяцы стало как-то все равно, есть что-то в желудке или нет, а вкус того, чем его кормили, вовсе перестал иметь значение. Двигаться приходилось мало, в ушах от малейшего напряжения звенело и кружилась голова, но чувства голода — не было. Не считать же за еду мелкие куски тузлятины.

Все это Рей и вложил в короткий ответ, зная, что Кхайнэ поймет.

Он понял. Кивнул, встал, вышел из комнаты. И мальчик получил возможность неторопливо и спокойно оглядеться. Он выпутался из мягкого пушистого одеяла, с удивлением обнаружив на себе безразмерную мужскую рубашку, доходившую ему чуть ли не до щиколоток, и сел. Перед глазами тут же поплыло, пришлось ухватиться за стену. Стенка оказалась горячей. Рей пискнул, отдернул руку и вжался в подушку, только сейчас заметив большой металлический диск. По всей его поверхности ровно светилась узорная зеленая спираль, диск ощутимо припекал бок. А ладонь покраснела.

«Это что, как камин, только плоский и висит?»

Рей все-таки попробовал сесть еще раз, избегая прикасаться к диску. Получилось. Теперь можно и осмотреться.

Довольно просторная комната, в которой он оказался, выглядела непохоже ни на что из виденного раньше. Стены из белоснежного, с тонкими золотистыми прожилками камня покрывал сложный резной узор, прихотливо переплетенные ветки, листья, цветы, между которыми порой попадались странные незнакомые знаки и письмена. Судя по округлым очертаниям, комната была малой частью внушительных размеров башни. Высокое, от пола до потолка, окно, кажется, открывалось и вело на балкон.

Мебели немного, зато она красивая, светлая и удобная. Большая кровать, на которой Рей почувствовал себя потерявшимся, полированный круглый стол, два кресла, пустые полки для вещей и книг, платяной шкаф, очень хорошее, чистое зеркало в узорной раме, вытянутые, слабо светящиеся при дневном свете кристаллы в оправах со щитками вдоль стен — местные лампы. Неприметная дверь в дальнем углу ведет еще куда-то — наверное, в уборную.

Гостевые покои? Похоже на то…

«И за что мне, интересно, такое везение?»

Разглядывая убранство, слезать с постели дарри не спешил: во-первых, ноги не держали, во-вторых, было просто приятно лежать в тепле и уюте, зная, что ничего не случится. И, наверное, он снова задремал, потому что звука шагов и открывающейся двери не услышал.

— Что, малой, оживаешь потихоньку?

Рей вздрогнул от неожиданности, вжался в угол и зашипел. Непростительная расслабленность! Мало ли, чем такая невнимательность может закончиться! Еще один незнакомец, полноватый и лысый, с пышной щеткой черных усов, в мешковатой серой одежде. От него исходил четкий пряный запах, а зрачки красновато-карих глаз выглядели двумя вертикальными щелками. Память предков дала ясный ответ — сородич.

Инстинкт тут же забил тревогу. От сородичей не приходится ждать добра!

И детеныш прижал уши, ощетинился всей чешуей, какая была на теле, показал заострившиеся зубы. Взрослый даэйр — враг. Неважно, чистокровный или нет, ничего хорошего от тех, кому плевать на детенышей, не будет!

Но старший тоже оценил ситуацию. И открыл разум.

Рей смог увидеть истинный облик Айфира Обсидиана по прозвищу Многоликий Странник. Некрупный, маута три от кончика носа до кончика хвоста, с черно-серой пятнистой чешуей, он уже успел обзавестись тяжелыми броневыми пластинами вдоль хребта и на груди, но не отрастил себе ни шипов, ни боевой булавы на кончике хвоста. Усы на морде превратились в толстые длинные жгуты, которые при желании можно скрыть, а рога проросли только главные. Он был еще молод, совсем молод по меркам хозяев неба. Но крылья… У Рея защипало в глазах от вида роскошных парусов перепонок и могучих мышц этих «вторых рук», способных поднять к облакам… Мир стремительно сворачивался в тугой комок боли и обиды, щедро сдобренной ненавистью. Как посмел папаша так его подставить, выбрав матерью человеческую шлюху, самку для спаривания?! Как посмел лишить его крыльев?!

«Ненавижу!..»

И что-то в мире отозвалось на злобу маленького мальчика, покатилось от него тугой серой волной под покровом явной реальности, словно вздыбливая ее, понеслось прибойной волной и… схлынуло, оставив в душе лишь опустошение и горечь. Стало все равно.

— Эй, парень, ты чего? — всполошился Айфир. Подскочил, встряхнул за плечи. — Малой, что стряслось?

Но Рей смотрел на него пустым взглядом существа, не понимающего, зачем оно живет на этом свете. Лучше вообще не быть, чем жить вечным калекой, зная, чего ты лишен. Встречать других крылатых, видеть их силу, а потом исходить черной завистью, становясь еще злее и беспомощнее? Сходить с ума от тоски по небу, глуша ее вином или дурью? Нет.

Проще не быть.

Кажется, он сказал это вслух? Незадача. Пятнистый испугался.

— Я не смогу летать, — решил пояснить Рей ровным голосом. — Зачем такая жизнь — порченый полукровка, да еще и без крыльев?

Айфир опешил, захлопал глазами, аж зрачки округлились.

— Кто тебе сказал такую чушь?!

Рей заморгал, ощутив волну чистого изумления, слегка прояснившую мозги. Что, этот пятнистый никогда не видел полукровок, что ли?

— Люди объяснили, — ответил он, дернув плечом, чтобы сбросить айфирову руку. Тот намек понял и мгновенно отстранился, — что я даррей, и поэтому не видать мне крыльев, как своих ушей. Я надеюсь, ты не мой папаша?

Даэйр скривился так, будто ему в пасть разом закинули десяток лимонов, а в этих лимонах еще и личинки копошились.

— Во-первых, тот, кто тебе это сказал, был знатный… чудак. И не надо мне заливать про лучшие побуждения! Благие намерения, хвостом их по голове… А во-вторых, я не причисляю себя к тем скотам, которые сначала заделывают потомство кому и как попало, а потом плюют на него. Твой отец даже не чудак, малой. Он просто выродок. В океане таких топить надо. Рамарэнам[2] скармливать.