Дверь с тихим щелчком закрылась и Маркус остался с Бернеем в коридоре, чувствуя невероятную пустоту и усталость.

- Идем, - получил приказ Берней, сохраняя спокойствие он направился за Дэнвудом.

Оба поднялись в холл и прошли в кабинет. Маркус обошел грузный письменный стол, выдвинул один из ящиков и достал узкую, длинную книжецу. Он быстро поставил несколько цифр и роспись внизу, после чего резким движением оторвал листок и протянул дворецкому.

- Завтра обналичь и отвези Магду на улицу Седен дом номер двадцать один. На первом этаже расположен кабинет доктора Картюлля. Руз Картюлль. Оставшиеся деньги вручишь Магде... Там достаточно!

Берней поднял палец, в попытке предупредить о чем-то Дэнвуда, но тот грозно посмотрел на него и рявкнул:

- Мне плевать каким способом! Я сказал вручишь эти проклятые деньги Магде! И сними ей приличную комнату в нашем районе, где она сможет провести отпуск. Да, кстати! У тебя завтра тоже выходной, как ты понял. Как-нибудь переживешь, Берни! А то еще поубиваетесь здесь, да толком не насладитесь прелестями сытой жизни...

Палец дворецкого вновь взмыл в вверх.

- Мадам я беру на себя, справлюсь как-нибудь!

Маркус поспешно обошел стол, посмотрел на дворецкого и сам сунул ему чек в карман безупречно сидящего сюртука.

- А теперь мне надо немного выпить...

Берней все это время стоял неподвижно и только глаза мужчины отчаянно вращались, выдавая его панику. Мадам будет в ярости и широкий жест хозяина принесет больше проблем, чем радостных моментов беззаботности.

Дворецкий оставил хозяина наедине со своими мыслями, ничуть не переживая, что тот будет испытывать сколь-нибудь малые угрызения за свою вторую половину. По глубокому убеждению Бернея, Дэнвуд разомнет свою совесть, поперекатывает ее во рту языком, параллельно с глоткам водки и проглотит все вместе, даже не поморщившись.

23 глава

-24-

Противный визг и крики тяжелыми плитами ложились на голову Маркуса, который с одурманенной головой, в полусне провалялсся на диване в кабинете, мягкая кожа которого натерла щеку и та теперь щипала, потому что вспотела. До самого утра, Маркус ни разу не сменил позу и как свалился на правый бок на кушетку, так и пролежал без движения. Позвоночник рассыпался на миллион осколков стоило только пошевелиться, а во рту словно кто-то высыпал горсть песка с содой - язык намертво прилип к небу.

Дверь в кабинет распахнулась.

- Вот ты где! - едкий голос жены, вывел Маркуса из ступора и он сделал неимоверное усилие, чтобы открыть глаза. Два мутных серых стекла уставились на разъяренную женщину.

- Где моя прислуга? Это что такой способ извести меня? Отвечай! Где это отродье, котрым я плачу бешенные деньги? Несчастные оборванцы - я им устрою!

- Вых.. х.х.х-одной, - слово вылетело изо рта Маркуса подобно слабому сквозняку из окна. - Что ты орешь? У тебя же осталась ...эта.... как ее. Ну, твоя Со..ф..Соф..... София. Вот! Кстати, неплохо бы ее позвать. пусть водички принесет.

- Что?! Водички?! - Шарлин сделал шаг к дивану, на котором развалился Дэнвуд и ее глаза недобро сверкнули.

- Я отправил Магду в отпуск и...., - широко зевнув, Маркус закрыл глаза, - к врачу. То есть наоборот....

- Да, чтобы она сдохла! Какой врач, я сегодня же ее выгоню, а ты мразь, попробуй еще хоть раз ...

- Милая, заткнись, будь добра. Меня и так тошнит, а ты как порция рвотного, - Маркус еле-еле сел на диван и принялся разминать затекшую шею. - Вот не сдержусь и заблюю этого твоего .... из Севивидов.

Маркус давно играл на нервах Шарлин грозя испортить ее любимое приобретение - ковер ручной работы конца шестнадцатого столетия, сотканный при шахской династии Сефевидов. На эту по мнению Маркуса тряпку ушли бешенные деньги и ковер лишний раз напоминал, что не стоит больше нанимать для Шарлин агента на торгах Сотбис. Этим барахлом, или как прочие это называют антиквариатом, всегда занимался тесть, вот пусть и пребывает дальше в своей стихии.

Оторопевшая от шока Шарлин замерла от подобного обращения.

Будешь меньше тыкать в людей ножом - будет тебе регулярно кофе по утрам... Кажется немудреная закономерность! А? Да и Софи задницу разомнет. Или Дефаниса попроси, или он теперь жить будет в своем каддилаке?

Мнительность Шарлин как раз переживала очередной виток и дабы привязать к себе хмурого грека по крепче, она презентовала ему автомобиль, который заводился только от отпечатка его пальца. Бронированный Каддилак Эскалэйд, был крепостью на колесах и Шарлин в последнее время ездила только на этой машине, тем более что там было просторнее, чем в ее Феррари. Петер был просто огромным и случайный секс был возможен только если Шарлин прыгала на своем телохранителе сидя. Низкий потолок итальянской машины создавал дискомфорт и колени были порядком исцарапаны о держатели ремней безопасности. К тому же Шарлин не была по природе активна в любовной игре. Он обожала, когда ее обслуживали и минимальными усилиями с ее стороны.

Шарлин выглядела на удивление бодрой и свежей. Прическа - волосок к волоску, дизайнерская майка, обманчиво дешево выглядевшая, светлые зауженные брюки и туфли-лодочки. От ее тела едва уловимо пахло сиренью. Аж противно!

- Сколько времени? - голову Маркуса пронзил внезапно вопрос. Он подскочил, как ужаленный.

- Верни прислугу, или сегодня же их я уволю! - не унималась Шарлин. Она не сдвинулась с места, ее щеки побледнели, а руки сжались в кулачки.

Магда подаст на тебя заявление за нападение с холодным оружием, ты не контролируешь себя. Уймись и вызови себе из агенства повара на несколько дней. И кстати, когда Магда вернется, ты не тронешь ее пальцем. Ни ты, ни этот твой прихвостень …

С каких это пор ты меня полицией пугаешь?! - цинично хмыкнула Шарлин. - Даже если бы у них в участке всадила ей этот нож в толстый живот, меня бы и пальцем не посмели тронуть. Забыл? И с когда ты так осмелел? Опять напился?

Маркус едва сдерживался, чтобы не обхватить тонкую шею жены пальцами, сжать по сильнее и подождать минут десять, чтобы наверняка ни один глоток воздуха больше не попал внутрь этой паскуды.

Аккуратный вид стоящей перед ним женщины, мог сбить с толку лишь новичка в стенах этого дома. Под красивой скорлупой, скрывалась самое прогнившее и извращенное нутро, не имевшее ни одного принципа, правила или границы.

И тот факт, что Шарлин в этот момент выбросила на свое красивое, восковое лицо улыбку, от которой у Маркуса поползли мурашки по коже, не говорил ни о чем хорошем. Ее «телохранитель», как Шарлин любила называть своего головореза, искромсает и Магду, и Бернея, а потом и Маркусу веселую ночку устроят за «плохое» поведение. Не редко Дефанис в таких случаях немного увлекался и Маркуса непременно отвозили в закрытую частную клинику, а в компании это объяснялось очередным запоем.

Врачи не раз латали Дэнвуду серьезные порезы на бедрах, однажды был серьезный разрыв селезенки и внутреннее кровотечение. Терпеть боль Дэнвуд научился прекрасно. Он был благодарен Богу за морфий и с нездоровым удовольствием принимал такое отношение, потому что считал, что искупление за все его огрехи иным быть не может.

Сам по себе Дефанис с горячей греческой кровью, был хладнокровной машиной для убийств, а тот факт, что в его жилах текла еще и сирийская кровь от отца, делало его вообще неуправляемым.

Фанатик, националист, ненавидящий свое происхождение, Дефанис искренне считал себя истинным патриотом Франции и являлся лидером нелегальной, подпольной организации, которая жуткими методами очищала родную страну от эмигрантов из стран Ближнего Востока. Талантливый оратор и стратег Дефанис, как любой другой лидер нуждался в новых сподвижниках, он расширял пропаганду и умудрялся ускользать из лап жандармов. Работа у мадам Гэттар обеспечивала стабильный заработок, а за выполнение «специальных распоряжений» хозяйки Петер получал в несколько раз больше, убивая двух зайцев одновременно: потребность в деньгах и удовлетворении своих садистских наклонностей. Подарок вроде новой машины с номерами, по которым полиция буквально читала, что машину лучше не останавливать — дороже обойдется, тоже пришелся как нельзя кстати. Большие связи мадам Гэттар практически развязали Дефанису руки и понаехавший сброд теперь можно было убирать прямо с улиц. Багажник кадиллака поражал своими размерами...