Ну, всё, звоню Максу.

Три часа спустя я сижу в уютном вращающемся кресле и, съежившись, смотрю на себя в огромное, кристально-прозрачное зеркало, а лампочки вокруг него безжалостно высвечивают морщинки и мешки на моем лице, делают еще темнее темные круги под глазами, подчеркивают седые корни и посеченные концы волос. Впечатление удручающее.

– Не хочу показаться грубым, дорогая, – говорит Макс, уткнув кулачки в свои цыплячьи бедра, – но твои волосы как будто выдержали неравный бой с металлической мочалкой для посуды. Длину придется снять дюйма на два, а то и больше. Может, сделаем «паж», что скажешь?

– Я же садовница, Макс. «Паж» не годится, волосы будут лезть мне в глаза во время работы.

– О господи! – Он хватает мою левую руку и смотрит на нее с ужасом.

Я тоже смотрю и вижу красную растрескавшуюся кожу и слоящиеся ногти.

– Что ты ими делала? – восклицает Макс.

– Говорю же тебе, я – садовница, – отвечаю я. – Моим рукам уже ничем не поможешь. Давай сосредоточимся на волосах, ладно? Мне так тебя не хватало, Макси! – добавляю. Давненько я уже ни с кем так не кокетничала.

– Ну еще бы. Да я просто необходим в твоей жизни, Тесс. Это не волосы, а катастрофа какая-то. Еще немного, и им реанимацию пришлось бы вызывать. – Он поворачивается к кому-то из своих подручных. – Принесите миссис Маркхэм бокал просекко.

– Что? – Я в ужасе округляю глаза. – Нет. Макс, сейчас же только половина одиннадцатого утра! Слишком рано для спиртного.

– Пф-ф-т! При обычных условиях я бы с тобой согласился. Но в нынешнем, запущенном случае тебе просто необходимо чуток взбодриться.

– Ну хорошо, ладно, только добавь туда хоть апельсинового сока, что ли, – для приличия.

– Витамин С, прекрасная идея.

Несколько часов спустя я золотистой блондинкой выпархиваю на крыльцо салона. Волосы сверкающим каскадом стекают с моей макушки к плечам. Ступив на тротуар, ловлю на себе восхищенные взгляды, и надо сказать, что чувство, которое я при этом испытываю, отнюдь нельзя назвать неприятным. Какая-то женщина пристально смотрит на меня темно-карими глазами, и я слегка улыбаюсь ей в ответ. Она опускает голову и смущенно спешит прочь. Пожимаю плечами и сворачиваю к метро. Надо съездить в центр, купить себе что-нибудь нарядное на вечер – старая одежда мне не по размеру.

В «Муссоне» стягиваю с вешалки юбку двенадцатого размера. За прошлый год я немного похудела: вся одежда, какая у меня есть, на мне болтается. Это юбка модели «карандаш»: черная, зауженная книзу, с ярко-зелеными вышитыми цветами. Думаю, что с черными сапожками и свитерком с треугольным вырезом она будет смотреться что надо. Но, когда я ныряю в нее через голову, юбка буквально скатывается с моих бедер. Проверяю ярлык: может быть, перепутала размеры? Нет, это определенно двенадцатый. Тогда я прошу продавщицу принести мне такую же юбку десятого размера. Она окидывает меня оценивающим взглядом и предлагает восьмой. Восьмой размер я носила только лет в двадцать с небольшим. И – о, чудо! Восьмой садится на меня идеально, а это значит, что я стала на три размера меньше, чем была. Видимо, со всеми своими переживаниями, потерей аппетита и пропущенными обедами и ужинами сама не заметила, как скинула несколько фунтов.

Пока я стою в очереди на кассу, у меня вдруг возникает странное чувство, точно спину мне колют маленькими иголочками. Оборачиваюсь и вижу женщину, которая пристально смотрит на меня. Я так же пристально вглядываюсь в нее и вдруг понимаю, что это та самая, темноглазая, на которую я наткнулась при выходе из салона. Она примерно одного возраста со мной, ну, может быть, чуть постарше. Неужели она сюда за мной приехала?

– Извините, вы следующая?

Оборачиваюсь и вижу, что кассир обращается ко мне.

– Простите, вы не могли бы немного подождать? – спрашиваю я, бросая юбку на прилавок. И снова оборачиваюсь, но та женщина уже исчезла.

Шарю глазами по магазину. Ее нигде нет – наверное, ушла.

– Я вернусь через пять минут, – говорю кассирше и иду бродить между рядами, поворачивая голову то вправо, то влево. Та женщина совсем не высокая, она легко может спрятаться где-нибудь за одеждой. Так я добираюсь до выхода и даже выглядываю на людную улицу, чувствуя, как у меня стучит сердце. Бесполезно – разве найдешь ее в этом муравейнике?

Но кто она? Почему-то я уверена, что эта женщина как-то связана с Гарри. Не исключено, что это она звонила мне сегодня утром, а потом повесила трубку. Господи, сделай так, чтобы она снова позвонила! А если появится сама, то так просто от меня не отделается: я заставлю ее сказать, кто она и почему интересуется моей особой.

Ровно в назначенное время я, проведя ладонями по новой юбке, открываю дверь в тапас-бар, где мы встречаемся со Скоттом. Там тепло, и едва я вхожу внутрь, как меня окружают яркие огни и веселые голоса. Уже второй вечер подряд я выхожу в люди. Надо же, совсем на меня не похоже.

Я окидываю взглядом столики, но Скотта не вижу.

Ко мне подходит официант, лет двадцати с небольшим, в черной футболке и темных джинсах.

– Хотите взять столик? У нас сейчас очередь, время ожидания – примерно час. Но можно присесть у бара…

– Я здесь кое с кем встречаюсь, – говорю я. – Не исключено, что он заказал столик на фамилию Маркхэм.

Официант смотрит на дощечку с зажимом у себя в руке – там у него список.

– На семь вечера?

– Да.

– Сюда, пожалуйста. – Парень ведет меня к кабинке в глубине помещения.

У меня перехватывает дыхание. Скотт уже там; он сидит ко мне спиной, перед ним на столе бутылка пива.

– Вам что-нибудь принести? – спрашивает официант.

– Да, пожалуйста, лайм с содой. – Я не отказалась бы и от чего-нибудь покрепче, но хочется сохранить ясную голову. Сегодняшний вечер слишком важен для меня, нельзя взять и все испортить.

Выпускаю из легких весь воздух до последней унции, а потом делаю новый глубокий вдох. Я смогу, у меня получится вернуть себе мужа, я это знаю. Образы мелькают у меня в голове: вот мы вдвоем, держимся за руки. Вот он ведет меня к нашему дому, напрочь забыв о своей шалашовке. Вот мы падаем на кровать. Смеемся. Плачем. Мы так счастливы снова быть вместе, в своем доме…

– Тесс. – Скотт встает, скользит по мне взглядом, потом еще раз и говорит: – Вау, да ты потрясающе выглядишь!

Я изо всех сил стараюсь не показать, до чего же мне приятно, что он оценил мои усилия по преображению себя.

– Честное слово, Тесс. Ты великолепна. – Он подается вперед и чмокает меня в щеку. Я тоже касаюсь губами его щеки, замираю так на мгновение, а после мы садимся за стол, лицом друг к другу.

– Давненько я здесь не была, – говорю. – А что, грибы в чесночной заливке тут еще подают?

– Да. И те маленькие картошечки с пряностями, которые тебе всегда так нравились.

– Ням. Обязательно себе закажу. – Тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, но разговор у нас идет прямо как в старые добрые времена. Возвращается официант с моим лаймом с содовой. – А знаете, принесите-ка мне еще бокал вина, белого, сухого, – прошу я его. Мною вдруг овладевает праздничное настроение.

– Конечно, – отвечает официант, ставя передо мной безалкогольный напиток.

Скотт, уже зная, что я предпочту, дает ему заказ на еду, и официант уходит, оставляя нас наедине. Еще дома я тщательно продумала все, что буду говорить. В мои планы не входит обсуждать Гарри или мой визит в полицию, этот вечер я хочу посвятить нам двоим. И вот теперь я здесь, но мне отчего-то становится неловко. Я просто не знаю, как выйти на тему нас.

– Как работа? – начинает Скотт. – Справляешься?

– Хорошо. Босс предложил мне повышение.

– Отлично, Тесс. – Муж улыбается. – Вообще-то я немного нервничал из-за этой встречи с тобой, – добавляет он.

– Нервничал? – Мое сердце делает небольшой кульбит. Неужели он так же предвкушал сегодняшний вечер, как я?

– Просто я не знал, в каком ты будешь настроении, – объясняет Скотт. – Но, как я вижу, с прошлого воскресенья ты как будто перевернула страницу. И стала собой, прежней Тесс. Я так за тебя рад!