– Очень вовремя, – бесстрастно сообщил Ли. – Твой приятель не хочет готовиться к заданию богов, и я как раз пытался его уговорить.

Санни пожала плечами и оглянулась на Элиота. Он мысленно взмолился о защите, и она, кажется, услышала.

– Если ты хочешь забрать его на тренировку, я буду первой, кто затолкает его к тебе в спортзал, – бывшая королева школы ослепительно улыбнулась. – Только не сегодня, ладно? Собрание вот-вот начнётся, мы уже опаздываем. Если не ошибаюсь, ты тоже идёшь туда.

– Да, – Ли кивнул и оглянулся на Элиота. – Пойдём вместе?

Санни покачала головой.

– Мы немного опоздаем, буквально на десять минут, – сказала она. – Прикроешь?

– Хорошо.

Ли махнул рукой на прощание и вышел из кабинета. Элиот с облегчением выдохнул и уже открыл рот, чтобы отблагодарить свою спасительницу, но не успел. Санни шагнула к нему, взялась за плечо и склонилась к его лицу так низко, что он ощутил волшебный цветочный запах её духов.

– Не думай, что я тебя выручила, – неожиданно строго сказала она. – Ты прямо сейчас идёшь в ванную и приводишь себя в порядок. А когда собрание закончится, ты подойдёшь к Ли и договоришься о тренировке.

Элиот поморщился.

– Хорошо, мамочка, – буркнул он и резко встал, Санни едва успела сделать шаг назад и выпустить его плечо. – Можно идти?

Он машинально посмотрел вперёд, за её спину, и встретился взглядом со своим отражением в небольшом зеркале на стене. И это отражение было взлохмаченным, с некрасивой щетиной, одетым в покрытый пылью старый тёмно-зелёный свитер. Элиот даже приподнял очки и потёр глаза, а затем снова взглянул в зеркало.

– Убедился? – Санни прищурилась. – Тогда вперёд, в душ, и переодеваться.

– Ладно, мамочка, уже иду, – снова буркнул Элиот.

Он шагнул вперёд, стараясь скрыть глупую улыбку. И он скорее бы спустился в Туманный мир прямо сейчас, чем осмелился бы признаться Санни, что невероятно рад её заботе.

Только бы она не исполнила свою угрозу насчёт того, что затолкает его в спортзал…

«Хотя времени прошло немного, раны уже начинают затягиваться. Боги изо всех сил стараются показать, что готовы исправить свои ошибки, и люди им верят. Я – одна из тех, кто им верит. Все совершают ошибки, и да, порой это стоит кому-то жизни; но нам надо начинать всё сначала. Мы – часть одного мира, часть друг друга, и не можем просто взять и выбросить друг друга из своих жизней. Мы друг у друга – то, от чего нельзя отказаться…»

– Мне кажется, этот вопрос мы можем оставить на попечение городской администрации, – тихо, но твёрдо сказал мэр. – Разве у вас нет других вопросов?

– Есть, конечно, – ответила Ведущая битву. – Но сам город был построен для того, чтобы навести порядок в среде Одарённых. Боги могут помочь, и…

Вероника выдохнула, растянулась на столе. Новая волна спора грозила на этот раз докатиться и до неё – теперь обсуждали наказание для тех, кого сочли провинившимися в истории с соревнованиями. Ей ничего не грозило, но её допрашивали по делу Алины и насчёт смерти Джереми, и потому могли в любой момент вызвать снова.

– Раз уж богам так хочется вмешаться в это, то пусть вмешиваются на равных, – послышался голос Максима. – Насколько мне помнится, они тоже дел натворили. Скажете, не заслуживают наказания?

На несколько мгновений воцарилась тишина, плотная и упругая, как резина. Вероника даже приподнялась над столом, чтобы посмотреть, как все отреагируют. Боги застыли в изумлении; мэр и его помощник, мужчина лет тридцати в деловом костюме с излишне ярким синим галстуком, хмурились, как и руководители академии – директриса и куратор. Максим выглядел невозмутимым, впрочем, как и всегда.

Мгновение спустя все одновременно встали со своих мест и заговорили. Вероника опустилась обратно на стол и накрыла голову руками. Опять начинается. Нет, всё в рамках, без криков, спокойные разговоры… только долгие. Из четырёх часов, что они все здесь провели, только полтора потрачены с пользой, не больше.

Это было огромное помещение в здании мэрии, напоминавшее размерами актовый зал, только что сцены не было. Большую часть занимал вытянутый овальный стол, вокруг него были составлены стулья – человек на пятьдесят, не меньше. Примерно половина были заняты – здесь собралось высшее руководство города и академии, причастные к соревнованиям боги и чемпионы, кроме Петера. От действующих героев пришёл Ли, от жрецов – Элиот. Стена по левую руку занавешена тяжёлой бордовой портьерой, на стене по правую руку расположилась огромная серебристая доска, напоминавшая школьную. В углу на ней была надпись синим маркером, но рассмотреть, что именно там написано, не представлялось возможным – рядом стояла домашняя пальма в большом керамическом горшке, и её листья перекрывали обзор.

Вероника выбрала стул ближе к центру стола, чтобы видеть огромные, во всю стену окна. За ними расстилался неухоженный, дикий пляж, поросший густой травой, и ветер колыхал узкие длинные листья. Ленивые волны накатывали на песок, всё ближе и ближе – прилив. Кстати, храм не затопляло во время приливов, интересно, как дела со зданием мэрии?

«Надо же, Сиири согласилась, – послышался в мыслях голос Адена. Веронике показалось, что он улыбался. – Интересно, что теперь будут делать остальные?»

«Ты о чём?»

«О наказании, – усмехнулся Аден. – Сиири согласилась понести наказание за то, что случилось на соревновании».

Вероника закашлялась, распрямилась и прислушалась. Усталость усталостью, а вот такое она точно не хотела пропустить.

О наказаниях говорили недолго. Вслед за Ведущей битву покаялись и Воздающий свет, и Благословляющая воду, и Покровительствующая любви. Даже неинтересно. Вероника дослушала до момента, когда с помощью магического договора скрепили наказание – общественные работы, в первую очередь по восстановлению города – и снова растянулась на столе. После этого объявили перерыв, принесли кофе и пирожные. Вероника перекусила, опустила голову на стол и попыталась уснуть – вряд ли она ещё понадобится.

Но её вызывали дважды.

В первый раз разговор зашёл о подготовке к соревнованиям. Тогда Веронику спас Деланей – он поднялся в тот момент, когда назвали её имя, и отвечал на вопросы вместо неё. Да, говорил он, мы готовимся. Да, успехи есть. Более того, Вероника уже показала хорошие результаты на сессии, и теперь они просто улучшаются. Сама Вероника пару раз откашлялась, желая вставить хоть одно слово правды в потоке несправедливых восхвалений, но оба раза её остановил Аден. «Если Деланей так говорит – значит, так надо», – объяснял он через телепатическую связь. Вероника очень хотела поинтересоваться, почему так, но, увидев хмурого Ли Шеньшуня, передумала. Вот уж кто наверняка знал правду об её «успехах»…

Второй раз Вероника услышала своё имя, когда разговор зашёл о Туманном мире и поисках Создателя. На этот раз к допросу привлекался Деланей, и разговор зашёл о Джине.

– Прежде всего мне бы хотелось поблагодарить тебя за то, что ты согласился остаться с нами, – степенно заговорил мэр города, мистер Уильямс. Это был высокий чернокожий мужчина за пятьдесят лет, строгий, серьёзный; в нём ощущалась та внутренняя сила и уверенность, какую видишь в политиках высшего ранга; во всяком случае, так казалось Веронике. – Для нас большая честь принимать в городе человека, прошедшего через Мир грёз…

«Как демократично он это обозначил», – хмыкнул Аден.

Вероника мысленно отмахнулась и оглянулась на Деланея. Он сидел в одиночестве в паре стульев справа, через один стул от него сидела Алина, тоже одна. На мгновение Вероника подумала, что зря не подсела к Деланею – несмотря на все проблемы между ними, несмотря на отчуждённость, она всё-таки осталась единственным близким ему человеком. И сейчас это ощущалось острее всего – в потоке льстивых и бессмысленных речей, не дающих и капли душевной близости.

Когда вступительная речь мэра закончилась, Аден распрямился и напрягся. Через телепатию Вероника спросила, что его смутило, но он только покачал головой и велел слушать.