— Либби, это я, — шепчу я ей, встав на колени. — Я вызову скорую.

Мой голос охрип, но я сохраняю спокойствие ради нее. Ее лицо выглядит неважно, и я боюсь перемещать Либби, чтобы не нанести еще больший вред. Я не видел, ударилась ли она головой, или в этом виноват маленький ублюдок, который нанес ей рану.

— Не уходи никуда, — умоляет Либби, пока я ищу телефон в кармане.

— Я никуда не уйду, — бормочу я, набрав номер спасательной службы. Мне отвечают через несколько секунд.

— Сэр, опишите состояние пациента? — просит женщина по телефону. — Машина скорой помощи уже выехала, но пока что я попытаюсь вам помочь.

Оглядев тело Либби, я ужасаюсь. Джинсы порвались от падения, кровь течет из раны на голове. Кремовая блузка, которую она так любила, тоже заляпана кровью.

— Она упала и прокатилась по нескольким ступеням, когда на нее напали. Я не знаю, есть ли повреждения на теле, но на голове есть рана, — говорю я, согнувшись и взяв ее за руку. — Я думаю, она в состоянии шока. Она дрожит.

— Сэр, Вы можете успокоить ее, пока не приедут медики? У Вас есть чем накрыть ее, чтобы ей было удобнее?

— Пиджак, — отвечаю я, немедленно сняв его и положив на ее покрытое кровью тело. Она протягивает ко мне руку, и я замечаю слезы, текущие по ее щекам. Убрав волосы с ее лица, я заправляю их за ухо и осознаю, как на самом деле глубока ее рана. Кровь бежит ей в ухо, прежде чем стечь на землю.

— А-Алекс, — голос Либби стихает и слабеет.

— Скорая уже в пути, — повторяю я, сжав ее руку.

Но, если честно, я чертовски напуган. Сердечный ритм утраивает скорость, пытаясь выколотить сердце сквозь ребра.

Ее глаза кажутся затуманенными, она почти в бреду. Взгляд становится стеклянным, веки тяжелеют, будто она борется с сонливостью.

— Эй! — кричу я, выпустив руку, чтобы слегка шлепнуть ее по лицу. — Оставайся со мной, Либби. Ради всего святого, ты должна оставаться в сознании.

— Сэр, пациент действительно без сознания?

Звук сирены заполняет весь близлежащий район, когда Либби почти закрывает глаза. Я встаю посреди тротуара и начинаю махать рукой, чтобы машина с синими огнями остановилась и нам помогли.

— Мы здесь. Пожалуйста, вы должны ей помочь, — я практически умоляю врачей, которые подбегают и начинаюсь неспешно заниматься обмякшей Либби.

— Сэр, медработники прибыли?

— Да, спасибо за помощь, — отвечаю я и разъединяюсь, спрятав телефон.

Я отохожу подальше, чтобы не мешать медикам. Они задают мне вопрос за вопросом, на которые я стараюсь отвечать, пока они фиксируют голову Либби в воротник и перемещают ее на каталку.

Она все еще без сознания, когда они загружают ее в машину скорой помощи и подключают к разным мониторам. Я, согнувшись, блуждаю взглядом между безжизненным телом Либби и ступенями, с которых она упала.

— Как Вы связаны с пациенткой? — медработник выглядывает из-за двери и наблюдает за мной.

— М-муж, — быстро отвечаю я, не задумываясь.

Я просто пропустил часть с «бывшим».

— Вы едете с нами в больницу? — спрашивают меня.

Я поворачиваюсь к ступеням и не вижу Дейла в поле зрения.

— Да, еду, — бубню я, быстро влезая в салон автомобиля и захлопывая дверь.

Шофер проверяет двери, садится на водительское сиденье и выезжает на большой скорости.

Пока я сжимаю руку Либби в своей, машина непрерывно сигналит. Большим пальцем я мягко скольжу по коже. Я не слишком многого хотел в жизни, но сейчас каждой клеточкой своей души я желаю, чтобы с ней было все в порядке.

— С ней не было вещей. Вы знаете, что случилось? — спрашивает медик, изучая данные мониторов.

— На нее напали.

Медработник изумленно оборачивается на меня.

— Напали?

— Да, — процеживаю я сквозь зубы. — Ее брат преследовал вора, но он не видел, что случилось с ней.

— Ладно. Можете мне сказать, носит ли Ваша жена ребенка, мистер Льюис? — Медик застает меня врасплох своим вопросом.

— Нет.

Стойте, а она может быть беременной?

Я не имею об этом ни малейшего понятия, и врач рассматривает меня с подозрением. Я должен бы знать ответ на такой вопрос, но я не знаю. Спала ли она с тем, другим выродком? Может ли она быть беременна?

— Я не уверен. Мне она ничего не говорила.

Да и разве должна была? Мы почти не разговаривали.

Мужчина кивает и больше вопросов не задает. Он должен был следить за состоянием Либби.

С сигнальными сиренами и ярко-синими огнями наша машина скорой помощи очень быстро добирается до больницы. Когда мы приезжаем, я остаюсь сидеть на месте, потому что медики распахивают дверь и начинают бережно выкатывать каталку с лежащей на ней Либби. Как только колеса каталки касаются земли, я выхожу, держась поблизости. Мы мчимся через помещения неотложной помощи и реанимации. Я провожаю их до последней комнаты, заполненной ожидающими медсестрами и врачами отделения травматологии.

Врач скорой помощи сворачивает какую-то бумагу, напоминающую выдержку из медицинского справочника, и передает ее остальным. Он хлопает меня по спине и коротко поклоняется, прежде чем они с напарником возвращаются обратно к машине.

— Сэр, пойдемте со мной, — медсестра останавливается возле меня и мягко трогает мою руку, пока врачи склоняются над Либби. Я не могу оторвать от нее глаз, поскольку наблюдаю, как они разрывают на ней одежду. — Сэр, — она тянет меня за рукав, но я сопротивляюсь.

— Пожалуйста, позвольте мне остаться.

Она качает головой.

— Боюсь, Вы должны пойти со мной. Врачи знают свое дело, поэтому она в надежных руках. Будет лучше, если Вы не будете мешать им работать.

Я киваю, но знаю, что не хочу ее там оставлять. Не в таком состоянии. Она нуждается во мне. Я — тот, кто был с ней там, это меня она держала за руку, пока мы ждали скорую. Именно я — тот, кто ей нужен в жизни. Я всегда был тем, кто возьмет на себя ответственность.

— Я понимаю, что она Ваша жена. — Медсестра одаривает меня грустной улыбкой, когда отводит в комнату ожидания и приносит двадцатипенсовый кофе из автомата. — Они сделают все возможное.

— Спасибо, — бормочу я и обхватыаю ладонями стакан, чувствуя кожей разливающееся тепло, согревающее мою застывшую холодную кровь.

Осознание того, где я нахожусь, накрывает меня и повергает в изумление. Горло пересыхает, грудь сдавливат. Либби без сознания, и я не знаю, очнется ли она. Между нами еще было кое-что недосказанное, и я бояюсь, что уже не смогу сказать ей о том, что чувствую, и о том, что мысли о ней не покидали моей головы все эти долгие семь лет.

Она — женщина, которую я не мог забыть.

Женщина, без которой я не могу и не хочу больше жить.

Но примет ли она меня такого? После всего, через что мы прошли? Эта ложь и аферы, в которых мы играли свои роли… Она просто забудет это все?

В глубине души я надеюсь на лучшее, но это просто бредовые мысли, которые приходят на ум из-за пережитого стресса. Я обдумываю вещи, несвойственные мне. Но таких случаев теперь стало много. Это тревожит. Я не уверен, что рад этим переменам, и ощущаюл себя чертовой бабой со всеми гормональными последствиями и эмоциональным дерьмом в придачу.

— Соберись, — ругаюсья на себя, сделав глоток дрянного дешевого кофе. — Черт. — Приходится терпеть гадкий привкус на языке.

Вода.

Мне нужна вода.

Встав со стула, я выхожу в холл, прохожу мимо поста медсестер и обнаруживаю кулер. Наполнив пластиковый стаканчик доверху и осушив его полностью, сразу чувствую себя свежее.

Осознав, что нахожусь уже не в холле и могу свободно пойти к Либби, я выхожу в коридор, по которому мы сюда попали, и направляюсь вдоль него, пока не оказываюсь у ее палаты. В двери было стеклянное окошко, и я вижу двух врачей, склонившихся над ней с планшетами в руках. Они обсуждают что-то между собой, но каждые пару секунд один из них поглядывает в ее сторону.

Ее состояние кажется стабильным, и я чувствовую небольшое облегчение. Местами ее тело в бинтах. Ей поставили капельницу. Но глаза Либби закрыты, и мне это не нравится. Я думаю, что к этому времени она должна очнуться. Возможно, даже захочет бы увидеть меня и дать указания, но она безмолвна.