Окружавший отмеченное Хозяйкой место лес оказался совсем другой, чем тот, что был у болотного локуса. Чистый, светлый, даже опрятный. Высокие осенние березы с желтой нарядной листвой сменились кленами, соснами и дубами, на которых еще сохранились каким-то чудом зеленые листья. Причем, если сначала деревья были небольшими, то чем дальше в лес, тем чаще стали попадаться настоящие ветвистые великаны, словно сошедшие с картин Шишкина. Легкий ветерок неожиданно стих и над рощей установилась полная тишина.

— Смотри Саша, брусника, — удивленно заметила девушка, нагнувшись к низкому кустику под ногами. — И много.

— Точно, — покачал головой я. — И не только она одна. Смотри — вон кусты с голубикой. Вкусная! — сорвал я несколько синих ягод и отправил в рот. — Слушай, да тут и грибы есть! Глянь, какой вот под той сосной красавец растет — показал я на крепкий пузатый белый гриб с характерной светло- коричневой шляпкой.

— Прямо сказка какая-то, — осмотрелась по сторонам девушка. — Ягоды, грибы, место красивое, как с картинки про дубы-колдуны.

— Не расслабляемся, — взял я на всякий случай автомат наизготовку. — До локуса двести метров.

Стоявший на краю полянки дуб был особенно огромен и раскидист. Сама полянка тоже поражала воображение — на ней вопреки всякой логике росла совершенно зеленая трава и кусты, несмотря на окружавший ее осенний пейзаж. Но это было не единственной странностью этого сказочного места. Прямо под царь-деревом, в переплетении монументальных корней, виднелся вход в медвежью берлогу немалых размеров. Поменьше уничтоженного нами орнолитового холма, но все же здоровенную. Однако ни страха, ни ощущения опасности не было — наоборот, место на каком-то интуитивном уровне ощущалось как дружественное. Поэтому, когда из дыры в берлоге показалась бурая косматая голова со вставшими торчком ушками, я опустил автомат стволом вниз и сделал предостерегающий знак Хей.

— Замри, подруга! Похоже, Хозяин локуса к нам знакомиться идет. Контакты будем устанавливать.

Косолапый медвежонок-подросток, ростом мне чуть ниже пояса, вылез из берлоги и медленно направился к нам, не выказывая никакой агрессии. Несильно ткнулся мордой мне в живот, понюхал руки, смешно морща нос, затем перевел взгляд маленьких черных глазок на Хей. Подошел к девушке, обнюхал и ее, а затем тихонько рыкнул и замер на месте.

— Какой хорошенький, — расплылась в улыбке японка, без всякого страха погладив зверя по голове. — Ой, а у меня тут кое-что для тебя есть. Девушка скинула рюкзак, достала оттуда тюбик сгущенного молока и один сухарь, щедро полив его сгущенкой. — Кушай, лапочка.

Медведь принял угощение с достоинством, аккуратно взяв сухарь пастью из рук девушки и схрумкал его в два укуса. А затем рыкнул еще раз.

— Еще хочешь? Голодный, наверное… — второй сухарь со сгущенкой разделил судьбу первого. Медвежонок облизнулся после угощения, а потом привстал на задние лапы и неожиданно лизнул Хей прямо в лицо широким розовым языком.

— Вот-вот, ему тоже про харрасмент расскажи, — рассмеялся я над вытирающей ладонью щеку растерянной девушкой. — У тебя сплошные поклонники.

Зверь тем временем снова подошел ко мне, потерся боком об мое бедро, а затем, мотнув головой на прощание, устремился в лес, словно потеряв к нам всякий интерес.

— Думаю, он нас запомнил, — глядя вслед медвежонку, сказал я. — Вот такие локусы и их живность мне по нраву. Настоящий хозяин русского леса, не то, что всякая нечисть. Этот будет рвать орнолитов и серпей как тузик грелку.

— Маленький он еще для таких дел, — вздохнула девушка.

— Я думаю, он скоро подрастет и подрастет здорово. Проект, судя по всему, еще в самом начале, — пожал я плечами. — Предлагаю здесь и заночевать, лучше места не найдем. Сдается мне, с этим топтыгиным у нас проблем не будет.

Место для ночевки оказалось идеальным. Родник с чистой ключевой водой обнаружился недалеко от дуба-великана, дрова тоже нашлись. А еще выяснилось, что полянка у логова — самая настоящая лесная кладовая. Столько природных даров, растущих на небольшой площади, я еще не видел. Грибы — белые, подосиновики, лисички и грузди, все как один крепенькие и без малейшей червивости. Ягоды — малина, голубика, брусника, морошка. Но и это еще не все…

— Саша, срочно беги сюда! — громко позвала меня Хей, с другого конца поляны. — Глянь-ка на это богатство! Не может быть…

— Ягоды какие-то, — недоуменно развел я руками, изучая небольшое растение с веретенообразными зелеными листьями и россыпью красных ягод на вершине. — Только я не ботаник и есть бы их не стал, вдруг ядовитые.

— Да не в ягодах дело, — отмахнулась японка. — Не понимаешь? Дай-ка нож, тут подкопать надо… Точно, это он!

— Да кто он? Говори прямо!

— Женьшень, Славин! Самый настоящий дикорастущий женьшень, причем многолетний. Его сейчас днем с огнем даже в таежной глуши не найти, вывели практически полностью. Ну-ка помоги копать, только аккуратно, не повреди корни…

Минут через пятнадцать мы стали обладателями двух бурых, морщинистых и причудливо переплетенных корней, весом граммов в триста каждый, после чего я велел раскопки прекратить, хотя с пару десятков похожих растений рядышком еще имелось. Нефиг жадничать, мы здесь гости и разорять Хозяйкину кладовую не стоит, надо и честь знать. Откровенно говоря, я и со своим корнем толком не знал что делать, но упустить такой трофей внутренняя жаба мне никак не давала.

Каша с тушенкой и грибами, которую приготовила на ужин Хей, оказалась горячей и ароматной, с дымком и запахом костра и зашла после ИРПов просто замечательно. От дежурств мы в эту ночь отказались и все же поставили палатку, в которой благополучно проспали до самого утра. Я заснул сразу же, как только влез в спальник. Словно сжатая с начала миссии пружина, наконец, распрямилась и теперь можно вздохнуть свободно. Враг уничтожен, задание выполнено, а за часового пусть дежурит топтыгин, не зря же он к локусу приставлен. Ранним утром, появившийся у костра мишка проводил нас за пределы своих владений, получив в награду остатки сгущенки и галет. И сдается мне, что зверь за ночь стал еще чуть-чуть побольше.

Два выстрела мы услышали уже после полудня, когда до станции оставалось идти часа четыре. Мы как раз вышли на опушку леса — впереди лежало очередное большое поле, переходящее в низину. Отдаленные хлопки прозвучали где-то впереди и слева, там, где по моим представлениям пролегала ведущая к терминалу железная дорога.

— Охотничье ружье, — подумав, сказала Хей. — Почти наверняка.

— Вроде нашей бывшей двустволки?

— Вроде. Но точно не скажу. О! Третий выстрел и четвертый. Интересно, кто там развлекается?

— Не знаю, — остановился на месте я… — Может быть, другие наемники, а может еще хрен знает кто, вроде тех, кто устраивал разборки у пятого терминала. Прямо скажу — сейчас мне проверять не охота. У нас свои дела. Сначала награда, потом все остальное.

— Как скажешь, командир, — кивнула японка. — Резонно.

Мы успели пройти еще несколько сотен метров, прежде чем Хей задумчиво начала бурчать себе под нос.

— На нас похоже. В смысле, как в прошлой миссии. Расстояние до терминала — километров пятнадцать. Стреляли из ружья, недалеко от железной дороги. Может быть, очередная парочка с орнолитом разбирается? Третья по счету?

— Да хоть двадцать третья, — раздраженно мотнул головой я. — Полагаю, они уже разобрались с проблемой. Или она разобралась с ними. Хозяйка нам других задач не ставила и мы свое дело сделали. Все! Хей, мы не спасательный отряд, а наемники! И ты не мать Тереза!

Японка кивнула мне головой и некоторое время шла рядом молча, а потом негромко сказала: