Доктор начинает писать что-то в своем планшете, и я хочу понять, что же произошло. Хотя, как ее бывший муж я, вероятно, не имею права знать, но они-то этого не знают.

Открыв громко заскрипевшую дверь, я изумляю врачей, которые оборачиваются на звук и теперь молча смотрят на меня. Я, вероятнее всего, смахиваю на идиота, который вряд ли чем-то может помочь.

— Она моя жена, — гаркаю я, пересекая комнату. — Как она? Когда она придет в сознание? Ей дают обезболивающие?

Вопросы продолжают выстреливать изо рта, как рвотные позывы, и я даже не думаю останавливаться. Я хочу знать обо всем, что происходит.

— Ранения серьезные? У нее есть внутренние повреждения? Вы заказали какие-нибудь специальные осмотры?

Один из врачей морщит лоб.

— Извините, Вы сказали, что Вы ее муж?

Ледяной взор, которым я в него выстреливаю, отвечает на его вопрос, и он прокашливается.

— Анализ крови скоро будет готов. Когда мы получим результаты, тогда сможем исключить беременность Вашей жены и рассмотреть варианты лечения. Мы оставим Вас наедине на пару минут.

Он кивает другому врачу, и они покидают комнату.

— Ублюдки понятия ни о чем не имеют, — ворчу я, подойдя к кровати, и опустив руки на каркас. — Господи, Либби, посмотри, что этот мелкий кусок дерьма с тобой сделал.

Своими пальцами я сжимаю металлическую спинку с такой силой, что белеют костяшки.

Я хочу его убить.

Мелкий кусок говна не имеет права дышать после того, что сотворил сегодня вечером. Он отправил невинную женщину в больницу. И из-за чего? Дизайнерской сумочки или телефона?

Аппарат за кроватью Либби издает внезапный звуковой сигнал. Мои колени подкашиваются от шока, ударяются о кровать, и я сбиваю папку с историей болезни Либби.

— Твою ж… — бормочу я, подняв упавшие файлы. Они были открыты на первой странице, и я сопротивляюсь изо всех сил, чтобы не посмотреть.

Но один быстрый взгляд же не навредит?

Я продолжаю убеждать себя в этом, потому что уже просматриваю анамнез.

Растяжение лодыжки.

Швы на руке.

Все кажетсязалось мне довольно обычным, пока я не досматриваю список до конца. Ее приняли для чего-то еще. По причине, которую мой мозг не в состоянии обработать. Я перечитываю эту строчку, по крайней мере, десять раз.

— Я в это не верю, — шепчу я в пространство комнаты, мои глаза округляются из-за того, что я только что выяснил. А потом я читаю дату приема, и ощущаю, как земля уходит из-под ног.

Я сползаю на пол, подогнув колени, и пытаюсь отдышаться. Папка выскальзывает из рук и грохается на пол. Грудь сдавливает от напряженной боли, и я хватаюсь рукой за каркас кровати, потому что корчусь в агонии, заполняющей все мое существо. Старые мысли прорывают блокаду и заполняют разум.

Я — неудачник.

Я подвел свою жену.

Неудивительно, что она меня оставила.

Но это? Как я мог не знать о выкидыше?

— Простите меня, сэр? — медсестра появляется в комнате и окликает меня. Она замечает папку на полу. — Я просто искала вот это. Врач сказал, что оставил ее здесь, а я как раз собиралась обновить данные Вашей жены в системе.

Я просто киваю и вручаю ей историю болезни.

У меня нет сил говорить прямо сейчас.

Обняв Либби, я укладываю ее мягкое теплое тело под себя и утыкаюсь носом в шелковистую гладь ее волос.

— Черт, — бормочу я, ощущая острый укол в лицо.

Либби легко смеется.

— Что ты сделал?

Я провожу ладонью по щеке и ворчу шепотом:

— Глупые заколки.

— Ох, черт, — Либби поднимается на локтях, — я забыла, что они все еще там. Прости, малыш.

Она гладит кончиками пальцев мою кожу, немедленно стирая боль одним своим исцеляющим прикосновением.

Я закрываю глаза и вздыхаю.

— Ты станешь моей погибелью, ты в курсе? Как я смог заполучить самую замечательную девушку в мире?

Либби застенчиво улыбается, и я не могу не прильнуть поцелуем к ее сладким пухлым губкам. Они неотразимы. Я знаю, мне посчастливилось ее заполучить.

Моя жена.

Будущая мать моих детей.

Наша идеальная маленькая семья.

— Не могу дождаться того, как ты будешь носить моего ребенка, — бормочу я, поглаживая ее плоский живот, — это будет самым удивительным моментом в моей жизни — когда ты его родишь.

Либби блаженно вздыхает.

— Я безумно хочу завести семью.

***

Ожившие воспоминания о разговоре, который состоялся у нас в первую брачную ночь, стали абсолютной пыткой для моего разбитого сердца. Тогда мы с Либби обсудили семью. Мы оба были взволнованы перед следующим жизненным шагом, но того, что произошло, никак не ожидали.

Все началось с обещаний, которые мне дали на работе. Меня заманили в паутину лжи, согласно которой, если бы я смог отработать необходимые часы, то заполучил бы абсолютно все. Так что я сделал это ради нашего будущего. Но, очевидно, это означало, что выполнение наших планов по созданию полноценной семьи надо было приостановить. Либби сказала, что это не страшно на первое время, и она хотела, чтобы мы зажили с комфортом, прежде чем заводить детей. Уже тогда было посажено зерно ее меркантильности. Ее разум заполнился вещами, которых ей не хватало в жизни, еще до создания семьи. Огромный дом, дорогая одежда, модная машина встали во главе ее списка.

И теперь взгляните на нас. Мы разведены, и я не знал о том, что она потеряла ребенка. Моего ребенка! Нашего ребенка!

Я был опустошен, уставившись на женщину, которую, как мне казалось, я знал. Она лежала без сознания на больничной койке и казалась мне такой чужой. Я ничего о ней не знал. Я совершенно ошибался насчет Либби. Последние семь лет она скрывала от меня важнейшие тайны, которые, я думаю, и стали главными причинами ее решения подать на развод.

— Почему ты не сказала мне? — рычу я, поднеся руку ко рту и прикусывая кожу на костяшках.

Моя голова хочет взорваться, как от строительного пресса. Мне хочется кричать и проклинать небеса.

— Что произошло с моим ребенком, Либби? Я хочу знать, почему ты не рассказала мне о том, что была беременна, и почему прошла через горе выкидыша одна. — Я опускаю свою руку на металлическую раму кровати и тяжело вздыхаю.

Мне нужно немного воздуха. Повернувшись на месте, я толкаю дверь и возвращаюсь в коридор к выходу в главный зал ожидания. Холодный ночной воздух обрушивается на меня, как только автоматические двери раскрываются. Наклонив назад голову и закрыв глаза, я ощущаю горечь поражения.

Как, черт возьми, все это произошло?

Глубоко выдохнув, я прислоняюсь спиной к стене и фокусируюсь на проходящих мимо людях, снующих туда-сюда через травматологию и отделение неотложной помощи. У всех были свои трудности, вроде моих, свои секреты.

Она потеряла твоего ребенка, Алекс…. Либби была беременна твоим ребенком.

Чем больше я об этом думаю, тем больнее становится сознавать. У нас был шанс на семью, но мы потеряли его.

Черт!

Но Либби не знала, что я это выяснил. В смысле, предполагалось ли, что я когда-нибудь узнаю? Хотела ли она вечно хранить этот маленький секрет и не потрудиться мне сообщить? Кто знает?

— Ты?

Мои глубокие размышления прерывает злобное рычание. Подняв голову, я быстро определяю, что за тело на меня несется. Узкая дизайнерская сумка в одной руке, плотно сжатый кулак другой.

Ублюдок!

Отодвинувшись от стены, я закатываю рукава. Мои руки… просто ждут. Он, вероятно, хочет что-то сказать мне, и я позволяю Дейлу выпустить пар первым, прежде чем рассказать ему, каким вонючим, мелким, ебаным ничтожеством его считаю.

— Что ты здесь делаешь? — гремит он, оглядев меня сверху вниз с безопасной дистанции. Очевидно, у него мошонка сжимается от страха подойти ближе.