***

— Поппи! — позвал я.

Медсестра немедленно появилась и охнула при виде Поттера у меня на руках.

— Перенеси за ширму кресло, — распорядился я. — Поставь отвлекающие и заглушающие чары. Пусть никто нас не беспокоит.

— Хорошо. Он спит? — сказала она и выполнила мои пожелания.

— Спит, — с облегчением ответил я.

Я устроился с удобством в кресле. Поттер скрутился клубочком у меня на груди. Сердце билось у мальчишки, как у загнанного зверька. Дыхание стало прерывистым. Казалось, он боролся с неведомой опасностью.

Мои руки непроизвольно взъерошили волосы, и Поттер глубоко вздохнул. «Похоже, что ему нравится», — предположил я и стал поглаживать по голове своего ученика. Незаметно подкралась ночь. Кажется, я задремал. В темноте дыхание Гарри стало спокойным и размеренным. Теперь я могу переложить его на койку. Уложив Поттера, я в последний раз взъерошил волосы и устроился поудобней в кресле. Придется спать в присутствии ученика, потому что магия учителя и ученика должна ассимилироваться в единство и гармонию.

***

Я проснулся на рассвете. В первую очередь бросил взгляд на мантию, чтобы проверить, насколько Ученик стал послушен Учителю. Она перекрутилась, но было отчетливо видно бледно-желтый оттенок. Всего-то. Я ожидал большего. Я откинул челку со лба мальчишки, лезшую ему в глаза.

— Сириус? — выдохнул мальчишка.

Мое сердце пропустило один удар. Он зовет крестного? В груди непривычно кольнула ревность. Чтобы не вспугнуть сон, я тихонько спросил:

— Гарри?

— Ничего, — ответил он. — Не уходи, — и спросонок схватил меня за руку.

Я аккуратно ее забрал.

— Я сейчас приду, — вполголоса сказал я. — Мне нужно выйти.

Через полчаса я вернулся вымытый и выбритый. Мальчишка спал. Хорошо. Через три дня он должен прийти в норму и бодрствовать намного больше. Я достал «Феникс», налил в стакан воды и накапал десять капель.

— Сириус, — снова позвал мальчишка.

— Что, Гарри?

— Я хочу пить.

Я осторожно приподнял голову Гарри и влил зелье.

— Вкусно, — сказал он, укладываясь обратно на подушку.

— Спи, Гарри, — прошептал я, собираясь уходить.

— Сириус! — позвал мальчик.

— Гарри?

Он тепло улыбнулся сквозь сон.

— Я тебе давно хотел сказать, что люблю тебя.

Я вздохнул.

— Знаю, Гарри, знаю, — прошептал я и вышел из палаты.

***

Я трижды в день приходил в палату к Гарри и давал зелье. Гарри упорно звал меня Сириусом. Мною владело незнакомое чувство заботливости, и я не разочаровывал мальчика в его заблуждении. В пятницу вечером после ужина я ожидал Поттеровского пробуждения.

— Сириус! — сквозь сон позвал он.

— Да, Гарри, — привычно ответил я, доставая флакон из мантии.

— Не оставляй меня. Если ты умрешь, я этого не переживу. Ты самый близкий мне человек. Мои родители умерли, а я не хочу, чтобы еще умер и ты.

— Я не умру. Мы проживем вместе долгую счастливую жизнь, — сжимая ладонь мальчика, ласково сказал я.

— Вместе, — улыбнулся он и заворочался на постели.

И проснулся.

Ученик

Гарри медленно пробуждался. Он не знал, спал или грезил наяву. Он говорил с Сириусом! Он был очень добр и ласков, как и полагается настоящему отцу. Сонный взгляд сфокусировался, и вместо крестного он увидел Мастера Зелий. Гарри отметил, что Снейпа он прекрасно видит без очков. Мальчик клялся потом сам себе, что мигом раньше он видел доброе, участливое выражение лица Ужаса Хогвартса. Когда же Гарри узнал его, профессор мгновенно вырвал свою руку, а его лицо исказила привычная гримаса.

— А где Сириус? — спросил Гарри.

Профессор холодно ответил:

— На площади Гриммо, двенадцать.

— Он только что здесь был. Сириус! — закричал Гарри, выпутываясь из одеяла.

— Уверяю тебя, Поттер, твой Блэк не выходил из своей конуры в течение месяца и не выйдет до Самайна.

— С кем же я тогда разговаривал? — убито спросил Гарри. Неизвестный бархатный баритон казался таким родным и близким, будто его обладатель знал Гарри всю жизнь.

Губы профессора привычно искривились. Гарри уставился на них, как жаждущий путник в пустыне. Может, он обладатель удивительного голоса? Но глядя на пустые холодные черные глаза (Гарри не подозревал, что Снейп скрылся за привычной стеной окклюменции), не верилось, что их обладатель испытывает к кому-нибудь привязанность.

— Поттер, не задавайте вопрос, на который вы не посмеете ответить даже самому себе. Я не знаю, что вам снилось, вы перепутали окружающий мир со сном. Вот выпейте это.

И Снейп протянул стакан с зельем.

— Я не буду ЭТО пить, пока не увижу Сириуса! — сердито оттолкнул склянку с Гарри.

— Если ты не выпьешь зелье в течение пяти минут, то обещаю, что твой сон продлится еще на неделю, — плюясь слюной, как ядом, сказал Снейп.

— Не буду! — упрямо твердил Гарри. — Вы хотите меня отравить.

— Ну что ж, — шелковым голосом произнес мерзавец, — будете спать год.

Гари с сомнением поглядел на стакан, а потом на злого Мастера Зелий. Неужели так важно выпить зелье? В заботливость этого урода в черной мантии, которая казалась крыльями летучей мыши, абсолютно не верилось. Не верилось еще, что спать он будет год. Такого не может быть!

Гарри помотал головой. От Снейпа понесло холодом, и бледные, как у вампира, губы произнесли:

— Авада Волдеморта станет для Героя избавлением, потому что он в полночь уснет и проспит до конца своей жизни.

Снейп никогда не называл имя Волдеморта. Его слова стали последним аргументом в пользу профессора, и Гарри выпил зелье. Оно оказалось очень вкусным — мятный вяжущий вкус с легкой хвойной горчинкой. Зелье прошло по пищеводу, проникло в желудок и вдруг стало жарко. Мир заиграл яркими красками. Гарри охватила радость и ликование. Как жизнь прекрасна! Гарри непроизвольно улыбнулся Мастеру Зелий. Он не так уж и противен, если тебя переполняет жажда жизни. Снейп усмехнулся, и очарование мгновенно пропало. Гарри сердито уставился на профессора. Зелье — новый вид амортенции?

— Спрашивайте, Поттер.

— Сколько я спал? — спросил Гарри.

— Три дня.

— Почему?

— Переизбыток Магии Знаний.

— Какой еще магии знаний? — пробурчал Гарри, устраиваясь удобней на кровати. — Я ничего не знаю.

Профессор пожал плечами.

— За время, проведенное с начала Ритуала, вы узнали много нового для вас. Магия Знаний открыла вам вещи, которые вы должны знать о себе. Вы пережили самый доступный уровень магии — стихийный. Так или иначе, вы узнали, что вы из себя представляете. Вы не умеете ею управлять…

Гарри внимательно слушал и все понял. Гермиона, Джинни, Малфой и слизеринцы, даже Рон рассказали многое о себе. Вдруг Гарри ощутил, как магия обволакивает его. Снейп замолк и пораженно взглянул на своего ученика.

— Поттер, ваша мантия, — сказал он. — Неужели вы учитесь?

Мантия из бледно-желтой стала яркой как яичный желток.

— Похвальное рвение, — ровно заметил Снейп и поправил собственную мантию.

— Сэр? — спросил Гарри, увидев, что профессор в хорошем настроении. — Можно мне увидеть своих друзей? Хотя бы на минутку!

— Только Уизли, — категорически сказал Снейп. — Не больше четверти часа. Я пошлю кого-нибудь за ним.

Снейп вышел за ширму. Гарри увидит Рона. Гермиона подошла бы лучше. У Гарри куча вопросов к друзьям. Не успел Гарри заскучать, как Рон прибежал весь запыхавшийся.

— Я прибежал сразу, как только узнал… Гарри! — воскликнул рыжий друг. — Твоя мантия желтая.

— Ага, — рассмеялся Гарри. Когда Снейп ушел, сразу стало легче на душе.

— Совсем такая же, как у дяди Ксено, — зашептал Рон, оборачиваясь по сторонам. Это вернулся слизеринский декан и ходил за ширмой по палате. — Отца Полумны Лавгуд. На, держи! — и бросил шоколадную лягушку на кровать Гарри. — Последняя.

— А ты? — зашуршал Гарри оберткой. Он был очень голоден.

— Завтра куплю в Хогсмиде.

Гарри вспомнил, что ему нужно задать другу несколько вопросов.