Я выгибаю бровь и скрещиваю руки на груди, развлекаясь.

— Я тоже не прыгаю от радости, видя твою рожу, Дейл, — отвечаю я ледяным и недружелюбным тоном. Это ублюдок не заслуживает моего расположения.

— Да пошел ты! Где моя сестра? — требует он, подойдя ближе. — Девушка сказала, что видела, как ее заносят в скорую с каким-то типом… тобой. — Он затыкается, когда видит засохшую кровь на моих руках, и напрягается. — Ч-что произошло?

— Лучше тебе зайти и увидеться с сестрой, — только говорю я, подтолкнув его кивком головы к дверям.

Разговор окончен. На данный момент.

Вероятно, мне следует отправиться домой после того, как Дейл пошел к Либби. Вместо этого я прохожу в комнату ожидания, нахожу холодный металлический стул и праркую свою задницу так, что у меня было время проверить почту в телефоне и попытаться отвлечься.

Поэтому я все еще здесь.

Неподвижный.

Я чертов дурак и ищу неприятности, но чувствоваю, что не смогу уйти, пока не узнаю, что она очнулась. Люди приходили и уходили последние полчаса, и все это время я просто сижу здесь, решая, стоит мне увидеть ее в последний раз или нет?

Совершенно ясно, что того, о чем я узнал сегодня вечером, более чем достаточно, чтобы окончательно довести себя до помешательства. Либби приносила мне вред. Мы были как яд друг для друга. Токсическая субстанция, которая текла по нашим венам, была слишком опасна для нас обоих. Эта любовь была… смертельна. И я боялся, что, в конечном счете, она убьет одного из нас. Но буду ли я жалеть, что просидел тут и не пошел к ней? Весьма вероятно. Но могу ли я пойти туда, где этот непроходимый тупица? Вероятно, нет.

На башке Дейла была нарисована мишень. Он — дичь, а Шон, Бенедикт и я — охотники. Мне только того и хотелось, что оторвать его голову и засунуть кулак ему в глотку. Но я был выше того, чтобы творить подобное в больнице. Однако если этот хрен начнет первым, я его уделаю. И он, в конце концов, окажется там, где ему и место.

— Давай же, Либби, — бурчу я на выдохе, отыскав нескольких медсестер, входящих в приемную, чтобы забрать пациентов.

Я беспокоюсь. Кто знает, может, она уже сидит в постели, смеется и шутит, пока я отсиживаюсь здесь. И этот ублюдок был не из тех, кто пошел бы разыскивать и звать меня.

Просто иди домой.

Мозг твердит, чтобы я просто ушел. У нее же брат, в конце-то концов, так что она не одна. Но мое сердце не соглашается. Оно болит. Смертельный яд манит меня.

Вдохнув острый воздух, я встаю и подхожу к женщине, работавшей на ресепшен. Она занята клацаньем по клавиатуре, но поднимает взгляд, когда я кашляю.

— Можете пропустить меня через охрану в ту дверь? — Я киваю на двойные двери, сквозь которые исчезают врачи и медсестры. — Моя жена лежит там. Я выходил подышать, а вернуться не могу. Ее имя Элизабет Льюис.

Она не смотрит.

— Конечно.

Я слышу гудок двери позади меня и просачиваюсь в лечебное отделение. Сюда стало гораздо труднее вернуться, чем полчаса назад. Здесь много людей, носящихся по всей территории. Из комнаты в комнату. От пациента к пациенту. Это место переживает что-то вроде утреннего часа-пик, и я блуждаю прямо в его центре, как потерянная овечка, пытаясь найти комнату Либби.

Когда я, в конце концов, вваливаюсь в нужный коридор, то подхожу к стеклянному окошку и вижу Дейла, который своей рукой накрывает ногу Либби. Она все еще лежит без сознания. Он склоняет голову и держится в отдалении от нее.

— Простите, — мне удается перехватить медсестру, которая проходит мимо, — врач собирался сообщить мне результаты анализов моей жены. Где его можно найти?

— Сейчас он немного занят, но я скажу ему, что Вы хотите поговорить с ним. Можете подождать в палате у жены. — Она оживленно кивает и устремляется вниз по коридору, а я решаю, стиснув зубы, войти в палату Либби.

Голова Дейла поворачивается к двери, и я ощущаю напряжение в воздухе, когда он меня замечает. Гнетущая атмосфера окружает нас, и он прожигает меня своим ядовитым взглядом.

— Убирайся отсюда к чертям, — предупреждает он низким голосом. — Не желаю видеть твою рожу.

Опустив одну руку в карман, я поднимаю голову с самодовольной усмешкой.

— Это чувство взаимно. Я только хотел попрощаться с Либби.

Я не собираюсь рассказывать Дейлу о выкидыше, хотя он, вероятно, уже знает. Это наше с Либби дело, нам и разбираться. Не ему.

— Она находится здесь только из-за тебя. — Дейл поднимается с кресла и кидается ко мне. Он вскидывает руку так, будто собирается меня толкнуть, но я сгребаю его кулак и останавливаю.

— Это слегка глупо, не находишь?

Его лицо темнеет.

— Я тебя урою, — грозит он.

— Неужели? — Я толкаю его обратно и выжидаю второго выпада. — Так же, как зарыл свою сестру? — Он замирает, округлив свои глаза, что подвигает меня продолжить. — Да, я слышал, как ты вопил на нее. Доказывал ей что-то, не так ли? Потом на нее напали и ударили по лицу, а ты ее бросил. — Это был удар ниже пояса, потому что он просто следовал указаниям Либби, но я играю с его чувством вины.

Дейл сводит брови и суживает глаза.

— Да ты и половины не знаешь.

— Так просвети меня, — закидываю я приманку.

Он поворачивается к сестре, его лицо разглаживается, потом он снова смотрит на меня и гримаса ненависти возвращается:

— Мы спорили из-за тебя.

— Из-за меня? — я не могу сдержать изумления.

— Да, — выдает Дейл, и я замечаю, как его ладони снова сжимаются в кулаки. — Мы разработали чертов план. Все было спланировано идеально. Айви получила работу в твоей конторе, Либби подкинула наживку с возможностью инвестиций. Мы договорились тебя уничтожить.

Я пожимаю плечами.

— И что же изменилось?

— Она изменилась! — ревет он, отбросив руку назад. — Как только ты вернулся на сцену, я стал замечать изменения в своей сестре. Я пытался напомнить ей о прошлом. Пытался оживить старые воспоминания, чтобы она вспомнила, но это не сработало. Она снова тонула, и я не мог ничего сделать, чтобы это остановить. Она просила меня отказаться от нашего плана, но я не хотел этого.

Его лицо кривится, пока он говорит, и я заинтересовался той истинной степенью уродства, какое он сам показывает.

— Ты — эгоистичный уебок и не заботишься ни о ком. Я поклялся в тот момент, когда Либби выходила замуж, что заставлю тебя заплатить за каждый день, в котором она будет несчастна. И я бы не остановился, пока не лишил тебя всего. Но, конечно, она должна была пойти и бросить гвоздь в работающую систему….

— Д-Дейл… — низкий и сонный хрип Либби отзывается эхом в стенах небольшой палаты и застает нас обоих врасплох. Мы одновременно оборачиваемся на звук ее голоса. — О-остановитесь! — взмаливается она, ее голос ломается от эмоций. — П-пожалуйста, прекратите! — Она пытается сесть, но не справляется и болезненно вскрикивает.

— Боже, Либби! — Дейл срывается через комнату и кладет руку ей на ногу. — Лежи, мы позовем врача. У тебя может быть сотрясение. Какого черта ты делаешь?

Я не двигаюсь. Мои ноги будто приклеены к полу, и я даже не пытаюсь шевелиться. Либби очнулась, и я немного успокоился. Я смотрю на нее, слабую и немощную, лежащую на больничной койке, и негодование пытается вырваться из моего нутра.

Семь лет…. Семь долгих лет я ждал ответов. И теперь, когда я их получил, мне жаль, что это не произошло раньше. Она скрывала от меня все это время нечто настолько важное! Я не знаю, как смогу просто спустить ей это.

— Свалишь ты или нет? — бросает мне Дейл, когда видит, что я все еще стою у двери. — Ты не нужен ей здесь, самое время это понять.

Я сжимаю челюсти.

— Дейл, перестань, пожалуйста, — просит Либби. — Он вызвал мне скорую. Если бы Алекса там не было…

— Я чертовски устал от этого. — Дейл убирает руку и теперь искрит между нами. — И что теперь, раз он богат, ты хочешь вернуть его? Я знал, что ты мелочна, но должна же у тебя быть хоть доля порядочности, Либби? — сплевывает он. — Как насчет тех ночей, когда он не появлялся дома? И всех выходных, когда он был черт знает где? Или тех звонков и сообщений, на которые он не трудился отвечать? Вспомни, каким он был. Ты его ненавидела.