– Знаешь, что забавно? – сказал Шаан’Далор. – Обычно свободой распоряжаются иначе. Мне нравится твой выбор.

Он распрямился, щёлкнул пальцами. Стол сам по себе отодвинулся, Вероника машинально проследила за ним – ни одна карта не пошевелилась. Белое пространство переменилось – теперь их окружала мягко светящаяся тьма. Законы физики, похоже, тут не в чести.

– Примерно так выглядит пространство между мирами, – послышался негромкий голос Шаан’Далора. – Пустота. Просто пустота. Конечно, где-то там есть мои друзья в истинной форме, но… мы редко встречаемся. Как часто в ваших океанах встречаются дрейфующие корабли?

Вероника оглянулась, но не смогла рассмотреть его в темноте. Она машинально поднялась на ноги, сделала шаг назад и неожиданно не смогла найти стул. Вроде глаза привыкли, и ты можешь различать свою руку, даже смутные очертания чего-то впереди… но всё равно темнота беспросветная.

Вспышка невыносимо яркого света взрезала тьму. Вероника машинально прикрыла глаза, но уже через миг поняла – от этого света не больно, наоборот, он мягкий и приятный, каким бы ярким ни был. Она шагнула ближе и увидела в отблесках сияния Шаан’Далора – он держал шарик света в правой руке, зажав указательным и большим пальцем.

– Ты хотела окунуться в прошлое? – спросил он. – Вот оно. Самое начало, точка отсчёта.

Он выпустил шарик света из пальцев и позволил ему скатиться на ладонь. Одновременно с этим во тьме вокруг засветились мириады серебристых огоньков, рассыпались по чёрному пространству, группами и поодиночке, перемигиваясь в неведомой мелодии – в ритме самой жизни. Затаив дыхание, Вероника смотрела, как волна вспышек прокатывалась по реке светлячков, и не успела заметить, что Шаан’Далор сотворил с огоньком на ладони. Только когда он заговорил, она обернулась и увидела, что вместо шарика света бог хаоса держал в руках сияющее кольцо.

– Тот шарик – это изначальный импульс, – продолжал он. – Я вложил в него главный закон и отпустил в межмирное пространство. А он тоже распорядился свободой по-своему и создал себя сам… вот таким. Забавно, не правда ли?

Шаан’Далор поднял ладонь выше. Кольцо зависло над ней на пару сантиметров, половина его окрасилась тьмой, появились серебристые переходы. Шаан’Далор нарисовал пальцем в воздухе новое кольцо, теперь – золотистой дымкой. Оно качнулось в воздухе, проплыло к чёрно-белому кольцу и повисло на нём.

– Мир грёз… – Шаан’Далор запустил в воздух новое дымчатое кольцо, на этот раз фиолетовое. – Мир людей… – Новое кольцо наскочило на основное, теперь голубое. – Туманный мир… и мир мёртвых. – Оранжевое кольцо завершило композицию, и теперь всё это великолепие походило на модель атома без ядра в центре. – Стержень мироздания должен был скреплять четыре основы воедино, и он продолжает это делать.

Несколько долгих секунд Вероника заворожено смотрела на игру отсветов от колец, кружащихся над ладонью бога хаоса. Вопрос назрел сам собой.

– Ты сказал, наш мир создал себя сам, – тихо сказала она. – Что это… как… то есть… Как правильно это понять?

Шаан’Далор пару мгновений размышлял, затем пожал плечами.

– Я не могу найти что-то похожее в вашем мире, – ответил он. – Наверное, больше всего это похоже на программирование. Я заложил программу, и она работает… но при этом учится сама.

– Искусственный интеллект? – спросила Вероника.

Шаан’Далор кивнул.

– Вроде того. Помни, что это просто сравнение, на самом деле всё несколько сложнее.

Он легко подбросил вверх конструкцию из колец, и она разомкнулась. Чёрно-белое кольцо мерно закружилось вокруг ладони, остальные превратись в лучики света и принялись извиваться вокруг. И вновь Вероника застыла и невольно затаила дыхание, наблюдая за игрой света на коже бога хаоса.

– Знаешь, есть ещё одна забавная вещь…

– Кажется, тебе всё кажется забавным, – неожиданно для себя сказала Вероника. Разум машинально отметил, что это могло бы разозлить всемогущего собеседника, но почему-то было спокойно, будто не с Хаосом во плоти говоришь, а со старым знакомым. Может быть, даже другом.

Если Шаан’Далору это и не понравилось, он не подал виду и даже не шевельнулся.

– Когда живёшь так долго, запоминаешь только то, что тебя забавляет, – просто ответил он. – Иногда ещё то, что наполняет теплом изнутри… но такое бывает редко.

– А как же боль?

– Боль растворяется, как всё ненужное, – Шаан’Далор пожал плечами. – Как и обида, разочарование… Не случайно у вас это сравнивают с ранами. Они заживают, даже если остаётся шрам… но заживают. И ты о них забываешь.

Веронике безумно хотелось продолжить. На языке зудели слова о том, что бывают шрамы, о которых забыть невозможно, потому что они у всех на виду… но услышать о рождении мира хотелось больше. И она благоразумно промолчала. Шаан’Далор выждал несколько мгновений, затем усмехнулся.

– Так вот, забавная вещь… Это был мой эксперимент. Когда мы создаём миры, мы создаём их историю от начала до конца. Разум в них играет свою роль по сценарию, где ему прописана каждая реплика. Но ваш мир… о, это нечто особенное. – Он повернул ладонь тыльной стороной вверх, и в тот же миг конструкция из колец собралась вновь над ней. – Я даже представить себе не мог, что он превратится во что-то такое… и даже не жалею о своей ошибке.

– О своей ошибке? – эхом повторила Вероника.

Шаан’Далор смотрел на кольца; его взгляд был рассеянным и затуманенным, как будто мысленно он был далеко отсюда.

– Да, – кивнул он. – Я считаю это ошибкой, но на самом деле это было величайшее из моих решений.

На грани слышимости доносился шелест. Он становился всё громче с каждым мгновением, превратился в треск. Вероника закрыла уши, но даже так слышала жуткий звук – как будто само мироздание трещало по швам. Пару секунд спустя всё кончилось; она растерянно оглянулась по сторонам, но так и не поняла, что произошло.

– Когда я создавал свои миры, я мог коснуться любого из них, прожить любую жизнь, – тихо заговорил Шаан’Далор. – Только это было не то, понимаешь? Я видел всё это снаружи, использовал чужие воспоминания. Мне хотелось видеть всё своими глазами. Хотелось обрести свои воспоминания.

Вероника слушала, затаив дыхание. Краем глаза она заметила, что конструкция в виде колечек как-то изменилась, но не смогла отвести взгляда от мягко сияющих красным глаз бога Хаоса.

– Ты уже слышала от Первозданных, что я отделил свою разрушительную часть, чтобы не причинять вреда только что созданному миру, – продолжал Шаан’Далор. – Но они не знали главного. Именно это моё решение породило ваш мир таким, какой он есть. Поэтому у вас есть Дары, тёмные духи и… и даже боги, похожие на людей.

Он поднял ладонь с колечками выше. Вероника невольно опустила взгляд и увидела, что вместо колечек появилось дерево. Светло-голубые корни впивались в кожу на руке Шаан’Далора, на самых кончиках мелькали разноцветные вспышки. Фиолетовый ствол тянулся ввысь, распушившись золотой листвой и цветами. Тонкий прозрачный шар, отблёскивающий оранжевым, окружал деревце, как воздушный пузырь – Священную землю.

– Такие вещи не проходят бесследно, – Шаан’Далор небрежно коснулся шара, и в этом месте вспыхнул крошечный оранжевый огонёк и тут же погас. – Я чужой для вашего мира. Моё появление, а уж тем более моё решение, вызвали… всё это. Когда я разделил себя надвое, высвободилось запредельное количество энергии, с которой мироздание не справлялось. Ему пришлось перемениться, перестроить свою суть, чтобы выжить… ну, ты слышала это… этот звук. Как и я, оно раскололось на части. Только я мог позволить себе разделиться на две половинки, а оно – нет. Для него это означало гибель.

– А для тебя? – еле слышно спросила Вероника.

Шаан’Далор взглянул на неё, и Вероника была готова поклясться, что увидела, как в его глазах вспыхнуло удивление.

– Прости? – спросил он.

Вероника замялась.

– Я имела в виду… Ты ведь распался на две части, так? Разве это не означало… не знаю… если не смерть, то что-то такое?