Настал момент возвращения. Добра прихватили – дай боже!

– Молодцы! – невольно вырвалось у Воробьева.

Проговорив эти слова, он виновато посмотрел на Дементия. Тот заметил:

– Казаки щас вернутся, да как бы те, – он кивает на корабль, – на нас не обрушились.

И оба вопросительно посмотрели на князя. Андрей по-прежнему стоял, расставив ноги, а легкие волны покачивали чайку.

– Не догонят, – с улыбкой ответил он.

Пока казаки ловко раскладывали добычу, Дементий заметил, что будара осела наполовину. Судно умирало с достоинством, как и капитан, не покинувший свою будару. Скоро только одна, большая, мачта, как памятный крест, торчала из моря. Рассевшиеся по местам казаки уже забыли о случившемся. Поплевав по привычке на ладони, они взялись за весла. Высокие обрывистые берега с обеих сторон неприветливо смотрели на чужестранцев.

По приказу атамана чайки пристали у берега небольшого селения Баглар, где пополнили запасы воды и продовольствия. Видя мирный характер пришельцев, жители встретили их если не радостно, то доброжелательно. Там казаки подобрали провожатого, который обязался проводить их до Константинополя. Он оказался разговорчивым малым, обрадовался возможности подработать. И неплохо, как обещал главный. К тому же был знатоком не только пролива, но кое-что знал о внутренней жизни империи, которая попала в довольно трудное положение. Раздираемая раздорами вельмож, она не могла оказать достойного сопротивления наступающим со всех сторон врагам: с севера и запада – славяне, с востока – крепнущая Османия. После такого сообщения князь и посланцы понятливо переглянулись друг с другом. Лучшего путеводителя им не найти. По их просьбе он показал им малюсенькую, но хорошо укрытую зеленью бухточку около небольшого поселения под названием Пера.

Получив щедрую оплату, смышленый византиец спросил:

– Не желаете ли приобрести на время какое-нибудь уединенное строение?

Князь, посланцы, атаман удивленно переглянулись меж собой: догадливый малый.

– Че-то не так? – спросил он. – Тогда прощивайте.

– Нет! – остановил его князь. – Мы, – он поочередно посмотрел на атамана и посланцев, – принимаем твое предложение. Подбери жилье, а заодно неплохо бы и стадо баранов. Византиец только шмыгнул носом, схватился за ветвь и ловко прыгнул на почти отвесный берег. С такой же ловкостью он поднялся наверх, используя тонкие, гибкие стволы деревьев, как лестничные перекладины.

Первое, что сделали казаки, это обмылись. Вода была теплой и мягкой. Заливчик кишел от рыбы. Так что впервые за долгую дорогу казаки до отвала наелись ухи. Кое-кто было не без выразительного лукавства посмотрел на атамана. Он понял: намекали на водку, мол, неплохо бы обмыть прибытие. Но в чужой стороне атаман не мог рисковать. Встретив его твердый взгляд, любители отвернулись.

Византиец вернулся на другой день. Причем он так торопился сообщить о своем удачном походе, что второпях, поднимаясь к ним, наступил на глыбу, которая с грохотом, напугав казаков, покатилась вниз. Одно мгновение – и казаки встретили византийца ощетинившимися копьями и готовыми к бою саблями.

– Это я! Это я! – завопил он, видя такую грозную встречу.

– Ну? – недовольным и грозным тоном спросил атаман.

– Все свершил, – торопливо, чтобы замять поднятую им тревогу, ответил тот.

– Пошли, Андрей, смотреть, – голос атамана подобрел.

Тот кивнул и пальцем подозвал Дементия и Юрия:

– С нами, – коротко бросил он.

Атаман взял еще Данилу, огромного казака с усищами на круглом загорелом лице, редкими побелевшими волосами и плешиной на затылке. Все казаки знали Данилу как опытного, знающего толк как в лошадях, так и в укреплениях и разных строениях. Несмотря на объемность своего тела, он был подвижным, достаточно ловким человеком и одним из первых поднялся наверх каменистой гряды, окружавшей заливчик.

Как прикинул князь, от их стоянки до строения, показанного византийцем, было не больше полутора верст, что очень подходило. Весь двор был обнесен высоким забором. Когда открыли ворота и вошли вовнутрь, то были поражены: двор был заполнен овечьим стадом.

– Молодец! – проговорил Пожарский, дружелюбно теребя его косматую голову.

– А коней не надоть? – спросил византиец, глядя на них искрящимися глазами.

– И лошади есть? – удивился князь.

– Есть, пошли.

В конюшне стояло несколько экземпляров. Данило не утерпел и оглядел каждую.

– Добры коняки! – сделал он заключение.

Византиец на вопрос: до Царьграда далеко аль нет, ответил вопросом:

– А провожатого в Царьград надобно? – сказав, склонил голову в ожидании ответа.

Князь и атаман переглянулись.

– Надобно! – ответил Пожарский.

– Могу быть! – И он легко ударил себя в грудь.

– Хмм! А как тя звать? – спросил Пожарский, пытливо глядя на него.

Возраст его трудно было определить. Ясно, что не молод. Но далеко не стар. «Лет тридцать», – подумал князь. Но его юношеский задор влиял на то, чтобы уменьшить этот возраст. А практичность говорила об обратном. Так и не решив, сколько ему лет, Пожарский вновь спросил:

– Звать-то тя как?

– Да Янусом кличут!

– Скажи, Янус, сколь ты с нас взять хотишь? – полюбопытствовал князь.

Тот опять ответил вопросом:

– Так ты, – он поглядел на князя, вероятно, принимая его за старшего, – ты так и не ответил: возьмешь мня или нет?

Князь ответил:

– Но коль спрашиваю, сколь возьмешь, значит, хотим взять.

Услышав эти слова, Янус поднял на князя глаза. Они были, как две спелые влажные вишни. И тут князя заинтересовал один вопрос. Янус довольно неплохо говорил по-русски. И Пожарский спросил:

– Скажи, Янус, откель ты так хорошо знаешь русский?

– Да у нас половина жильцов – русы.

– Во как! А откель они взялись?

– Да по-разному: хто убег, хто сам остался, от купеца отстал, кого купили.

– А у тя купленный рус есть? – Князь склонил голову.

– Хмм, где я грош столь возьму? Да и че ему у мня делать? Земли у мня нетути, изба, так по-вашему, – князь кивнул, – вот и все богатство. Да вот ето строение, – он обвел рукой, – один купец оставил. Вернется, заберет, не вернется – мое будет.

– Пусть будет твое, – проговорил князь и вернулся к цене за его услуги.

– Один юк, – проговорил Янус.

Князь посмотрел на атамана. Тот пожал плечами.

– Мы не знаем эту цену, – проговорил Пожарский, – мы готовы заплатить тебе шесть десятков рублев… золотом.

Янус задумался, потом произнес:

– А че это?

Князь пояснил:

– У нас на Руси за эти деньги ты можешь купить три таких, – он крутанул головой, – двора с овцами, лошадьми.

– Три? – удивился тот.

– Три, – повторил князь.

– Ууу, – протянул Янус, о чем-то задумываясь. Затем вновь почему-то спросил, оглядев по очереди всю команду.

Не было только Данилы. Тот незаметно куда-то исчез. Зато скоро запахло жареным мясом.

– А провожать вас в Царьград надоть? Ето я за так. Я, – он постучал себе в грудь, – все тама знаю. И переправщика, и хде императорский дворец. Все.

– Ну и молодец! – Князь слегка ударил его в живот. – Будешь нашим водилой. Так? – Пожарский посмотрел на своих.

Те подтвердили кивком.

– Кажись, обед готовится, – гладя усы, проговорил атаман, нюхая воздух, наполненный пьянящим ароматом.

Данила нашелся в углу двора. Там на вертеле он дожаривал молоденького барана. Увидев их, он, довольный, стал поглаживать усищи. Когда они подошли к нему, Янус, посмотрев на Данилу, сказал:

– С такими усами в Царьград нельзя. Сразу узнають в нем казака, а их у нас не любут.

– Глянь-ка! – Подъехавший Камбила толкнул в бок задремавшего Егора.

Тот открыл глаза и, ничего не понимая, смотрел на товарища.

– Ты гляди, гляди. – И он рукоятью плети показал в сторону.

Там Егор увидел пятиствольную березу, два ствола которой переплелись между собой. Такое встречалось очень редко. Но дело было не в этой диковине. Ее они видели, когда первый раз пробирались в Москву.