Опять Анна!

Каждая мысль так или иначе приводила к ней.

Стиснув зубы, Дэнвуд судорожно бросил взгляд на наручные часы. Часы! Привычной тяжести дорогого браслета на левой руке не чувствовалось. . На мизинце тускло поблескивала тонкая полоска серебра.

На память...

Стараясь не отвлекаться от дороги, Дэнвуд принялся стаскивать незамысловатое кольцо. Будто приклееное, оно с трудом уступало позиции и сдалось окончательно через пару минут. Палец горел огнем и в голове пульсировали две противоборствующие мысли: первая - тут же вышвырнуть кольцо в окно, на дорогу, но тут же в мозг вгрызалась другая - это вещица, одна единственная, все что осталось от Анны.

Он никогда не носил даже обручального кольца, а такая простая вещица мгновенно привлечен внимание Шарлин. Маркус прекрасно понимал, что надо избавиться от подарка, который и был ценен от того, кто его подарил. Сентиментальностью он никогда не страдал, но взглянув на тускло поблескивающий кружок он замер.

Что за бред!

Окно медленно поползло вниз и рука, отяжелевшая, словно на ней висела пара кирпичей с трудом высунулась из машина. Ледяной ветер цепляясь за руку на бешенной скорости, жег кожу. Со стоном бессилия Маркус понял, что не заставит себя разжать пальцы. В конце концов, стоило попытать удачу... Тем более, что в ближайшее время его жене будет не до таких мелочей.

Мягкий голос из динамика объявил, что через десять минут самолет совершит посадку в аэропорту Шарля де Голля. Округлая форма, большого комплекса зданий до боли знакомая Дэнвуду за десять лет бесчисленных "командировок" на сей раз показалась особо удручающей.

Салон первого класса новенького Боинга Эйр Франс приветливо обложил дорогого пассажира алкоголем и изысканными закусками, к которым он так и не притронулся. Мрачное лицо, больше обычного обросшее щетиной, как никогда выглядело усталым, а беспокойный сон больше вымотал, чем позволил телу передохнуть.

Перед посадкой, Маркус позвонил Ласуру, чтобы тот встретил его в аэропорту. Самолет выполнил последний вираж, заходя на посадку. Пасмурный день, однако же порадовал десятью градусами тепла, как сообщил неизменный голос в приемнике. Морозную, угрюмую Британию сменил умеренный парижский климат. Хотелось бы Маркусу сказать "дом, милый дом", но увы...

Мякий толчок и шасси коснулись земли. В иллюминаторе плавно сменялись многочисленные терминалы аэропорта, пока самолет не вырулил к месту высадки.

Пассажиров охватило радостное возбуждение и облегчение. Щелкнул рычаг на двери и в салон хлынул поток свежего воздуха, на замену сухому кондиционированному.

Пытаясь настроиться на прежний лад своей безумной жизни Дэнвуд с силой потер глаза. Когда он поднялся с кресла и оказался в центральном проходе, где деликатно толпились пассажиры, доставая ручную кладь из верхних ящиков, Маркус на мгновение повернулся к рядом стоящей женщине, чтобы достать пальто. Брюнетка в годах, поморщилась, когда на нее пахнуло алкоголем. Она с осуждением взглянула на Дэнвуда и встретившись с ним взглядом с пренебрежением отвернулась. Еще не было и полудня, а от него разило спиртным, как от штатного грузчика Старого Порта в Марселе.

Акри едва ли не подпрыгивал от нетерпения в зале ожидания, где столпились водители с табличками, на которых жирно были выведены имена тех, кого встречали, гиды с яркими плакатами туристических фирм и взбудораженные родственники и друзья путешественников. В потных толстых пальцах помощника был зажат длинный черный зонт. Вот появились первые пассажиры из металлического коридора.

Не находивший себе места все эти дни Акри не так уж и редко принимал на себя удар, за "хозяина", как он за глаза называл Дэнвуда, когда тот вот так исчезал, чтобы обнаружить себя в Риал Палицио в Лиссабоне, или в люксе Шлос Шенбрун в Вене, или на Корсике в окружении дорогих проституток, когда кредитка превышала лимит в полубезсознательном состоянии, от круглосуточного варева в плотских удовольствиях и алкоголе.

Но только теперь Акри крайне насторожил тот факт, что мсье Дэнвуд пренебрег своими пряямыми обязанностями, что прежде он никогда себе не позволял. Он должен был прибыть еще вчера. Его ежегодный отпуск — это строго оговоренные десять дней и не более.

Среди множества лиц, Ласур увидел знакомое угрюмое лицо Маркуса.

- О! Мсье Дэнвуд!

Ноль эмоций. Хозяин едва не прошел мимо, хотя Акри крикнул достаточно громко.

- Маркус! - чуть тише крикнул Ласур, позволяя себе непростительную вольность, называть Дэнвуда по имени, что тот райне не любил.

Холодные серо-голубые глаза тут же метнулись к плотной фигуре помощника. Акри мог поклястья, что и раньше Дэнвуд никогда не испытывал к своему самому преданному человеку в Лесо де Прош ничего кроме снисходительности, но сейчас его окатило волной такой лютой ненависти с ног до головы, что Акри готов был провалиться сквозь землю.

Что ж! Судя по всему отдых не удался...

- Мсье Дэнвуд! Как я рад, что Вы вернулись..., - Акри замешкался подбирая слова.

- Шарлин дома?

Жесткий тон его голоса и запах спиртного указывали, что Дэнвуд находился в крайне неблагоприятном расположении духа.

Сглотнув от резкости вопроса, Акри торопливо зашагал, едва поспевая за быстрой походкой Дэнвуда.

- Да, она о Вас спрашивала. Мадам Гэттар, хм.... как бы помягче сказать...

- В бешенстве?! - ухмыльнулся Маркус, испытывая мрачное удовольствие от того, что его благоверная на некоторое время покинула свой мир сомнительных и пагубных удовольствий, который обеспечивал он, работая на нее, как проклятый.

Пробираясь сквозь массу движущихся тел, тележек с багажом, обслуживающего персонала и офицеров жандармерии, Дэнвуд возблагодарил небеса, за возможность думать о ком-либо другом нежеди об Анне. Ему предстояла крайне тошнотворная встреча с озлобленной женушкой. Что ж! Пусть это будет его наказание.

Черная Инфинити Эссенс - любимица Дэнвуда была припаркована едва ли не напротив выхода. На прекрасный автомобиль то и дело восхищенно оборачивались мужчины, а женщины старались всмотреться в затонированные стекла, чтобы разглядеть возможного владельца такой роскоши.

Акри знал, что "хозяин" любил сам сидеть за рулем, а потому только за машинами, закрепленными за фирмой терпел шоферов. Красавицу Эссенс Маркус обожал больше других. Но на суровом лицен Дэнвуда не дрогнул ни один мускул, когда он вышел из шумного здания аэропорта и увидел автомобиль. Грубо послав, приставшего такисита, предлагавшего свои услуги, Дэнвуд закинул сумку с вещами на заднее сидение, Ласур, поспешно запрыгнул в автомобиль и уже через пару минут они выехали на шоссе Нор.

Не сводя глаз с дороги Дэнвуд, открыл окно и прикурил сигарету. В ужасе наблюдая за ним Акри не мог припомнить, когда "хозяин" позволял себе такое пренебрежение к баснословно дорогой и эксклюзивной отделке салона машины. Дэнвуд ценил красивые вещи, которые приобретал для себя любимого. Ценил и берег, до этого момента. Плохое предчувствие с головой накрыло Ласура и он пожалел, что не может слиться с пассажирским креслом.

- Мсье... Совет директоров, так и не состоялся, - едва слышно пролепетал Акри, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

- Неужели?! - довольная и одновременно недобрая ухмылка отразилась на лице Дэнвуда.

- Мадам Гэттраг распорядилась, держать ее в курсе по поводу вашего возращения. Как только Вы мне сообщили о своем прилете, я поставил ее в известность. Она настойчиво просила Вас навестить ее в первую очередь.

"Просить" в исполнении Шарлин всегда означало одно - бесприкословное исполнение ее приказа.

- А потом?

- На три я созвал совещание.

Маркус цветасто выругался и метнул яростный взгляд на помощника, от которого тот сжался.

- Но опять таки по просьбе мадам Гэттар. Она была крайне раздосадована, тем что Вы задержались почти на сутки. Все это время у нее была сильная мигрень...

- Жаль, что у мадам Гэттраг, за время моего отсутствия не было передозировки, а слохопотать ее, у моей женушки шансов намного больше, чем хроническую мигрень.